Директор Центра Европейского Союза при Балтийском федеральном университете имени И. Канта Анна Барсукова в интервью «NewsBalt» подытожила деятельность новой для российского анклава организации.
— Центру ЕС в Калининграде – три года. Время, на мой взгляд, достаточное для того, чтобы подвести первые итоги. Какие, Анна, самые неожиданные события произошли за период работы?
— Сразу скажу, что неожиданных событий у нас не было, поскольку мы планировали свою деятельность и, соответственно, понимали, чем будем заниматься в ближайшие три года. Другое дело – были неожиданности в рамках уже имеющихся мероприятий. И я бы здесь выделила несколько. Во-первых, ажиотаж, который вызвали курсы повышения квалификации для госчиновников и муниципалов. Мы организовывали их в прошлом году совместно с Европейским учебным институтом при МГИМО. У нас был конкурс среди участников. В итоге целевая группа, на которую мы рассчитывали, расширилась. Кроме чиновников повышать квалификацию в области знаний о Евросоюзе пришли и люди из бизнеса, и представители НКО. Представляете, около ста взрослых людей вечерами слушают профессоров, политиков-практиков, дискутируют. Это впечатлило.
Надо отметить, что сейчас в Калининградской области появилась необходимость грамотно подходить к накоплению знаний о Европейском Союзе: с точки зрения европейского права, институционального устройства и общественной дипломатии. Примитивное мышление, что «Евросоюз наступает», «Литва-Польша теперь с ними», «расширение ЕС – это очереди на границах» – уходит в прошлое. Появляется потребность понять и конструктивно обсудить, что такое ЕС, по каким законам он работает, как проявляет себя в бизнесе, что хорошего, что плохого таит для россиян и так далее. И в этом отношении мы, ставя три года назад себе цель стать площадкой для такого рода обсуждений, как мне кажется, поступили дальновидно.
Во-вторых, приятной неожиданностью были и результаты конкурса детского творчества, который мы проводили с газетой «Страна Калининград». Тоже был аншлаг. Интересные рисунки о представлениях детей области о Европейском Союзе…
— Очереди «бензовозов» на границе не рисовали?
— Как раз нет. Рисунки были позитивные, объединяющие. Например, брусчатка как атрибут и Калининграда, и соседних городов Европы. Или своего рода сравнительный анализ городов «большой России» и Европы некоторых детей, которые были и там, и там. И я бы не сказала, что анализ сделан в пользу какой-то из сторон. Думаю, что такие рисунки важны для формирования неискажённого представления друг о друге, уже начиная с детского возраста.
— Вас сразу признали эксперты из Евросоюза и России?
— Пока мы слышали только позитивную экспертную оценку в свой адрес. Факт того, что мы открылись при федеральном университете, конечно, уже было статусно. С другой стороны, на базе БФУ открывается масса всевозможных центров, и развиваются они с разной степенью успеха. Мы почувствовали кредит доверия уже во время организации первой конференции в 2011 году, когда нам удалось собрать серьёзный пул экспертов-европеистов. Приехали люди из ведущих российских вузов и научно-исследовательских организаций, которых в Калининграде знали как авторов учебников и разного рода работ, но никогда не видели в стенах университета. Из иностранных экспертов я бы выделила исследователей из Колледжа Европы в Брюгге (Бельгия) и Европейского учебного института во Флоренции (Италия). Это два ведущих исследовательских центра в области исследований ЕС. Своего рода think tanks в этой области. И их представители тоже оказали нам доверие. Центр ЕС самого западного федерального вуза стал привлекательной площадкой, где можно было собираться и обсуждать близкую им тему – российско-европейские взаимоотношения. К тому же, на территории, где эти отношения, собственно, реализуются.
Любопытная история. В октябре прошлого года у нас выступал профессор Колледжа Европы Йорг Монар – ведущий специалист по общим пространствам России и ЕС. Сразу после визита к нам – приятное совпадение – его назначили ректором колледжа. Хорошая примета. С 1 сентября он начинает работу в новом качестве и мы очень надеемся, что посетит наш Центр. Не открою секрета, если скажу, что с 1 сентября меняется и глава Представительства ЕС в России. Теперь возглавлять главное посольство ЕС в нашей стране будет представитель Литовской Республики (Вигаудас Ушацкас. — «NewsBalt»). Да, и федеральный вуз – при всем его постоянстве – живет в меняющихся условиях. Для нас все эти факторы во многом являются индикаторами деятельности – насколько интерес к российско-европейским отношениям будет сосредоточен именно на территории нашей области. Поэтому, я думаю, что настоящую экспертную проверку нам только предстоит пройти в ближайшие года два.
— Как европейские эксперты отреагировали на создание в России Центра ЕС. Ведь, наверняка, европейские университеты не плодят у себя «Центров России».
— Хороший вопрос, и ответ на него я разделю на две части. Во-первых, создание Центров ЕС происходило в рамках проекта, который инициировала Европейская комиссия. В 2010 году в России были созданы три таких центра – в Калининграде, Петербурге и Томске. Год спустя к ним присоединились Казань, Петрозаводск и Ростов-на-Дону. Все они образованы на условиях софинансирования Еврокомиссии и университетов и являются частью общемировой сети Центров ЕС. Поэтому нельзя сказать, что это полностью наше ноу-хау. Мы просто отреагировали на инициативу и попытались решить актуальную для нас задачу – некоторую консолидацию знаний о Европе в университете и, как следствие, в регионе. К тому же мы понимали, что создать полноценную школу по изучению Европейского Союза с элементами «высокой науки» навряд ли будет востребовано и даже возможно в ближайшее время (хотя в Калининграде, безусловно, есть ряд хороших специалистов по очень узким вопросам европейских исследований). И мы посчитали более важным создать площадку, на которой встречались бы и дискутировали эксперты, политики-практики, политологи как Калининградской области и «большой России», так и ЕС.
Во-вторых, что касается создания Центров изучения России в странах Европейского Союза – это ведь очень актуальный вопрос и его реализация относится, скорее, к российской стороне. Интерес к изучению нашей страны и к обсуждению вопросов сотрудничества с ней имеется во многих регионах ЕС. Особенно в пограничных. Но насколько это поддерживается и развивается и можно ли считать это направление успешной составляющей общественной дипломатии России, которая может быть заинтересована в существовании таких центров? Это большой вопрос.
— Насколько сильна свобода взглядов на площадках центра? Есть ли место в центре политической пропаганде, критике российской власти либо либеральных ценностей ЕС?
— Мы не позиционируем себя как место пропаганды ни в одну, ни в другую сторону. Но на нашей площадке происходит конструктивное – хотя порой и бурное – общение. Это, скорее, вопрос манеры ведения дискуссии, а не вопрос табуирования каких-то тем. К тому же, мы стараемся выдерживать в числе спикеров российско-европейский паритет – как раз для реализации конструктивного диалога.
— Были такие моменты, когда вы понимали, что дискуссия скатывается в политику?
— Действительно, это очень тонкая грань, которую легко перейти и даже запутаться. Но, повторюсь, мы не позиционируем себя как некую политическую структуру. Тем более пропагандистскую. Безусловно, были споры. Без них как-то скучно. Были споры, прежде всего, по визовой тематике, по общим пространствам России и ЕС. Но не было риска скатывания в политику. Возможно, сами эксперты понимают, что наша площадка создана не для политиканства и не для шапкозакидательства, а для поиска общих точек соприкосновения.
— Как сказал один политик, Калининградская область и Европейский Союз обречены жить вместе. Отсюда вопрос — консультируете ли вы региональную власть по тем или иным вопросам сотрудничества с ЕС? Губернатора, региональных министров?
— Да, у представителей нашего Центра есть такой опыт и прежде всего это касается европейского права и отдельных международных аспектов взаимодействия России и ЕС. К тому же, наши мероприятия часто посещают представители как региональных, так и федеральных властей.
— Среди задач вашего центра есть «развитие навыков фандрайзинга». Расскажите о сотрудничестве с НКО в области привлечения денежных средств из фондов. В связи с введением статуса «иностранный агент» затруднилась работа в этом направлении? Вас в первую очередь не трясли?
— Моё личное мнение, что вся история с «иностранными агентами» была крайне перехлёстнута. Все стороны ушли в крайности по этому вопросу и теперь в любой структуре, так или иначе касающейся международного сотрудничества, видят риск возникновения проблем. Причём, такое отношение касается не столько властных структур, а скорее общественности: и ваших собратьев-журналистов, и тех же НКО. Рассуждения на тему: «А вас это ещё не коснулось?». Центр ЕС вся эта шумиха не задела и не могла задеть. Мы не соответствуем критериям «иностранных агентов», а точнее – «зарубежных представителей», поскольку не представляем чьи-либо политические интересы, а ставим перед собой академические и диалоговые цели.
Что касается фандрайзинга. да, Центр ЕС консультирует по возможностям реализации проектов в области образования и академической мобильности, и его двери открыты не только для НКО.
— Почему, по вашему мнению, стоят на месте переговоры о безвизовом режиме между Россией и ЕС?
— Сама идея совместного безвизового режима неплоха. Но чтобы эта идея воплотилась в жизнь, необходимо, во-первых, чтобы стороны услышали друг друга, а во-вторых, чтобы они имели механизм реализации этой идеи. Препятствия, которые возникают во время переговоров, как мне кажется, во многом оправданны. Во многом они проявляются в претензиях с обеих сторон: один говорит, что всё хорошо, другой видит явные проблемы и это отрицает. Пока стороны не услышат друг друга, то, на мой взгляд, смысла в реализации этой концепции нет вообще. В этом отношении, визовый вопрос как союз между двумя людьми: не слышите друг к друга – нет совместной жизни или она есть, но во многом принимает искусственные и натянутые формы. И здесь самое важное, чтобы обе стороны признавали это и пытались найти варианты решения проблемы.
Наш центр только что завершил трёхнедельную международную летнюю школу по европейским исследованиям и во время встреч слушателей с представителями различных сторон, которые так или иначе задействованы в международном сотрудничестве Калининградской области, всегда поднимался вопрос малого приграничного движения между нашим регионом и соседними воеводствами Польши. Оценки были разные, но эксперты и практики сходились в одном – это хороший прецедент для возможного поиска дальнейших компромиссов во взаимоотношениях России и ЕС. Вопрос МПД не в полной мере касается безвизового режима, конечно, но, тем не менее, является как раз областью для мониторинга степени успешности дальнейшего сотрудничества.
— Хорошо, если в целом безвизовый режим пробуксовывает, то почему Евросоюз не хочет одобрить временные визовые послабления. Например, несколько лет назад Россия в одностороннем порядке ввела льготу — 72 часа без визы для иностранных туристов, прибывающих на паромах в Россию. ЕС не идёт на симметричный шаг, хотя те же поляки признаются, что эта инициатива озолотила бы депрессивный север Польши, поскольку все россияне, а не только жители Калининградской области, могли бы на паромах путешествовать без шенгенской визы в тот же Гданьск.
— Во-первых, я не стала бы давать столь позитивные оценки опыту выдачи 72-часовых виз. Существуют разные оценки относительно их эффективности. Во-вторых, на мой взгляд, отсутствие дополнительных шагов со стороны ЕС по отмене визового режима – это один из результатов восприятия России. Слово «недоверие», наверное, не совсем подходит, скорее – «настороженность». Даже точнее – «избирательная настороженность». Современные международные отношения настолько многогранны, что вовлекают в себя целый ряд сфер. И российско-европейские взаимоотношения не являются исключением. Так, например, экономика живёт своей жизнью, и визовые барьеры решаются за счёт длительных виз. Это же отчасти касается и академической сферы. Отчасти, т.к. верно, что многие исследователи имеют длительные визы, но как только встаёт вопрос получения, например, долгосрочных студенческих виз, то здесь решение переходит зачастую на национальный уровень (хотя обмены реализуются в рамках взаимоотношений России и ЕС и зачастую по европейским программам), то начинаются проблемы. То есть наблюдается некий элемент селективности Европейского Союза в визовом вопросе. Но, с другой стороны, надо признать и различную степень вовлечённости российских регионов во взаимодействие с ЕС. Для Калининграда – да, это важный вопрос. Это актуально для столиц и ещё нескольких регионов. Но для большей части населения России вопрос необходимости получения шенгенских виз не стоит в принципе.
— Бытует мнение, что в безвизовом режиме больше заинтересованы россияне, нежели европейцы. Поскольку русские с удовольствием поедут в Европу – как туристы или студенты, а вот европейцев заманить сложнее даже за Волгу, не говоря уже о Зауралье. И сейчас, по опыту поляков, имеющих льготный въезд в российский Калининград, мы видим: всё, что массовому европейцу интересно в России – это дешёвый бензин.
— Отчасти согласна с этим мнением. И здесь опять встаёт вопрос, насколько ЕС и Россия знают друг друга. Если говорить о туризме, то, безусловно, в России – масса красивейших мест. Другой вопрос – насколько развита инфраструктура в этом направлении, и способна ли она «переварить» туристические потоки. Если же говорить об академической составляющей, то привлекательность современного российского образования только начинает проявляться, и пока это происходит настолько спорадически, что пока сложно говорить о массовых потоках иностранцев в нашу страну. Насколько знают, настолько и доверяют.
Поэтому важной составляющей является узнавание друг друга. Возвращаясь к нашему центру, помимо диалоговой площадки, мы также поддерживаем инициативу запуска программ двойных дипломов. Надеемся, что у нас получится сделать ЕС ближе и понятней.