Известный российский певец Юрий Лоза прокомментировал череду русофобских действий властей Польши:
«Польские власти запретили российским байкерам проезд через свою территорию, в Варшаве не хотят возвращать на место отреставрированный Памятник Советско-Польскому братству по оружию, который стоял в центре города с ноября 1945 года, президент Коморовски отказался ехать в Москву на парад 9 мая; да и вообще, согласно опросу 2014-го года, проведённому агентством Pew Research, негативно к России относится 81% поляков.
По данным того же опроса, больше всех Речь Посполитая любит немцев.
Да-да, тех самых тевтонцев, которые всегда считали поляков людьми второго сорта и собирались половину истребить, а половину онеметчить. Если себя немцы прочили в будущих сверхлюдей, взяв у Ницше термин «Übermench» (über — над, Mensch — человек), то для поляков, по аналогии, у них нашлось уничижительное слово «Untermensch» (unter — под). Сегодня отношение не слишком поменялось, и у немцев до сих пор в ходу каламбуры типа: «Знаете, почему поляки не пользуются кулинарными книгами? Потому что каждый рецепт начинается словами: «возьмите чистую посуду». Цинично, но… Когда Германия оккупировала Польшу и истребила почти два миллиона из проживавших там евреев, многие поляки открыто аплодировали. Мало того, после войны они охотно добивали и выгоняли уцелевших; в результате, из живших до войны в Польше 3,5 миллионов евреев сегодня наберётся лишь несколько сотен.
Ещё один факт, о котором не любили говорить: в войсках Вермахта было примерно столько же поляков, сколько и в составе Войска Польского, то есть около двухсот тысяч. По официальной статистике, при освобождении Польши погибло более полумиллиона советских солдат, если точнее, то 600212. А ведь они могли просто вернуться домой после того, как выперли германские войска со своей территории, строить и сеять, обнимать родных и близких.
Так, может быть, зря сложили головы наши отцы и деды спасая шляхтичей от истребления? Может, не следовало после войны включать поляков в семью победителей и считать равными? Может, надо было относиться к ним по-тевтонски — считая в подавляющей массе вороватым тупым быдлом, не помнящим хорошего и всегда готовым предать, продать и ударить в спину? Может, тогда бы они нас любили так же, как немцев?»