Организованный в мае 2016 года автопробег «Дороги памяти» необходимо отнестись с полной серьезностью, поскольку он затрагивает проблему исторической памяти, заставляя нас взглянуть на нее сквозь призму современных польско-российских отношений и внутренней политики Польши. Не знаю, сделали ли выводы, и какие именно, наши русские коллеги, но я решил поделиться своими размышлениями. Я считаю, что представить конкретные решения (о них ниже) – это шаг к созданию качественно нового исторического просвещения, и он может стать основой для дальнейших переговоров и создания системных решений.
1) Памятники благодарности Красной Армии
Нужно открыто сказать себе, что уничтожение памятников, посвященных солдатам Красной Армии – это, несомненно, варварство. Проблема в том, что для польских властей памятники благодарности и захоронения советских солдат с юридической точки зрения две разные вещи. Это означает, что военные захоронения находятся под охраной закона и международного договора, а памятники уже нет. Их снос – это эффект проводимой исторической политики, заключающейся в том, чтобы стереть из общественного сознания период с 1945 по 1989 гг., в том числе и историческую правду об освобождении Польши в 1944 – 1945 гг. и о формировании границ в послевоенный период. Эти действия проводятся с разной интенсивностью, начиная с 1990 года, то есть после смены строя. Исключение составляет период правления левых, когда исторической политике посвящалось меньше всего внимания.
В последнее время процесс демонтажа памятников может быть ускорен подготовленным Институтом национальной памяти законом, основывающимся на принципах декоммунизации, в котором памятники благодарности не что иное, как символ коммунизма. В то же время для русских и памятники благодарности, и военные захоронения – равнозначны — это места памяти. В связи с этим остается проблема в интерпретации не совсем точного закона в этом вопросе.
Польские власти предполагают перенести памятники, хотя пока неизвестно куда (по планам будет два местоположения). За образец был взят подход литовской стороны, а именно создание скансенов, то есть музеев памятников под открытым небом. Перенесение памятников в неопределенные места приведет к постепенной утрате исторической памяти – именно этого эффекта и добивается Институт национальной памяти.
Как мне кажется, не удастся переубедить власти Польши не сносить памятники. Власть, которая неуважительно относится к конституции и институту судебной власти, не будет считаться с памятниками, особенно если это памятники благодарности Красной Армии. Компромисс можно найти только в вопросе выбора места, куда памятник следует перенести. По этому вопросу можно сотрудничать. Причем это скорее будет сотрудничество на уровне муниципалитетов, нежели на правительственном уровне. И это очередной аргумент в пользу того, что польско-российские отношения должны пройти процесс регионализации.
Муниципалитеты несут ответственность за военные захоронения, расположенные на их территории. С представителями некоторых из них можно договориться, чтобы на территории, окаймляющие захоронения перенести демонтированные памятники. Безусловно, потребуется согласие российской стороны. Но в ситуации, когда памятники могут быть ликвидированы полностью, стоит подумать о меньшем зле. То есть с одной стороны полная ликвидация памятников, с другой — возможный перенос их в относительно неотдаленные от военных захоронений места, где они будут находиться под защитой закона. Кроме того, военные захоронения, как правило, занимают достаточно обширную площадь, поэтому проблем с установлением возникнуть не должно.
2) Историческое просвещение
Я, как историк, хочу обратить внимание на полное отсутствие каких-либо идей в области исторического просвещения (НЕ ПОЛИТИКИ) в Польше (а также и в других странах, освобожденных от немецкой оккупации). Организованные для россиян поездки никаким образом не улучшают уровень знаний польского общества о ходе Великой Отечественной войны и её значении для современной Европы. Даже если во время таких поездок предусмотрены встречи с польскими организациями, то их диапазон и значение и так несущественны.
Самое простое решение в нынешних условиях – создание эффективной системы поддержки учёных, которые пишут или хотят писать о Великой Отечественной войне. Помощь могла бы заключаться в следующем:
— облегчить доступ к архивным материалам;
— общение с авторами российских работ;
— доступ к музейным и библиотечным материалам.
Без этого не будут написаны работы, которые объективно представят действия, проводимые на Восточном фронте Второй мировой войны. Без роста исторического сознания невозможно будет избежать негативных явлений, вытекающих из проводимого в настоящее время в Польше «крестового похода» против правды о Великой Отечественной войне. Конечно, необходимо куда большее, чем сейчас, участие России и, в первую очередь, реальные действия, а не обещания. За последние 25 лет проводимые в этой области действия носили чисто декларативный характер и отсюда, по моему мнению, сегодняшние проблемы с историческим сознанием поляков. Рост исторического сознания в интересах российской стороны и исторической правды.
В Польше вопросами, связанными с Великой Отечественной войной, занимается относительно немного исследователей и сейчас они притесняемы, в том числе, и научной средой.
Необходимо выработать механизмы, которые помогут исследованию вопроса продвижения истории Великой Отечественной войны в Польше, а именно:
— анализ опубликованных исторических текстов, касающихся вышеуказанной темы, в научных и научно-популярных журналах, таких как: «Военно-исторический обзор» (научный), «Моря и корабли» (научно-популярный), «История, армия и техника» (научно-популярный), «Море, корабли и судна» (научно-популярный), «Военная техника. История» (научно-популярный), «Военные суда» (научно-популярный);
— анализ текстов, опубликованных в специальных изданиях, посвященных истории, издаваемых редакциями еженедельников «Polityka», «Wprost» («Без кавычек»), «Newsweek» и тому подобных;
— анализ опубликованных книг польских авторов и зарубежных (переведенных на польский);
— оценка авторов.
Оценка и анализ должны включать в себя: степень объективности, использованные источники, масштабы (то есть, тираж издания с конкретным названием – в случае журналов, или тираж конкретной издания – в случае книги). Благодаря этому можно будет оценить предшествующие популяризаторские действия и сделать выводы на будущее.
На мой взгляд, поддержка и организационная помощь должны оказываться тем исследователям, которые за ними обращаются. Речь не идет о финансовой помощи (грантах), поскольку это мало возможно в условиях финансовой ситуации в России и с трудностями организационного характера.
Не следует оказывать организационную поддержку историкам, которые в своих работах не были объективны, а даже наоборот — враждебно настроены. Поддержка соответствующих людей будет гарантией того, что появятся работы высокого уровня.
Анализом заявлений о поддержке будет заниматься совместная польско-российская оценочная группа при соответствующем российском учреждении, чтобы вопросы поддержки могли быть рассмотрены в кратчайшие сроки. Одной из наиболее важных проблем является чрезвычайно длительное время ожидания разрешения или отказа в доступе к источникам. В вопросах помощи необходима эластичность, чтобы в короткие сроки реагировать на направленные просьбы. Этими вопросами не должны заниматься случайные люди, только избранные авторы, издатели (с польской стороны) и ученые, занимающиеся военной историей, архивисты (с российской стороны). Оптимальным решением было бы создать такую группу в Калининграде, что стало бы очередным элементом регионализации отношений между Польшей и Россией. Кроме того, незначительная удаленность, например, от Эльблонга, позволила бы организовывать встречи группы довольно часто (например, раз в месяц).
Я считаю, что в первую очередь следует обратить внимание на работы общего характера, касающиеся Великой Отечественной войны, то есть действия фронтов или флота (чему посвящена моя монография «Черноморский и Каспийский флот»). Затем следует обратить внимание на действия в ходе конкретных наступательных операций, например, Восточно-Прусской наступательной операции и тому подобных. А также можно сконцентрироваться на более детальном описании военных действий.
Нужны также и работы более общего характера. Подчеркивать следует масштабность операций, количество понесенных потерь и одержанных успехов (в такой очередности, чтобы показать, сколько крови было пролито за мир). Следует избегать вопросов политики, тем более польско-российских отношений и конференций Альянса.
Желаемым эффектом таких действий станет рост научно-популярных и в дальнейшем научных публикаций.
С этой целью предлагаю также создать в существующих интернет-сервисах, информирующих о событиях в России (например, Sputnik.pl), исторические разделы.
Надеюсь, что вышеописанные пожелания и предложения будут представлены моим российским коллегам и не останутся только лишь мнением в дискуссии, но станут отправной точкой для дальнейших активных и точных действий.