«NewsBalt» перевёл статью известного в Польше журналиста-политолога Вавжинца Смочиньского (Wawrzyniec Smoczyński) из журнала «Polityka.pl» о том, что «сколько немца в поляке?»
Экономический кризис принёс неожиданные результаты: для немцев теперь поляки ближе, чем греки. Многие влиятельные немцы говорят, что Польша стала нордической страной, а поляки походят на немцев. И что-то в этом есть.
Это был двадцатый гол Роберта Левандовского в этом сезоне. 11 апреля польский нападающий забил пятый, решающий мяч в матче дортмундской «Боруссии» с мюнхенской «Баварией» — благодаря чему «Боруссия» находится всего лишь в шаге от титула чемпиона бундеслиги. Тем более что три дня спустя «Боруссия» переиграла «Шальке» со счетом 2:1, а гол забил другой поляк Лукаш Пищек. Немецкие газеты пишут о «королях Дортмунда». Польские футбольные фанаты тоже сначала обрадовались, а потом опечалились, что нужен немецкий тренер и немецкая лига, чтобы польские футболисты добились такого успеха.
Многих болельщиков «Дортмунда» из расположенного недалеко Бохума печалят более серьёзные проблемы. Немецкая экономика процветает, а Рурский район – сердце немецкой промышленности – истекает кровью. Американские хозяева «Опеля» недавно заявили, что фабрика в Бохуме – вторая после флагманского предприятия в Рюссельхайме – вскоре будет закрыта, а производство будет перенесено, вероятно, в польские Гливице.
Billigstandort – место дешёвой продукции – так рабочие Рурского региона называют Польшу. Место продукции для германии — вещь святая, но Польша уже давно не настолько дешёвая, чтобы одна лишь стоимость производства влияла на решение о переносе фабрик. Сейчас, скорее, принимается во внимание то, что культура труда в Польше такая же, а страна хорошо известна.
Экономические связи с Германией заметны в Польше на каждом шагу. Покупки совершаются в сетях «Lidl» и «Real», за телевизорами поляки отправляются в «Mediamarkt» и «Saturn», а за косметикой в «Rossmann». В Польше действуют немецкие издательские концерны («Axel Springer» и «Bauer»), химические («BASF» и «Linde») и продуктовые («Oetker» и «Bahlsen») предприятия и т.д., не говоря уже о сотнях мелких и средних фирм. Шесть тысяч польских предприятий имеет партнёров из-за Одера, а суммарная стоимость немецких инвестиций превысила 20 миллиардов евро. В 2010 г. поступило ещё 1,6 миллиарда евро инвестиций, больше Германии инвестировал в Польшу только Люксембург, через который поступает капитал со всего мира.
За последние 20 лет политика не поспевала за экономикой, но и тут положение изменяется: Йоахим Гаук, заняв должность президента, приехал с первым визитом в Польшу. Дональд Туск сохраняет близкие контакты с канцлером Ангелой Меркель, а глава МИДа Радослав Сикорски выступил с важной речью в Берлине. В Варшаву почти каждую неделю приезжают делегации немецких чиновников и парламентариев, немецкая политическая элита прислушивается к Польше. Поляки всегда требовали больше внимания и уважения, но у немцев были и более важные партнёры в Европе и мире. Они есть и сейчас, но Польша неожиданно стала более близкой, интересной и понятной.
— Германия нас заметила, — говорит Цезары Стыпулковски (Cezary Stypułkowski), президент BRE-банка, дочерней компании немецкого «Commerzbank».
Ещё 5 лет назад ментально мы находились на противоположных концах Европы. Ярослав Качиньски успешно разрушил двусторонние отношения, призрак «северного пути» ухудшил их ещё более, а в 2007 году даже немецкие христианские демократы не верили, что Туск сумеет выиграть выборы. И тут состоялась первая неожиданность: он не только выиграл, но ещё потихоньку протянул руку Меркель. Потихоньку потому, что помнил проигранные президентские выборы по причине дедушки из «Вермахта», кроме того Лех Качиньски охотно пользовался антинемецкой картой для блокирования европейской политики правительства.
— Немцы заметили, что Туск похож на Меркель, у него нет великих видений, но он решает конкретные проблемы, – говорит Олаф Бёнке (Olaf Böhnke), глава Бюро европейского совета международных отношений в Берлине.
В 2008 г. вспыхнул финансовый кризис, а вслед за ним началась первая глобальная рецессия. И тут пришла вторая неожиданность: Польшу она не затронула. А на то, что она непрерывно развивалась последние 20 лет, никто в Германии не обращал внимания. Зато рост польской экономики в 2009 г. когда в Чехии и Венгрии отмечалось паление, произвел на Германию впечатление.
– Посыпались предложения рассказать о польской экономике, – вспоминает Марек Правда (Marek Prawda), посол Польши в Берлине.
Во второй половине 2009 г. Германия тоже с триумфом вернулась на путь роста, но остальная Европа осталась далеко позади. В зоне евро оживление было рахитичным, в странах — новых членах ЕС — более медленным, чем перед кризисом. С одним исключением: Польшей.
– Мы сделались объектом заинтересованности или даже удивления, что польская экономика работает, — говорит Стыпулковски.
Третьей неожиданностью стала Греция. В 2010 г. вспыхнул кризис в зоне евро, а вместе с ним и требования к Германии, чтобы она «вложилась» в спасение банкротов. Когда Меркель отказалась от подписания чека in blanco, она внезапно оказалась в одиночестве: появились упреки, что в «хорошие времена» Германия заливала южан своим экспортом, а сейчас отказывает в помощи. А Польша, от которой можно было ожидать, что она примкнёт к хору негодующих, встала на сторону Германии – Туск не мог присутствовать на встрече стран еврозоны, но на саммитах ЕС призывал скорее к сокращениям и реформам, чем к состраданию к грекам. Немцев можно было упрекнуть в скупости и склонности к поучениям, но когда такие воззвания раздались со стороны Польши, даже французам нечего было сказать.
Неожиданно для немцев открылось, что в Польше, как и них, упорядоченная бюджетная политика. Когда стали писать фискальный пакт, Германия «прописала» остальным странам ЕС то же самое, что ввели у себя в 2009 г.
– Запрещение чрезмерного бюджетного дефицита. И тут оказалось что Schuldenbremse (государственное сдерживание долгового роста) в Польше существует дольше, чем у них – немцы не могли поверить, что в нашей стране «долговой тормоз» был прописан в конституции ещё в 1997 г. – говорит Правда.
Польское президентство в ЕС пришлось на острейшую фазу кризиса евро и Туск стал естественным союзником Меркель в блокировании безрассудных инициатив Юга, часто поддерживаемых Саркози. Самой Польше президентство дало возможность реализации собственных инициатив. «Из нищего попрошайки Польша стала всё более влиятельным членом ЕС», — написал недавно немецкий «Spiegel».
20 лет назад Германия не поставила бы на Польшу ломаного пфеннига. После падения коммунистических режимов их любимцами в Центральной Европе были Чехия и Венгрия – они ставили на постепенные преобразования, а «шоковую терапию» считали ошибочным помыслом, который, рано или поздно, принесёт Польше неприятности. Кроме того, значение имел стереотип «польской экономики»: отсталой и бестолковой, без складу и ладу, в лучшем случае именуемой «базарной экономикой» — местной разновидностью примитивной торговли. Для осторожной и богатой Германии такой бизнес был ниже собственного достоинства. По общему мнению, Поляку можно было доверить максимум спаржу сажать, да и то под надзором.
Взаимные предрассудки не мешали ни немецким фирмам вкладывать в польскую экономику, ни польским рабочим ездить в Германию на заработки. У кого в начале 90-х была голова на плечах, тот не мог не заметить неповторимую возможность: развитая страна с большим капиталом рядом с отсталым соседом с дешёвой рабочей силой. Каждый имел то, в чем другой срочно нуждался, а делил их только Одер. Вот так Польша экономически соединилась с Германией задолго перед вступлением в ЕС. В этом союзе Германия является сильнейшей стороной, но нельзя говорить о доминировании – они построили нам значительную часть промышленности, мы взяли у них технологию продукции и методы управления. Никто нас к этому не принуждал, а если этот трансфер удался, то по той причине, что у нас такая же, как у немцев экономическая ментальность.
— Если говорить о работе, то поляки всегда хотели быть немцами, – говорит Анджей Олеховски (Andrzej Olechowski), бывший министр иностранных дел. — Мы с неохотой это признаём, но всегда поражаемся немецкому порядку и хотели бы видеть то же самое и у себя.
– У нас всегда больше импровизации, чем организации, у них же все наоборот, – добавляет Стыпулковски. — Немцы уважают нас за трудолюбие, но открыли в поляках то, чего им самим не хватает: полет и креативность.
– Если у немцев есть проблема, они сидят всю ночь и наутро у них есть план, как её решить; поляки же в такой ситуации работают всю ночь и к утру проблема решена, – говорит Мария Монтовска (Maria Montowska), директор сервисного отдела Польско-немецкой торгово-промышленной палаты. — Они видят в Польше дух предпринимательства, который сами имели в ФРГ в 50-х годах и который не смогли воскресить в прежней ГДР, несмотря на сотни миллиардов евро, «вкачанных» в «восточные земли».
— Немцы удивлены уровнем наших рабочих. Среднеарифметический поляк эластичен, имеет неплохое образование и заинтересованность, – говорит Стыпулковски. — Прошли времена, когда их не допускали к руководящим позициям. Поляки возглавляют филиалы «Deutsche Bank» и «Коммерцбанка». Полька возглавляет один из отделов «Bosch», другая соотечественница внедрила в Польшу марку «Tchibo», а сейчас заседает в правлении компании в Гамбурге и отвечает за центральную Европу.
— Для моей фирмы Польша вторая по важности страна после Германии, – говорит Йорг Моммерц (Jörg Mommertz), глава правления «MAN Truck & Bus Polska», ведущего производителя автобусов и грузовых машин. – У нас тут три фабрики, один из лучших финансово-бухгалтерских центров, предоставляющий услуги нашим европейским компаниям. В Стараховице, Познани и Непаломице мюнхенский концерн дает работу 4.000 сотрудникам, а качество продукции не уступает тому, что производится в Баварии. Все городские автобусы марки MAN, курсирующие по улицам немецких городов, сделаны в Польше.
Если вся европейская экономика вертится сейчас вокруг Германии, то Польша справляется с этим значительно лучше чем, например, Греция. При новом разделении труда мы остаёмся не беззаботными потребителями, но трудолюбивыми производителями. Ключевое значение имела специфика инвестиций: когда французы инвестировали в торговлю, а англичане в услуги, немецкий капитал пошёл в производство, что увеличивает экспорт. А, прежде всего, надолго связывает место инвестиций с инвестором.
– С фабрикой всегда труднее расстаться, чем с бюро, магазином или банком, – говорит Монтовска. — Во время кризиса никто отсюда не ушёл, потому что польские филиалы – в отличие то других стран – просто зарабатывали.
— De facto мы составляем с Германией один экономический регион, – говорит Олеховский. — Польские фирмы поставляют детали и комплектующие для более сложной продукции в Германии, но всё чаще у нас открываются целые фабрики. В отличие от маленьких стран Центральной Европы, которые остановились на сборке автомобилей, Польша притягивает немецкие инвестиции из разных отраслей. Одним из аргументов размещения производства у нас является факт, что Польша сама составляет относительно большой рынок сбыта. 30 миллионов потребителей поддерживало экономический рост в годы кризиса, а поляки охотно покупают немецкие товары. Немцы не выражают подобной любви к польским товарам, поэтому наши продукты переупаковываются, прежде чем попадут на прилавки немецких супермаркетов. Но и это постепенно меняется.
Конкурентом MAN в производстве немецких автобусов является польский Solaris, в немецких торговых центрах появляются магазины Reserved и Apart. Появляются также инвестиции в производство и услуги: «PKN Orlen» имеет в Германии свои заправочные станции, «Ciech» купил фабрику соды, а «Azory Tarnów» предприятие по производству полимеров. Польские инвестиции оцениваются в 1 миллиард евро.
Из такого срастания экономик происходят различные статистические абсурды: например факт, что Польша экспортирует в Германию больше автомобилей, чем Германия в Польшу, притом, что вторым по объему «польским» экспортёром является «Volkswagen». Уже 20 лет Германия остаётся первым торговым партнёром Польши, но зависимость от «большого соседа» постепенно снижается, а экономическая связь уже не такая односторонняя, как раньше. За эти 20 лет торговые обороты между двумя странами возросли в 14 раз, но участие Германии в польском экспорте уменьшается по мере того, как мы приходим на другие рынки. 3 года назад мы вошли в десятку крупнейших торговых партнёров Германии, заняв место России. Торговые обороты ФРГ с Польшей выше, чем с Японией или Испанией.
Предприниматели, которые приезжают в Польшу, быстро расстаются со стереотипами и замечают структурное сходство. Как и Германия, Польша «выезжает» на экспорте и сильна малыми и средними фирмами. Что соответствует немецкому понятию Mittelstand – средний класс – составляющему становой хребет немецкой экономики. Одновременно не сбылось главное опасение немцев: что после открытия рынка труда в прошлом году произойдёт нашествие польских гастарбайтеров. Ничего подобного не произошло. Кто хотел приехать на заработки — сделал это ещё раньше, а новые предложения в Германии не достаточно конкурентоспособны. Что интересно: Польша становится привлекательной для немцев, эмигрирующих за работой, в рейтинге стран, где бы немцам хотелось работать, она стоит на третьем месте после США и Швейцарией и перед Австрией.
— Причиной такого позитивного удивления от Польши являются прежние низкие оценки и отсутствие заинтересованности, – говорит Стыпулковски. – Кризис был для нас стечением обстоятельств, при котором польский успех совпал с упадком в Венгрии и анархией в Греции. Необходимо, однако, помнить, что энтузиазм ограничивается миром предпринимателей, сотрудничающих с Польшей, а интерес среди политиков это пока ещё исключение. Качественное изменение огромно, так как раньше преобладало пренебрежение, но широкие общественные группы всё ещё не знают о Польше практически ничего. Болельщики дортмундской «Боруссии» не задумываются, откуда родом Левандовски, а 60% немцев никогда не были за Одером.
Польские правые пугают немецко-росийским кондоминиумом и доминированием Берлина над Варшавой, но достаточно выйти из мира бизнеса, чтобы увидеть: германизация нам не грозит. Если сравнить стандарт действия общественной администрации, то у нас катастрофа. В области соблюдения закона тоже можем ещё у немцев многому поучиться. При всех успехах польской трансформации, мы пока отстаём от наших соседей, если речь идёт об экономических реформах. Пока мы пожинали плоды экономического роста, они успели увеличить возраст выхода на пенсию, сократить социальные расходы и ослабить законы о труде.
– Без реформ Шрёдера Германия была бы сейчас совсем другой, – говорит Стыпулковски. — Туск не соблюдает ни такой реформаторской дисциплины, ни готовности пожертвовать собственной репутацией ради будущего страны.
— Германия будет в выигрыше в течение ближайших 25 лет, — утверждает Стыпулковски. — Экономику ожидает потребительский бум, а вместе с ним и большой спрос на машины и разнообразное промышленное оборудование, которое производит Германия. Она не избавилась от промышленности в такой степени, как Франция или Великобритания, а значит, заказы пойдут немецким фирмам, а оттуда в польские филиалы и польским смежникам. Их технологии будут развиваться, так как они практичны и имеют повсеместное использование. Значит, Польша имеет гарантированное время на дальнейшее развитие экономики, но она должна быть готова этим шансом воспользоваться. Она должна оправдать себя не только как место производства, но и как место развития и исследований. А при завышенных ожиданиях легко приходит разочарование.
Ближайший случай проверить себя перед нами: им будет Евро-2012. Польские стадионы не вызывают у немцев восхищения, хотя три из четырёх проектировали немецкие архитектурные бюро. Как фанаты футбола, немцы внимательно следят за приготовлениями — они не оставят без внимания каждое проявление непорядка, но тем более оценят порядок, если у нас все пройдет «на отлично». Что касается спорта, то мы можем блеснуть только польскими футболистами, постоянно играющими в немецких клубах – в том числе тремя в «Боруссии Дортмунд» — а так же теми, кто родился в Польше и играет сейчас за немецкую сборную: Лукасом Подольским и Мирославом Клозе. Футболисты стали лучшим примером соединения славянской души и немецкой техники.