Заслуженный лётчик-испытатель СССР, космонавт, герой Советского Союза Игорь Волк в интервью информационно-аналитическому порталу «НьюсБалт» рассказал о болевых точках российской космонавтики.
— Игорь Петрович, вы, можно сказать, отдали свой долг Родине не единожды. Тем не менее, продолжаете работать, насколько позволяет здоровье, выступать на пресс-конференциях, на телевидении. Если не секрет, откуда силы берутся?
— Это у мамы с папой надо спрашивать, они дали, поэтому спасибо им. А что касается долга Родине, пока живём, мы всегда будем Родине должны. То, что Родина долги не отдаёт – это её личное дело, тут уже я ничего поделать не могу.
— Хорошо, тогда перейдём непосредственно к делу. Лично вам не жаль, что корабль «Буран» полетел в космос в автоматическом режиме, а не в пилотируемом, вы же специально к этому готовились?
— Дело не в жалости. Это было ошибкой, когда приняли решение о полностью автоматической посадке. Всё потому, что не послушались министерство авиационной промышленности, а соль заключается в том, что в то время никто ещё не приступал к «цифре», кроме авиационной промышленности. Был образован НИАО (Научный институт авиационного оборудования в Жуковском), где занимались комплексным пилотажем авиационного оборудования. И то у них ничего не получалось и не получилось.
После закрытия проекта «Буран» я создал лабораторию сбора и обработки информации, и после этого НИАО подписал с нами первый договор о поставке оборудования, потому что они наконец-то поставили на Ил-96 систему, благодаря которой провели сертификацию. Поэтому сам полёт был, конечно, феерический, но мало кому нужный, потому что не работало то оборудование, которое должно работать при таких испытаниях. Должны были работать все системы, а работал практически только траекторный контур.
— Т.е. иными словами полёт получился мало результативным?
— Вообще, если говорить строго юридическим языком, его даже засчитывать нельзя было. Кстати, «драка» была не только вокруг того, какую систему управления поставить, но и вокруг названия проекта: космический самолёт или космический корабль.
Так вот, надо было провести два приемлемых запуска космического корабля. После этого можно было запускать его в серию. Этот запуск (непилотируемый) вообще не мог пойти в зачёт. Да и потом, с моей точки зрения, проект закрыли именно потому, что мы в то время ещё не были готовы: ни по быстродействию, ни по объёму памяти наших вычислителей. Повторюсь, это моё личное мнение.
— Понятно. Тем не менее, вам же приходилось, пусть не в космосе, а в атмосфере, пилотировать аналоговый аппарат проекта «Спираль» МиГ 105.11, первый советский проект космического самолёта?
— Ну, так сказать будет чересчур. Я, как лётчик-испытатель, провёл только один полёт. Мы приехали в Ахтубинск, там была 12-километровая грунтовая полоса, вот с неё мы взлетали. Там были я, Саша Федотов и третьим, насколько помню, был Авиард Фастовец. По-моему, я даже какой-то рекорд установил: то ли по высоте, то ли по скорости. Но это был всего один полёт.
— А аналог того «Бурана», который полетел в космос, вы же тоже пилотировали в атмосфере?
— Да, на том аналоге, который сейчас в Германии, мы всё и отработали. Было проведено 12 полётов, которые подтвердили, что можно запускать в автоматическом режиме.
— Но, как известно, сам космолёт (или космический корабль – как вам угодно), погиб под обвалившейся крышей ангара. А вот тот его аналог, который в Германии, простите за дилетантский вопрос, может летать в космос?
— Нет, он и не создавался для полёта в космос, он создавался именно для отработки системы автоматического управления.
— Но запуск в космос, как «Спирали», так и «Бурана» предполагался со спины самолёта-разгонщика за счёт ракетной ступени, это правильно?
— Нет, не совсем. Это другая система. «Буран», который потом должен был поступить в эксплуатацию Минобороны, должен был запускаться при помощи ракет «Энергия». Вообще, строго говоря, ракеты создавались для запуска аппаратов весом более 100 тонн, но на тот момент, кроме «Бурана» ничего не было. Сейчас ищут, где её (ракету) применить, но я боюсь, что это безысходность. На сегодняшний день никакой пользы от ракеты «Энергия», кроме того, что она экологически-чистая, нет. Применить её негде.
А то, о чём вы спрашиваете, это система МАКС – Многоцелевая авиационно-космическая система. Она действительно была сделана предположительно под самолёт-разгонщик «Мрия». Да, эта работа была сначала запланирована государством, а потом потихоньку-потихоньку от неё отказались.
— Хорошо, как вы считаете, если предположить, что у нас в стране настолько всё в порядке, что мы можем реализовать этот проект, есть смысл поднять проект МАКС из небытия?
— Не только есть смысл, проект МАКС просто необходим. Во-первых, кроме возможности запуска полезного груза, такой способ удешевляет запуск сам по себе. Во-вторых, такой запуск можно остановить, если что-то пойдёт не так. Это с точки зрения гражданского использования. А с точки зрения военного использования, извините, это почище, чем наши спецпоезда, перевозившие «Тополя» (баллистические ракеты). Помимо этого, такой запуск можно произвести с любой широты – откуда угодно. Ясно, что это архиважно и необходимо, если бы было всё в порядке в нашей Родине.
— Кстати, по поводу запуска с помощью самолёта-разгонщика, я читал, у американцев нет ничего подобного.
— Ну, у них и самолёта такого нет.
— В связи с этим, объясните, пожалуйста, преимущества именно такого запуска перед классическим (с помощью ракеты).
— Если говорить строго, то и то, и другое – уже прошлый век. На сегодняшний день мы достигли совершенства всех ракет, если их и можно ещё совершенствовать, то на какие-то десятые или сотые доли процента. Мы остановились. Воздушный старт (при помощи самолёта-разгонщика) немножко улучшает парадигму, но не даёт необходимого результата. Но рано или поздно переходить к другим способам выхода в космос.
— А воздушный старт – и есть другой способ, или есть ещё что-то более новое?
— Нет, не совсем, мы всего лишь несколько улучшаем характеристики и экономим финансы, но всё равно, запускаем-то мы ракету. Хоть и со спины самолёта, но ракету, поэтому какое-то преимущество получаем, но я – не финансист, который бы достоверно посчитал, во что выливается запуск такого же груза ракетой с земли. Это кто-то должен взять, посчитать и доказать, что это не лучше.
— Вернёмся к американцам, их частные компании сейчас занимаются производством маленького космолёта, который в несколько раз меньше «Бурана». Их проект называется «Дрим Чейзер» («Dream Chaser»), в буквальном переводе – «следующий за мечтой», «бегущий за мечтой». Он уже испытывается, и США заявляют, что в 2016 году полетит в космос в беспилотном режиме, а в 2017-м – в пилотируемом. Если это состоится, можно ли говорить, что они нас в чём-то обогнали?
— Почему можно? Они нас во всём обогнали.
— Я имею ввиду принципиально.
— Принципиально они нас обогнали во всём. Ну, пока, кроме двигателей. Несмотря на то, что они покупают двигатели, компиляторы они не хуже, чем китайцы, однако, пока ничего не получается. Во всём остальном они нас обогнали. И с моей точки зрения, если они сделают корабль, который будет доставлять их на станцию — международную космическую, МКС — боюсь, что для нас будет захлопнута дверь.
Они всё грамотно сделали. Затопили «Мир»… С нашей помощью, с помощью наших специалистов и наших людей. Фактически, основную часть денег они сделали на этой станции, поэтому они спокойно имеют право нас выгнать. И мы ничем ответить им на сегодняшний день, к сожалению, не сможем.
— Всё так безрадостно, вообще нет никакого шанса?
— Конечно, как только создали корпорацию космическую, поскольку все остальные производства, которые мы имели: двигательные, корабельные и авиационные, уничтожены полностью. Поэтому теперь сделали корпорацию и взялись за космос.
— Последний вопрос не столько о космосе, сколько о высотной авиации. Совершенно очевидно, что России в одиночку глупо даже включаться в гонку вооружений с НАТО. Если в чём-то обгонять, то только качественно. Как вы думаете, можно ли было бы поступить следующим образом: в первые годы Великой Отечественной войны у немцев был высотные бомбардировщики «Хейнкель», которые нам особенно досаждали, потому что наши «ишаки» (истребитель И-16) до них не доставали. Можем ли мы сейчас придумать что-то подобное? «Полукосмическую» авиацию, что ли, которая будет летать на высотах, недостижимых для ВВС США и, таким образом, господствовать.
— Отвечаю. Всё можно, только кто это даст?! Не оскудела ещё русская земля… Всё могут, много могут.
— Ну, а если представить, что дадут?
— Я не фокусник и не маг. Я знаю, что представить такое на сегодняшний день невозможно. Никто не даст!
Справка «НьюсБалт». Игорь Волк — лётчик-космонавт СССР, герой Советского Союза, заслуженный лётчик-испытатель СССР. В 1956 досрочно (за два года) окончил Кировоградское военное авиационное училище лётчиков (КВАУЛ). С 1956 г. служил лётчиком Бакинского округа ПВО, Азербайджанская ССР, летал на самолётах Ил-28, Ту-16. Вышел в запас в 1963 г. С 1963 старший лейтенант запаса, с 1987 — полковник запаса.
В 1963—1965 гг. прошёл обучение в Школе лётчиков-испытателей Лётно-исследовательского института имени Громова (ЛИИ), с 1965 г. на лётно-испытательной работе в Лётно-испытательном центре (ЛИЦ) ЛИИ. В 1995—1997 гг. работал начальником этого центра, заместителем начальника ЛИИ. Уволился из ЛИИ 26 февраля 2002 г. Общий налёт более 7000 часов, из них в испытательных полётах более 3500 часов. За годы работы летал на всех типах отечественных истребителей, бомбардировщиков и транспортных самолётов. Особое умение проявил в сложных испытаниях различных самолётов на штопор. Без отрыва от основной работы в 1969 году закончил Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе.
В рамках авиационно-космической программы «Спираль» в мае 1976 года проводил испытания дозвукового аналога орбитального самолёта — МиГ-105.11 (начальный этап).
12 июля 1977 года зачислен в группу специальной подготовки по программе «Буран».
Совершил космический полет (с 17 по 29 июля 1984 года) в качестве космонавта-исследователя корабля «Союз Т-12» (экипаж: Джанибеков, Савицкая).Работал на орбитальном комплексе «Салют-7» — «Союз Т-11» (экипаж: Кизим, Соловьёв, Атьков) — «Союз Т-12».