Армянский философ Генрих Григорян в статье «Загадочная неустранимость идеологии» подробно раскрыл механизмы неизбежного существования идеологем в любом обществе вне зависимости от наличия в нём демократических или тоталитарных институтов. Хотя сам термин «идеология» обязан своим рождением в 1796 г. графу Дестюту де Траси, идеология и ранее, до 1796 г., признавалась за «необходимую составляющую социальной реальности». Как указывает Г. Григорян, идеология – это механизм организации социального порядка, и этот механизм может приобретать различные формы. Этническая политика каждого государства неотделима от его идеологии. Но иногда идеология шагает впереди разумной этнической политики, и последняя подчинена во всём первой.
Согласно переписи населения РФ 2002 г. более 73 000 человек признали свою принадлежность к польскому народу. Наибольшее количество поляков проживает в Москве (около 5 000), в Санкт-Петербурге (4 500) и Калининграде (около 4000). Внушительна численность поляков в Сибири, что объясняется историческими причинами – это потомки множества ссыльных польских повстанцев и военнослужащих, а также польских крестьян, поехавших осваивать сибирские просторы на добровольных началах во время столыпинских реформ. После краха советской системы на всём постсоветском пространстве начали возникать культурно-национальные объединения народов бывшего СССР, и многонациональная Россия была не исключением. Среди таких организаций были организации тех этнических групп, чьей исторической родиной Россия не является – немцы, греки, болгары, корейцы, поляки.
Региональные полонийные организации, т.е. организации, объединяющие лиц польского происхождения и рассматриваемые официальной Варшавой составной частью Wspolnoty Polskiej – польского сообщества (по аналогии с Русским миром), разбросаны по всей России — в Новосибирске, Оренбурге, Перми, Пензе, Ростове-на-Дону, Самаре, Смоленске, Саратове, Томске, Тольятти, Тюмени, Уфе, Улан-Удэ, Челябинске, Абакане, Барнауле, Бийске, Владикавказе, Волгограде, Владивостоке, Екатеринбурге, Казани, Ярославле, Краснодаре, Минеральных Водах, Нальчике, и т.д. Как правило, большинство этих организаций немногочисленны, и порой объединяют всего пару десятков человек. Подавляющее большинство российских поляков приняли русскую идентичность: исповедуют православие, не владеют польским языком, отмечают российские общегосударственные праздники. Т.е. имеет место факт этнической трансгрессии, когда потомки лиц польской национальности причисляют себя уже к русским с польскими корнями. Варшава старается поддерживать соотечественников за рубежом. Для помощи им учреждены множество фондов и неправительственных организаций – Фонд помощи полякам на Востоке, Фонд польской помощи, Фонд “Semper Polonia” и т.д. В отличие от Москвы, Варшава чётко обозначила контуры работы с зарубежными поляками: более – менее успешно реализуется проект Карты поляка, 2 мая ежегодно польской диаспорой при поддержке польских властей отмечается День Полонии, т.е. день поляков, живущих за пределами Польши, а также польские национальные праздники.
Поскольку помощь зарубежной Полонии является прерогативой МИД Польши, т.е. официальной структуры, культурно-просветительской деятельности полонийных организаций России также придаётся официальный оттенок. Руководство таких организаций не может оставаться в стороне от исторического дискурса, исповедуемого Варшавой. Поскольку Польша для российских поляков мыслится как историческая родина, родина предков (иначе и быть не должно), российская Полония ориентируется на официальную Варшаву. Иного полюса историко-национального притяжения у российских поляков просто не существует. Однако известно, что Польша упорно придерживается принципа т.н. «исторической политики». Этот принцип неоднократно критиковали польские же философы и специалисты по России. Очень конструктивную критику польской «исторической политики» можно было услышать из уст польского историка Анждея Валицкого и публициста Яна Юзефа Липского, но воз и ныне там. По-прежнему, для официальной Польши самым большим преступлением Второй мировой войны является Катынь, а не уничтожение нацистами миллионов поляков, самым непорядочным политическим поступком – возвращение Советским Союзом западно-украинских и западно-белорусских земель в состав СССР в 1939 г., а не совместный раздел Германией и Польшей Чехословакии за год до того, самым жестоким душителем вольности – русский царизм, а не австрийский империализм, самыми жестокими тюрьмами будут сталинские бараки, а не польский концлагерь в Берёзе – Картузской, самой бесчеловечной депортацией – вывоз советскими властями польского населения из западно-украинских областей в Сибирь, а не операция «Висла» 1947 г. по массовому выселению непольского населения из восточной Польши на северные и западные бывшие немецкие земли, а самыми благородными борцами за национальную свободу — польские легионеры, подавлявшие антиколониальные выступления гаитянских рабов против французской администрации или расправлявшиеся с поднявшимися против наполеоновской оккупации испанцами. Весь исторический негатив автоматически относится на счёт России, весь позитив – на счёт западных держав, несмотря на их откровенно колониальную политику в отношении третьих стран. Поэтому полонийные организации невольно и сами того не желая, непременно попадают в официальный польский исторический дискурс с лёгким налётом русофобии.
Понятно, что вполне оправданным выглядит исполнение российскими поляками гимна Польши при проведении праздников и торжественных мероприятий. И пусть в нём ранее были не совсем дружественные слова в адрес соседних народов («Немец, москаль не усидит, когда подняв палаш, общим кличем станут согласие и наша Родина…есть у нас рацлавицкие косы, Костюшко, и Бог нам поможет». Косами были вооружены польские повстанцы под Рацлавицами, где они орудовали этими косами против русских войск) из официальной версии гимна эти строки убраны из соображений политкорректности.
Вполне было оправдано также поминовение польского президента и его супруги, погибших в авиакатастрофе под Смоленском, тем более что в России это было сделано на самом высоком уровне. Погибшему президенту российские власти простили улицу Дудаева в центре Варшавы, поддержку Саакашвили во время бойни, устроенной грузинами в Южной Осетии и множество иных малосимпатичных поступков. Горе сплотило всех. Информационные ресурсы полонийных организаций разместили множество некрологов. Однако, когда зять погибшего президента, а также многочисленные политики-русофобы из правоконсервативной партии Л. Качинского «Право и справедливость» принялись огульно обвинять русских чуть ли не в «искусственном тумане», окутавшем смоленский аэродром, полонийные организации предпочли отмолчаться, хотя абсурдность выдвинутых обвинений была очевидна.
Из чувства ложно понятой солидарности своеобразно освещается деятельность непризнанного Союза поляков Белоруссии. Как известно, Польша рассматривает белорусских поляков как фундамент оппозиционных президенту А. Лукашенко сил. Варшава выделяет финансирование, библиотечный фонд, оргтехнику для ведения более эффективной пропагандистской работы представителями данного Союза. В центре польской столицы открылась штаб-квартира белорусской оппозиции. Естественно, официальный Минск предпринял ряд шагов, направленных на нейтрализацию деятельности этой антиправительственной структуры. Белорусские власти не оплачивают белорусские оппозиционные движения в Польше и вправе требовать пропорционального поступка от Варшавы. Но последняя предпочитает вести с Минском жёсткий диалог: грозить санкциями, международным судом, не признавать лояльный А. Лукашенко Союз поляков и даже отказывать в праве на получение Карты поляка тем полякам, кто лоялен к официальным властям Белоруссии.
Такая политико-этническая избирательность и настойчивое вмешательство в дела соседнего государства не делает Варшаве честь. Тем не менее, российские полонийные организации перепечатывают материалы оппозиционных белорусских СМИ (белорусская оппозиция в большинстве своём состоит из этнических поляков), где негативно подана позиция официального Минска и в позитивном свете преподносится деятельность антиправительственных польских организаций Белоруссии, выказывая этим негласную поддержку последним. Некоторые полонийные организации РФ проводят для своих членов лекции по истории Польши, руководствуясь похвальным желанием оживить в потомках поляков дух польскости. Но из-за пресловутой «исторической политики», которой придерживается Варшава несмотря ни на что, эти лекции тоже часто несут в себе заряд антироссийскости. Иногда эти лекции читают участники семинаров польского Института народной памяти и, таким образом, транслируют официальное видение истории взаимоотношений Польши и России, поляков и русских, на полонийную аудиторию РФ.
Чтобы понять, что представляет собой польский Институт народной памяти, достаточно посмотреть на подобные заведения на Украине и Грузии (они создаются по общему лекалу): основным виновником бед «назначают» Россию, Гитлера и Сталина, гестапо и КГБ ставят на одну доску. «Аппарат репрессий в послевоенной Польше», «Судьбы поляков, депортированных в СССР», «Судьбы героев польского народа: Витольд Пилецкий», «Генерал Нил» — вот некоторые темы лекций и исторических видеофильмов, рекомендуемые польскими властями к просмотру российскими поляками. Между тем за кадром остаются важные детали, которые могут подпортить эффект от просмотра и прослушивания данных лекций и фильмов. Репрессии в послевоенной Польше не имели массового характера, как в СССР, и были направлены против антиправительственного подполья, финансируемого из-за рубежа. Среди безвинно пострадавших поляков, этапированных в СССР, были ещё представители ультраправых организаций и пилсудчики-русоненавистники, охотившиеся за неосторожными советскими солдатами уже в послевоенной Польше. Ротмистр В. Пилецкий и генерал Нил (Август Фильдорф) были солдатами националистической Армии Крайовой (АК), которая не только воевала с немцами, но в промежутках успевала совершать нападения на красноармейцев. Известен случай, когда боевики отъяли головы нескольким советским женщинам-зенитчицам, которые служили под командованием поляка К. Рокоссовского. Узнав о происшедшем, К. Рокоссовский приказал артиллерии накрыть соседнее село, где по данным разведки, убийцы женщин нашли приют и поддержку населения. Но в современной Польше героями почитают только «крайовцев». Солдат Армии Людовой, освобождавших Польшу плечом к плечу с советскими солдатами, держат за оккупантов и коллаборационистов.
Факты из жизни исторических личностей из числа поляков, стремившихся к союзническим отношениям с Россией или СССР, до полонийной аудитории официальной Варшавой не доносятся: священнослужитель XVIIІ в. Ипполит Терлецкий, генерал Адам Ржевусский, легенда дореволюционной русской атлетики Людвиг Чаплинский, польская и советская писательница Ванда Василевская и многие др. Вина И. Терлецкого в том, что он принял православие и призывал к очищению греко-католического богослужения от латинских напластований. Вина А. Ржевусского в том, что вся его семья придерживалась пророссийских взглядов, а сам генерал участвовал в подавлении польского восстания. Вина Л. Чаплинского в том, что во время Первой мировой войны он пошёл добровольцем в русскую армию (где и погиб). Вина В. Василевской в том, что она — лауреат трёх Сталинских премий. Можно ещё долго говорить и писать о польских генералах в русской ставке в Отечественную войну 1812 г., об этническом составе Компартии Украины в 1930-х гг. (доля поляков там было вдвое больше, чем среди всего населения Советской Украины), о поляках среди русской аристократии и т.д. Эти эпизоды польской истории не находят отображения в польских официальных анналах, в которых Запад и западная цивилизация признаются за безальтернативный морально-политический ориентир.
Полонийные организации России не устраняются от празднования общероссийских патриотических празднеств и памятных дат, стараются не забывать о вкладе этнических поляков в дело становления российской государственности (поляки в составе царской армии на Кавказе, в русско-турецких войнах, в Крымскую войну), повествуя о них со страниц своих печатных изданий. Лёгкие признаки антироссийскости появляются лишь с толкованием генезиса польско-российских отношений из уст официальной Варшавы.
КСТАТИ
В мае 2011 года министр иностранных дел Польши Радослав Сикорски на встрече со студентами Балтийского федерального университета им. Канта в Калининграде, по сути, отрёкся от польского национального меньшинства в России. Говоря о проблеме национальных меньшинств, Сикорски уточнил, что существуют «определённые проблемы» в польско-немецких отношениях, в том числе вопросы преподавания польского языка в Германии и немецкого языка в Польше.
— В России такой проблемы нет, потому что там нет польского национального меньшинства, — продолжил глава МИД Польши. — Меньшинства нет, потому что его перебили в 1938 году.
В это связи ИА Regnum уточнило: «Сталинские репрессии против поляков (в том числе их массовые расстрелы) на территории СССР в конце 1930-х годов, в первую очередь, прошли в Украинской ССР и Белорусской ССР, ныне, по данным Всероссийской переписи 2002 года в России живут 73.000 поляков».
Другие статьи автора:
Приграничная Польша: «ментально-духовная» Украина, приоритетная Германия и дрейфующий Калининград
Почему в Польше крайне скудно представлено русское печатное слово?