Информационно-аналитический портал «НьюсБалт» представляет перевод статьи польского публициста Конрада Рекаса о потомках народов, которые жили на территории современной Прибалтики до литовцев и латышей. Статья вышла на польском портале-форуме «Ne On24.pl».
Уже в 80-х годах я впервые приезжал в Литву с типичным национальным паломничеством: «Остра брама» («Восточные ворота» в городской стене г.Вильнюса, над которыми, в часовне, находится чудотворная икона Божьей матери, чтимая как католиками так и православными. – Здесь и далее примечания переводчика, историка Валерий Иванова.) — кладбище Расу (старинное кладбище в Вильнюсе, место захоронения сердца Ю.Пилсудского и матери польского маршала. – Пер.) – Друскининкай (любимое местом отдыха Ю.Пилсудского. – Пер.) – переживал чувства по географическим названиям из книги «Потоп» (лауреата Нобелевской премии Г.Сенкевича: польский романтический писатель конца 19-го века, в период становления национального сознания народов Европы воспевший борьбу поляков за сохранение разлагавшегося изнутри федеративного государства народов Польши и Литвы Речи Посполитой. – Пер.).
Местные поляки с грустью рассказывали одно и то же: когда выедешь на село, где местные дадут тебе крынку молока и кусок хлеба-калача, то это село, или польское, или русское. Но когда спускают собак – то литовское. Вдогонку со злостью иногда бросали: литовцы, это мы. А там – жмудины…! Сегодня признаются, что были неправы. И хотя сегодня настоящие жмудины всё делают немного медленнее – однако с упорной последовательностью, достойной морских приливов и тектонических движений. И глядя на северо-восточные рубежи, куда проник польский характер, должны с удовлетворением утверждать – коренные жмудины — не литовцы (т.е. потомки жителей региона Аукштайтии), коренные латгалы – это не латыши. Это сильно утешает поляков, проживающих в Прибалтике.
Кто здесь был первым?
Несколько месяцев назад литовская служба госбезопасности задержала автомобили, в которых ехали люди с исключительно радостных, важных и даже отважных Русских дней в Вильнюсе. Поводом стали свисавшие с антенн Георгиевские ленточки – запрещённые в Литовской Республике, как знак «российского сепаратизма». Санкции на задержание, однако, не было. Хранившиеся наготове фотоаппараты, которые должны были зафиксировать «российскую провокацию» не начали трещать съёмками. В первом автомобиле ехали поляки из Григишек (Григишкес. — Пер.) — предместье литовской столицы. В другой — их соседи, которые с певучим специфичным славянским акцентом, весьма не соответствующим гортанной речи – заявили, что ни русскими, и тем более литовцами не являются. Поскольку они жмудины, т.е. являются потомками того народа, который был здесь ещё до того, когда какой-нибудь «кунигас» (князь — на современном литовском языке. – Пер.) гонялся за Железными волками (автор имеет ввиду легенду о «Железном волке», приснившемся князю Эдмунду-Эдимантию-Гедимину, что привело к закладке города Кривов-Вильны-Вильнюса. – Пер.). И что с этими было делать?
Этот вопрос всё чаще задают себе, впрочем, не только журналисты или полицейские – но также вильнюсские власти, особенно от просвещения. Жмудины разговаривают на собственном языке, который, не зависимо от того, как классифицируется по политическим мотивам – более понимаем латышами, нежели владеющими «литературным литовским» (?) потомками Аукштайтов (Аукштайтия – срединный этнический район современной Литвы, столица региона Аникщяй. – Пер.). Явление записывания детей жмудинов в местные русские, белорусские, возможно, и русско-польские, где насильственно навязывается литовский язык и где «душат наречия», стало настолько возмущать спокойствие администрации, что она решилась приостанавливать инициативу слишком усердных педагогов.
Кстати, утешает наблюдение, что меньшие, по отношению к полякам, нации повторяют те же ошибки, которые были некогда у нас. «Литуанизация жмудинов» такое же абсурдное занятие, как оздоровление и коммунистическая «полонизация жителей Шлёнска». Жмудины имеют полное право ответит коллегам с Аукштайтии также, как жители Катовиц могли 80 или 60 лет тому назад ответить приехавшим с Кракова или Варшавы: мы вовсе не лишились национального сознания, не отдавали свою национальную элиту другим, не ездили мы печатать книги в Петербург или Кёнигсберг, отцепитесь от нашего наречия, и может ваше — названное литературным, не хуже нашего!
Мои зубастые жмудские знакомые добавляют (а местные поляки и русские хлопают в ладоши), что самая народная писательница Литвы – Юлия Бенюшевичюте-Жымантене — не случайно писавшая под псевдонимом Жямайте, предупреждала: «Там живёт тёмный, злой народ» — имея ввиду именно аукштайтов…
Украденное имя
Менее известный вопрос, почему меньшинством, таким же терпеливым как жмудины, также понемногу доведённым до окончательных политических решений, правда, в Латвии – являются латгалы. Есть что-то грустное в том, что как и государство, называемое Литовская Республика, обокрало с исторической территории Жмудь, так и Латвийская Республика присвоила себе в качестве названия государства и нации, название той этнической группы, которая трактуется как не желаемая, не признаваемая и только стыдливо констатируется как меньшинство.
Три независимых балтийских государства – фактически это несчастный случай на работе. Это особенно хорошо видно на примере Латвии. Этому крестьянскому народу, 700 лет управляемому немцами, русскими и евреями, после Октябрьской революции Запада признал «временную независимость» в надежде на возвращение на эти земли Белой России, которую там, в послереволюционный период ожидали – также для того, чтобы не допустить возвращения контроля балтийскими немцами. В их разгроме немалую роль сыграли польские военные соединения под командование Э.Ридза-Смиглого, за что позднее, в уже независимой Латвии отплатили во время проведения земельной реформы, уничтожая историческую польскую земельную собственность на территории Польских Инфлянтов (так поляки и сегодня называют Латгалию — регион Латвийской Республики, где большинство местного населения славяне. – Пер.).
Из-за того, что никаких латышей не было, чтобы обосновать принципом «самоопределения наций» создание этой временной республики, было введено, сильно отличающееся по языку и по религии от остальных, национальное меньшинство в искусственно образованное «национальное государство» — и одновременно образована латышская нация. Эти различия, кстати, до сих пор видны, особенно принимая во внимание стимулируемый государством латышский национализм, не гнушающийся духа нео-нацизма. С ним заигрывает протестантизм, и де-факто, нео-язычество, пропагандируемое, как национальный латышский элемент – сильно контрастирующий с латгальским католицизмом (который принесли сюда, борясь с православием, польские иезуиты вместе с захватчиком этих земель польским королём С.Баторием в 1579-1582 гг. – Пер.). Однако, похоже, что и как аукштайты жмудинов, так и потомки земгалов и куршей не хотят «выпустить» эмансипирующихся латгалов за границы государственной нации – вместе с их отходом окончился бы миф о латышском большинстве в Латвии.
История Польши смотрит на военные разборки крестьянских наций
Полякам, и тем, кто проживает в Литовской и Латвийской республиках вбивают в голову первенство признания, или просто подчинения, национальным интересам нации-хозяев. Однако, если даже без припоминания польского характера Вильны (Вильнюса. – Пер.) или Динебурга (Даугавпилса. – Пер.) – соседями наших соотечественников не являются, во всяком случае, литовцы и латыши, продукты литературно-политических экспериментов, постоянно поддерживаемые интересами империй и приграничных сил. Ими являются только, от деда и прадеда, единокровные (?- пер.) жмудины и латгалы — народы, старшие даже от польских городов на этих территориях?
Политическая Варшава (как и Вильно и Рига) хотели бы проигнорировать, как минимум, половину миллиона одних, и 200 тыс. других. Для поляков на юго-восточных окраинах языковые, культурные, просветительные и самоопределяющиеся движения, являются фактом и пунктом соотношения. Тем более важным, чем более агрессивной и давящей есть политика литовских и латышских националистов.
Как говорит старая поговорка, которую так любил Цат-Мацкевич (польский писатель, глава буржуазного польского правительства в изгнании 1954-55 гг. – Пер.): «когда змия укусит жмудина – от яда жмудина умирает сама гадина». И чтобы это постигло шовинистическую змию Прибалтики.