Присоединит ли Польша Волынь и Вильно?

Что лучше для Польши – вернуть «кресы всходни» или оставить буферную зону с Россией, размышляет украинский публицист Владислав Гулевич

Что лучше для Польши – вернуть Галицию, Волынь и даже Вильно или оставить буферную зону с Россией? Об этом дл читателей литовского портала Sauksmas.lt («Крик») размышляет украинский публицист Владислав Гулевич. Информационно-аналитический портал «НЬюсбалт» перевёл материал на русский язык.

Приписываемые польскому президенту Анджею Дуде слова о том, что для Польши пришло время вернуть Волынь и Галицию, считают «уткой». Но можно не сомневаться, что вопрос т. н. «восточных территорий» сегодня приобрёл для Польши большую актуальность, чем год-полтора назад.

Воссоединение Крыма с Россией (Варшавой, кстати, не признанное) наводит на мысль: могут ли подобный путь проделать «кресы всходни», и вернуться туда, где они были многие сотни лет, т.е. в Польшу?

«Кресы всходни» — понятие неоднородное и в этническом, и в культурном плане. Это и преимущественно греко-католическая Западная Украина, и преимущественно католическая Литва, и православно-католическая Западная Белоруссия. Если попытаться спрогнозировать развитие темы «кресов всходних», то в каждом из регионов она будет иметь свои особенности.

Галиция и Волынь находились в составе Речи Посполитой 600 лет. Не будем здесь касаться вопроса об историческом праве Польши владеть этими древнерусскими землями. Просто зафиксируем, как факт: Галиция и Волынь в составе Речи Посполитой 600 лет.

В этих регионах сильно польское культурное и политическое влияние. Экономически и религиозно эти области тоже ориентированы больше на Польшу. Униатская церковь, как промежуточная структура между православием и католицизмом, пользуется большим авторитетом, формируя соответствующие идеологические настроения у местного населения. Польская диаспора многочисленна и сохраняет своё этническое самосознание и язык.

Могут ли эти земли стать «польским Крымом»? На данный момент, нет. В Крыму пророссийские настроения были непререкаемым трендом, а антироссийское крыло в крымско-татарской среде не обладало достаточным влиянием, чтобы этот тренд поломать.

На Западной Украине беспрекословная  полонофилия – удел этнических поляков, а не украинцев. Полонофилия западных украинцев имеет чёткие рамки: она есть там, где Польша помогает Западной Украине ненавидеть Россию, и заканчивается, когда встаёт вопрос о государственной идеологии украинского государства. Эта идеология, напомню, зиждется на почитании ОУН-УПА и идее собственной независимости на принципах украинского национализма, т.е., по сути своей, антипольская. Носители этой идеологии составляют большинство среди западно-украинского населения, и станут первым препятствием на пути гипотетического присоединения Галиции и Волыни к Польше.

Украинская политика Варшавы – это беспрерывный поиск баланса между антипольской и антироссийской составляющей украинского национализма. Задача такой политики – минимизация его антипольского и максимизация антироссийского потенциала.

Польша приложила множество усилий для взращивание украинского национализма, и её собственные успехи на этом поприще мешают Галиции и Волыни стать «польским Крымом». Их присоединение к Польше означало бы присоединение к Польше украинского националистического вопроса с его долей полонофобии. Удельный вес украинских радикалов в самой Польше (сейчас в стране действует радикальный Союз украинцев в Польше) повысился бы в разы.

Культ ОУН-УПА, «Правый сектор», партия «Свобода» оказались бы тогда в составе Польши. Это дестабилизировало бы польское общество изнутри, превратив «восточные территории» в место постоянных идеологических и политических конфликтов.

Пойдёт ли когда-нибудь Варшава на присоединение Галиции и Волыни? В будущее заглядывает ь сложно. Всё будет зависеть от геополитической конъюнктуры на тот момент. Очевидно, что это произойдёт лишь в случае полного развала Украины на куски, и маловероятного отказа Варшавы от традиционного взгляда на географическое пространство между Польшей и Россией, как на буферную зону.

Но, безусловно, это скажется на польско-литовских отношениях. Вильнюс однозначно встревожил бы такой поворот событий. Польская диаспора в Литве активно выказывает автономистские тенденции. Уход Галиции и Волыни в Польшу заставит Вильнюс ещё сильнее давить на литовских поляков с целью их скорейшей ассимиляции.

В самой Польше среди экспертов и политиков отношение к проблеме литовских поляков двоякое: часть из них призывает пожертвовать интересами польской диаспоры ради геополитического союза Литвы и Польши, другие укоряют Вильнюс за его бескомпромиссную ассимиляционную политику.

Поэтому геополитически вопрос возможного присоединения Волыни и Галиции к Польше тесно увязан с вопросом возможного ухода в Польшу населённых поляками областей Литвы. Захочет ли Варшава лишаться буферной зоны в виде Западной Украины, да ещё и Литвы? Это кажется маловероятным.

Непосредственное соседство с Россией вызывает у Польши политический страх. Варшава предпочитает лучше иметь рычаги влияния на внутреннюю ситуацию в Литве и на Украине, в т.ч. через усиление влияния польской диаспоры, чем полную ликвидацию буферной зоны через её присоединение к Польше. Тем более что доктрина Гедройца-Мерошевского, предусматривающая наличие такой зоны, господствует над умами польской политической элиты.

Территориальные споры внутри ЕС, и между странами-членами ЕС и их соседями не вышли ещё на тот уровень, когда они могут дестабилизироваться обстановку внутри европейского содружества. ЕС сотрясают не территориальные споры, а другие кризисы – финансовый, миграционный. Весомый экономический потенциал ЕС позволяет пока минимизировать ущерб от этих событий, но мы видим, что ситуация с мигрантами, например, выходит из-под контроля.

Территориальные споры внутри ЕС обострятся, когда будет ухудшаться общая политико-экономическая ситуация в союзе. Не они спровоцируют это ухудшение, а сами станут следствием таких ухудшений. Венгерский вопрос в Словакии, Румынии, Сербии и Украине, польский вопрос на Украине и албанский вопрос в Сербии и Македонии – это потенциальные очаги конфликтов: от дипломатических (мэр Львова Андрей Садовый пригрозил консулу Польши серьёзным разговором из-за появления на патриотическом марафоне «Бег Независимости» в Варшаве плаката с довоенной картой Польши с Западной Украиной в её составе) до вооружённых (вспомните столкновения македонской полиции с албанскими экстремистами в мае 2015 г.).