Завтра, 9 мая, мир отмечает 68-ю годовщину победы над фашизмом. Фашизм повержен, но его трупный запах до сих пор витает в воздухе. Когда говорят об угрозе исламского терроризма, мы должны понимать, что явления такого глобального масштаба не происходят случайно. Управляемость исламского мира, особенно, его радикального крыла – общеизвестная истина. Как и то, что к радикализации ислама приложили руку, сначала Великобритания (в XIX в.), затем – Соединённые Штаты (в ХХ в.).
Когда говорят о возрождении фашизма, мы тоже должны понимать, что это кому-то нужно, и неонацистские настроения – тоже управляемая сфера.
Симптоматично, что всплеск неонацистских настроений происходит в странах «победившей демократии» — это Восточная Европа и западные республики бывшего СССР (Украина, Прибалтика, Молдавия). Неонацизма нет ни в Греции, ни во Франции, ни в Португалии в виде, приближённом к государственной идеологии. Почему? Потому что там он не нужен, и не выполнит возлагаемых на него стратегических задач.
Задача неонацизма – дестабилизировать общественно-политическую обстановку у западных границ бывшего СССР, в тех регионах, через которые пролегает путь «из России в Европу». Какое средство избрать, чтобы надолго посеять ненависть к России и русским в западных республиках бывшего Советского Союза, и предотвратить на долгие годы безболезненную интеграцию евразийского пространства в западном направлении? Нацизм! И не случайно наиболее «коричневые» регионы выступают самыми пассионарными противниками любых интеграционных идей с участием России – это Западная Украина, Эстония, Латвия, Литва, Молдавии. В 1941 г. нацизм выполнял ту же функцию, и в тех же местах: не допустить продвижение (культурное, военно-политическое, экономическое) Советского Союза на Запад.
Отсюда вывод: неонацизм, как и нацизм – явление абсолютно европейское, зародившееся и развивавшееся в пределах европейской цивилизации. Европа должна ассоциироваться не только со словами «демократия», «права человека» и т.п., но и со словами «нацизм», «гитлеризм», «колониализм» и т.д. Пока одна часть Европы занимается возвеличиванием гитлеровского наследия, вторая – благосклонно наблюдает.
С целью затруднить интеграционные процессы в восточном направлении используется, с учётом культурно-религиозной специфики, другой инструмент – исламский фундаментализм. Мы это видим на примере республик Средней Азии.
Есть ещё одна параллель. Как в Средней Азии волны радикального ислама расходятся из центров дестабилизации, каковыми служат Афганистан, Пакистан (давний союзник США), которые «подпирают» среднеазиатские республики с юга, являясь их «радикальным тылом», так и на западном направлении за спиной Прибалтики, Молдавии и Украины стоят не стройные ряды борцов с фашизмом, а союзники по «коричневым» делишкам: Румыния, Венгрия и равнодушный Брюссель. Даже в Болгарии наблюдаются такие тенденции. Один из примеров – чествование болгарского лётчика Димитра Списаревского (изучал тактику воздушного боя в рядах люфтваффе, в 1943 г. совершил воздушный таран, сбив американский самолёт). В его честь установлена мемориальная доска, его имя носят улицы и патриотические кружки.
Для Румынии реанимация преступного наследия маршала Антонеску – это инструментарий для реализации проекта Великой Румынии, в состав которой должны войти Молдавия, Приднестровье и часть Украины. Румынский президент Траян Бэсэску, вспоминая знаменитый приказ маршала Антонеску «Перейти Прут!», заявил, что, окажись он на его месте, отдал бы точно такой приказ. Маршал Антонеску в сегодняшней Румынии поднят на пьедестал почета. Его внешняя политика преподносится как образец национального героизма и полководческой прозорливости. В 1940 г. Антонеску присоединился к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии, отмечая органическую связь между румынскими легионерами, немецкими нацистами и итальянскими фашистами.
Кишинёвские национал-либералы, мечтающие въехать в Евросоюз на «румынском коне», подыгрывают Бухаресту, называя улицы в честь гитлеровских союзников и разражаясь агрессивными тирадами в адрес России. В Венгрии в январе 2012 г. прошли торжества, посвященные памяти 2‑й венгерской армии, уничтоженной в 1943 г. под Сталинградом. Тогда 200‑тысячная венгерская армия потеряла за 2 недели боев 120 тысяч человек. Для Будапешта это была серьезная катастрофа, т. к. в снегах Сталинграда осталась лежать половина вооруженных сил Венгрии. Спустя 69 лет после того разгрома поминальные мероприятия прошли в нескольких городах Венгрии. Министр обороны страны дал начало XII памятному туру в честь героев Дона. Участники молодежных патриотических организаций совершили марш по стране, одетые в военную форму венгерской армии образца 1940‑х гг.
Нашумевший немецкий фильм «Наши матери, наши отцы» («Unsere Mütter, unsere Väter») – это ещё одна психологическая веха, которую перешагнула современная Германия и вместе с ней те, кто не считает позором соучастие в гитлеровских авантюрах. Теперь немцы, если не откровенно, то тайком вправе считать, что солдаты вермахта были, что ни говори, славными парнями. Если и убивали, то выполняли воинский приказ. Два народа-победителя – русские и поляки – измазаны в этом фильме чёрной краской, а побеждённые нацисты представлены в виде совестливых парней с задумчивым взглядом.
История – оборотная сторона политики, и, политический контекст присутствует и в этом фильме. Попытка изобразить вояк вермахта как людей, обладавших честью и высокоморальными убеждениями – это попытка принести немцам моральное облегчение за многолетнее покаяние за преступления их предков. Немцы желают расправить плечи, сбросить груз моральной ответственности, на плечах с которым Берлину труднее проводить свою внешнюю политику.
Германия – государство, которому всегда было тесно в его границах. Обладая немалой политической энергетикой, тевтонской воинственностью и геополитическими аппетитами. Германия дважды начинала мировые войны, но после очередного поражения её заставили искусственно урезать свои аппетиты, искусственно ограничить своим амбиции и пребывать в этом искусственном состоянии неопределённо долгий период времени. При этом в послевоенное время в Западной Германии США и их европейские союзники лояльно относились к проникновению на высокие посты бывших эсэсовцев и гестаповцев.
С проявлениями нацизма во всех его формах активно боролись в Германии Восточной, находившейся в союзнических отношениях с Советским Союзом, против которого Запад надеялся использовать неизрасходованный запал ненависти бывших гитлеровцев.
При объединении Германии за образец для социально-политического подражания была принята капиталистическая Западная Германия, т.е. та её часть, где, если и боролись с неонацизмом, то не так принципиально, как на востоке страны. Западная Германия превратилась в законодательницу политико-мировоззренческих мод для всех немцев, что принесло свои идеологические плоды.
Германия стремится к активной большой политике, постепенно и малозаметно переиначивая информационный фон вокруг такой болезненной темы, как Вторая мировая война. Народ, замкнутый в себе и прибитый покаянием, не в состоянии быть исполнителем поставленных политических задач. Поэтому этому народу надо придать веры в себя, и в свою историю, и делается это за счёт истории соседних народов.
Но есть вопросы и к Польше, чьи восточные области превратились в инкубатор бандеровщины. Т.н. Союз украинцев Польши, радикальная бандеровская организация, получает от польского правительства ежегодную помощь в размере 2 млн. злотых. Получая деньги из польского бюджета, местные украинцы регулярно проводят торжественные мероприятия у захоронений боевиков ОУН — УПА и даже устраивают необандеровские марши по улицам польских городов в сопровождении автомобилей польской полиции с включенными проблесковыми маячками. Польская общественность возмущена, но на эти возмущения власти не обращают внимания. Варшава старается использовать украинский национализм против России, поэтому сквозь пальцы смотрит на некоторые проявления бандеровщины у себя под боком. И ни траурные торжества в годовщину Волынской резни 1943 г., ни память убитых украинскими националистами польских государственных и военных деятелей (Бронислав Перацкий, Кароль Сверчевский и др.) ситуацию не изменят.
Когда в 2012 г. Россия внесла в ООН проект резолюции, осуждающей любые формы героизации нацизма, страны Евросоюза, эти «оплоты демократии», от голосования воздержались. И так происходит шестой год подряд! Вашингтон, вообще, нагло проголосовал «против». Воздержалась и Украина – страна, потерявшая миллионы жизней в годы Великой Отечественной войны. И по-прежнему на Украине ставятся памятники Бандере и Шухевичу, восхваляются подвиги дивизии СС «Галичина», а вояки ОУН-УПА получают государственные пенсии.
Но на Украине, кроме западных областей, есть ещё один полюс фашизации – это Крым и крымские татары. Меджлис крымско-татарского народа во главе с депутатом Верховной Рады Украины Мустафой Джемилёвым активно занимается оправданием крымско-татарского коллаборационизма времён ВОВ. Один из гитлеровских пособников, Эдиге Кырымал, был провозглашён меджлисом «выдающимся государственным деятелем крымско-татарского народа», а его останки приволокли из Германии, где Кырымал скончался в 1980 г., в Бахчисарай.
За весь период со дня крушения СССР Запад ни разу так и не осудил неонацистские выходки своих союзников – Риги, Вильнюса, Таллинна, Киева, Кишинёва, что не удивительно. Ведь ещё в 1950-х Вашингтон и Лондон активно привлекали бандеровцев и прибалтийских эсэсовцев для диверсионной войны против Советского Союза.
Сегодня неонацизм превращается в инструмент борьбы однополярного мира, где гегемон (США) и его вассалы хором воспевают подвиги гитлеровских последышей, против мира многополярного, где нет государства-монополиста, царственно решающего, кого в этом мире бомбить, а кого ссудить деньгами. И снова на передовой войны с нацизмом — Россия.
История учит, что сам по себе нацистский вопрос не рассасывается. Для борьбы с ним необходима принципиально жёсткая реакция общественности, в т.ч., российской:
1) Открыто критиковать позицию стран, лелеющих неонацизм, в т.ч., из ближнего зарубежья. Неонацизм – геополитический инструментарий борьбы с Россией, и если наши соседи не гнушаются им пользоваться, это их вина. Пример такой принципиальности – Турция, которая не страшится идти на обострение отношений со странами, признавшими геноцид армян. Геноцид, действительно, был, и Турция несёт за это ответственность, но обратите внимание на решимость Анкары отстаивать своё мнение.
2) Журналистскому корпусу и общественным активистам не стоит стесняться указывать на то, что государственная идеология некоторых послесоветских стран замешана на пронацистских симпатиях. И речь не только о Латвии, Литве или Эстонии, но и об Украине, чей государственный флаг – тот же самый, которым воодушевлялись бандеровцы, стреляя красноармейцам в спину.
3) Важно освещать участие прибалтийских и украинских коллаборационистов в карательных акциях против гражданского населения, и делать это не за месяц до Дня Победы, а на постоянной основе, беспрерывно, непрекращающимся информационным потоком, причём вещать не только на русском языке, но и на английском, немецком, латышском, литовском, эстонском, украинском.
4) В такой же манере следует говорить правду о внутриполитических уложениях, копируемых властями некоторых послесоветских государств у идеологов Третьего Рейха. Пример — Украина, где украинский язык насильственно вводили и нацисты, и современные национал-демократы; где призывы к украинцам считать себя отдельным от русских и белорусов народом раздавались и из уст учеников Геббельса, и из уст «отцов нации» 1990-х гг.
5) И, самое главное, не оставлять без внимания молодёжь бывшего СССР. Сегодняшние школьники завтра будут голосовать, заниматься историей, политикой и экономикой. И какая это будет история, политика и экономика, зависит и от реакции России на сегодняшние тревожные сигналы.