Латышский правозащитник обнародовал три признака геноцида русских в Прибалтике

Владимир Бузаев выступил с докладом «Национальная политика и демография русского населения в Латвии, Литве и Эстонии».

Известный латышский правозащитник и член правления латышской партии «ЗаПЧЕЛ» Владимир Бузаев обнародовал доклад «Национальная политика и демография русского населения в Латвии, Литве и Эстонии».

В своём докладе Бузаев говорит о трёх признаках геноцида русского населения Прибалтике, передаёт «Портал русской общины Эстонии» со ссылкой на пресс-службу «ЗаПЧЕЛ». Первый из них – предумышленное создание для какой-либо этнической группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение её.

Если в 90-е годы сокращение нацменьшинств происходила из-за вынужденной эмиграции, то в 2000-х годах – за счёт превышения смертности над рождаемостью.

Согласно докладу Бузаева, смертность среди национальных меньшинств в Эстонии была в среднем на 14% выше, а рождаемость – на 15% ниже, чем у эстонцев. В Латвии эти цифры составляют соответственно 18% и 25% по сравнению с латышами. Естественная убыль латышей в предкризисном 2008 году была в 8 раз меньше, чем у нелатышей. Тогда же в Эстонии начинается прирост коренного население, в то время как нацменьшинство в целом продолжает вымирать.

Второй признак геноцида – меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде этнической группы. По сравнению с 1990 годом число школьников, посещающих литовские школы в настоящее время сократилось на 6%, латышские – на 14%, эстонские – на 19%. Для сравнения, количество учеников русских школ этих стран сократилось соответственно на 79%, 64% и 66%. Бузаев объясняет это не только сокращением численности русских детей, но и скрытым принуждением отдавать их в школы национального большинства.

Третий признак геноцида – насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую. Нередко из-за закрытия русских школ родители вынуждены отдавать детей в латышские школы, особенно в сельской местности. Кроме того, согласно латышским законам, в случае, если ребёнок остался сиротой, его отдают в детский дом, где используется исключительно латышский язык для обучения.