Информационно-аналитический портал «НьюсБалт» накануне 70-летия Великой Победы организовал в Калининграде встречу польских общественников с ветеранами Великой Отечественной войны, освобождавших от фашизма Польшу. Общение прошло в кают-компании ветеранов Балтийского флота. Предлагаем вниманию наиболее яркие моменты беседы.
Главный редактор «НьюсБалт» Андрей Выползов:
— Уважаемые ветераны, сегодня мы собрались, чтобы на своём уровне противостоять фальсификации истории Великой Отечественной войны. Хочется, чтобы уважаемые польские гости из первых уст услышали, как в 45-м году поляки встречали красноармейцев? Благодарили ли советских солдат за освобождение от фашизма? Или прятались в страхе быть ограбленными или изнасилованными…
Александр Борисович Чаплыгин, 89 года, ветеран Великой Отечественной войны, полковник в отставке:
— Наш 2-й отдельный противотанковый огнемётный батальон освобождал Украину, Польшу, дошёл до Берлина, там был расформирован, и всю военную технику мы передали Войску Польскому. Поэтому поляки, наши собратья по оружие, благодарили нас за оставленное вооружение. Помню, когда формировали Польскую армию, то много из нашей попереходило туда. Много с Западной Украины, там не все были бандеровцами. И отпускали их, потому что Польская армия была дружественной. У меня был в подчинении поляк Кашиньски. Красивый парень. И когда командование обратилось, есть ли у нас поляки, то Кашиньски сутки думал и решил: «Пойду!» Я видел, как поляки воевали в Берлине. Отлично дрались с фашистами.
Помню Варшаву. Полностью разрушенной. Как я потом узнал, польскую столицу освобождал и мой отец, а я её увидел уже в руинах. У вас там есть район такой, за Вислой. Не знаю, почему он так называется – Прага. Так вот, вся эта Прага была разбита. Больше, чем Кёнигсберг. Берлин даже меньше был разрушен, чем Варшава… Мы уже ночью прошли по центру города, только в одном месте огонёк горел. Помню, едем и видим свежие могилы, а рядом часовой стоит. Сказал нам, что это жертвы Варшавского восстания.
Но западные «бандеры» (имеется в виду жители Западной Украины, находившейся до 1939 года в составе Второй Польской республики. – «НьюсБалт»), конечно, относились к нам, скажем прямо, недружелюбно. Что же касается остальной польской территории, то там я нигде не видел, чтобы нас ненавидели. Мы уже кое-что начали понимать по-польски, язык нетрудный. Например, вспоминаю такой случай. Был дан приказ осмотреть костёл, нет ли там фашистов. Мы вдвоём зашли в храм и удивились тому, что люди сидели там за партами. С книжечками. Мы прошлись, посмотрели – немцев не было, и мы спокойно вышли из костёла.
Эксперт по Польше Марина Клебанович и ветеран Владимир Степанович Семидьянов.
Марина Клебанович, политический эксперт по Польше, российская соотечественница, проживающая в Варшаве:
— С зимы польские радиостанции крутят цикл передач, где звонят внучки и цитируют своих бабушек о том, как они раздетые, голодные прятались по подвалам, потому что «советские солдаты грабили наши квартиры». У меня каждый раз, когда я слушаю такое, возникает внутренний протест. Вы же помните, что и как было? Скажите, грабили вы мирное население?
Борис Дмитриевич Глыбин, 93 года, ветеран Великой Отечественной войны, подполковник в отставке, участник юбилейного Парада Победы 9 мая 2015 года:
— Чего, мы грабили? Ну что вы! Такого не было. И строго с этим было. Расстреливали даже солдат за мародёрство. Если ловили, то однозначно был трибунал.
Борис Дмитриевич Глыбин – участник юбилейного Парада Победы 9 мая 2015 года.
Александр Борисович Чаплыгин:
— Знаю, был приказ – офицерам разрешалось набирать по две посылки в месяц, по 10 кг каждая. Солдатам – по одной посылке. Но ни в коем случае не у жителей брать. Мы же знали, что Польша – дружественное нам государство. Только в магазинах – бесхозных, разбомбленных. Сегодня нас хотят намеренно представить какими-то зверями… А ведь мало кто знает, что нам – огнемётчикам – запрещали стрелять по живой силе противника. Потому что это было страшное зрелище – люди, пусть и немцы, враги, сгорали заживо. Старались стрелять только по военной технике. Сталин тогда издал приказ, что немецкий народ ни при чём. Уничтожать нужно только фашистов, кто с оружием.
Нина Сергеевна Калиниченко, 93 года, ветеран Великой Отечественной войны, гвардии старший лейтенант:
— А вы знаете, что были случаи, когда бандеровцы одевали советскую форму и грабили поляков!
Славомир Нецецки, польский общественный деятель из г. Ольштынек, занимающийся поиском информации о военнопленных-красноармейцах, погибших на территории нацистского лагеря «Штатлаг IB» в Варминьско-Мазурском воеводстве:
— Хочу поддержать пани ветерана. Переодевались в советскую форму и сами поляки. Моя семья происходит из Кресов, и вот они рассказывали, что когда приехали жить в Ольштынек, то с Центральной Польши просто приехали поляки в одежде Советской армии и «отпустили в одних носках».
Что касается мародёров, насильников, то надо понимать – это война со своими страшными, грязными законами. Это совсем другая реальность, которую оценивать с точки зрения мирного времени нельзя. Например, сейчас появляются документы, что американские солдаты, дислоцированные в Западной Германии, изнасиловали не одну тысячу немок. И были ли они наказаны за свои злодеяния, неизвестно. Но я точно знаю, что в Ольштынеке был случай грабежа со стороны советских солдат. Так приехал отряд НКВД, арестовал грабителей и по законам военного времени расстрелял. Без всякого суда. Это исторический факт. Их потом похоронили в самом конце кладбище у забора.
Ветеран А. Б. Чаплыгин подписывает книгу о Балтфлоте польскому общественнику Славомиру Нецецкому.
Александр Борисович Чаплыгин:
— Что касается изнасилований, расскажу историю, которую, наверное, никогда не рассказывал. Я год пробыл в оккупации. В Курской области. Мне 16 лет было. Наши отступили и вот в деревню прибыли немцы. На мотоциклах. Дело было зимой 43-го, мы сидели у тёти в доме, играли в карты. Молодые, чего там. И тут зашли немцы с автоматами. Увидели мою тётю – ей лет сорок было – и сразу стали домогаться. Изнасиловали прямо на моих глазах. Мы с братом захотели выбежать из избы, но у дверей стоял автоматчик, который сказал «Хальт!» и передёрнул автомат. Тётя плачет, дочка её – годика четыре – бросилась к маме, а немец ботинком ей по голове и лобик разбил в кровь. На второй день они опять приехали. Женщины уже стали сажей мазаться и обноски одевать, чтобы фашисты на них внимания не обратили. Так они, паразиты, берут воду и говорят: «Муттер, комм вассер», заставляли мыть лица.
И последний случай. К нам приехала моя двоюродная сестра, ровесница 16-ти лет. Я пошёл её провожать, и мы встретили фашистский обоз. Остановились у дороги, чтобы пропустить сани. Думали, что уже проедут, но нет. Немцы остановились, схватили мою сестричку, сорвали с неё трусики, изнасиловали и бросили. Хорошо, что сестра не забеременела, не заболела венерическими заболеваниями. Ведь много было заражений. Потом выросла, после войны вышла замуж, родила детей.
Руководитель Союза участников Великой Отечественной войны и ветеранов ВМФ Калининградской области Владимир Нижегородцев:
— Я уточню: документально подтверждено, что на территории Советского Союза, оккупированной немцам, осталось 2,5 млн женщин, больные венерическими заболеваниями…
Андрей Выползов:
— У меня вопрос к Нине Сергеевне, вы в войну в госпитале работали. Скажите, вы лечили мирное население освобождённой Европе? Поляков, немцев, румын?
Нина Сергеевна Калиниченко:
— Поляки-военнослужащие были, лечили. Но когда не было наступления, то и мирные поляки обращались. Я работала в госпитале в составе 6-й танковой армии. Помню случай, когда мы приняли роды у польки. Была у нас такая одна старшая сестра, которая ещё с Советского Союза «специализировалась» на родах. Всего она у шести женщин роды приняла. И все ей говорили – война кончится, приезжай к нам, будешь крёстной матерью.
— А немцев лечили?
Нина Сергеевна Калиниченко:
— Был один немец в госпитале. Все к нему плохо относились сначала, но потом оказалось, что он наш, разведчик. Мы его подлечили, а потом его забрали по-тихому. Что касается мародёрства. Мародёров пресекали. Политруки хорошо работали. Приказы Сталина очень строго выполнялись. Все знали, что за ослушание ждёт трибунал вплоть до расстрела. Помню, мы подошли к границе с Румынией, столб приграничный поставили, все понимали, что рядом «заграница», что румыны — союзники фашистов, но никто не пошёл туда. Все ждали, пока приказ поступит. И выдвинулись только, когда приказ пришёл. Но румыны сразу сдались. И давай танцевать. Мы их мамалыжниками называли (улыбается).
Андрей Выползов:
— Как вы считаете, уважаемые ветераны и польские гости, кому выгодно сегодня поссорить два наших братских народа?
Борис Дмитриевич Глыбин:
— Мы вместе можем жить мирно и дружно. Я ездил в Бранёво на кладбище, где похоронено 32 тысячи наших ребят. К нам подошла большая делегация поляков. Три бургомистра, два священника. Всё уважительно. Потом был обед в столовой. Накрыт стол. За одним столом – мы, за другим – поляки. Но обстановка — дружеская, прекрасная. Я пошёл к тому столу, с каждым поздоровался, расцеловались с тремя женщинами, тоже ветеранами войны. Друзья мои, я считаю, что народ польский – прекрасный народ. Но вся беда в том, что поляков подмяли под себя американцы. Взять Туска вашего. Он ведь хорошим парнем был. С Россией дружил. А сейчас обернулся. Американцы всё совратили.
Польский историк Михал Глок и руководитель Союза ветеранов ВМФ Владимир Нижегородцев.
Нина Сергеевна Калиниченко:
— Наш армейский госпиталь формировался в Воронежской области, где создавались польские и чешские полки. Скажу вам, что отношения с поляками были прекрасные. Всегда дружили. И сейчас, когда я в Польшу езжу, вижу хорошее отношение к нам. Например, я была не так давно в польском городе у чехословацкой границы. Там лежат наши ребята. Так вот, нас встретил мэр, который сказал — мы всегда чтим память советских солдат, помним как они воевали, а что там правители наши говорят, то это их дело. И даже в Клайпеде нас хорошо встретили литовцы. Я не ожидала.
Марина Клебанович:
— Надо понимать, что Польша, к сожалению, находится в такой зависимости от США, что всё уже слишком далеко зашло. Мало кто, наверное, знает в России, что поляки вынуждены платить часть пенсионных взносов иностранным фондам. Платят не в польский бюджет, а фонды переводят их средства за границу. Президент Польши вынужден получать визу в США. Это унизительно для президента. Польша сегодня де факто оккупирована, поскольку на её территории стоят вооружённые силы иностранного государства. Общеизвестно, что на территории Польши польские строительные компании строят базы для ВС США, но даже не знают, что строят, что там будет размещено.
Михал Глок, польский историк из Эльблонга, автор более 40 научных работ по истории русских и советских флотов:
— Всё, что вы говорите, правильно. Но есть ещё один немаловажный фактор. С 90-х годов поляки не учат русский язык. С 45-года у нас был один иностранный язык – русский, а теперь учат немецкий, английский. Но люди, которые не учат русский, что могут знать о русской истории? Слушайте, до 90-х годов в Польше были хорошие исторические книги о русской истории – о Великой Отечественной войне. Сейчас нет ничего, хотя архивы рассекречены и много интересно есть. Но лишь в ваших изданиях, на русском. Они неизвестные в Польше, переводов на польский нет.
Российские и польские единомышленники в Калининграде.
Нина Сергеевна Калиниченко:
— Но вот мы, ветераны в России, добиваемся всего. Нас слушают. Вот бы польские ветераны с нами объединились, чтобы донести до народов правду о войне…
Председатель общественной организации «Калининград-Свиноустье» Владимир Рашевский:
— Дело в том, что в Польше разделили ветеранов – на ветеранов правильных и неправильных. Ветераны, которые воевали на стороне Англии и США, т.е. союзников – те правильные, а те, кто шёл в бой с Красной армией – неправильные. И отсюда у «правильных» ветеранов пенсия вдвое выше, чем у «неправильных». Сейчас им вообще дано указание – с российскими ветеранами форму не одевать. Я говори – ну у тебя же есть право ношения формы. Но вот у нас такое указание, говорят. Сверху пришло.
Владимир Нижегородцев:
— Хочу вопрос задать польским гостям. Если всё так, как вы говорите, то это путь к войне. Что делать нам и вам, здравомыслящим полякам?
Славомир Нецецки:
— Я тоже был в Бранево на возложении цветов на военном кладбище советским солдатам, и мне понравились слова калининградского губернатора: когда грозит уничтожение поляков и русских, мы становимся одним народом.
Михал Глок:
— Надо чаще встречаться. Не раз в год, приехали, водочки попили, погуляли и разъехались.
Славомир Нецецки:
— И надо учить русский язык!