«Русская община Калининградской области» обратилась в прокуратуру с инициативой признать книгу немецкого автора Михаэля Вика «Закат Кёнигсберга» экстремистским материалом. Соответствующее обращение направлено прокурору Калининградской области Сергею Табельскому, сообщил сегодня, 4 октября, корреспонденту «НьюсБалт» исполнительный директор общественной организации Максим Макаров.
Автор обращения просит правоохранительные органы рассмотреть вопрос о возбуждении уголовных дел по признакам преступлений, предусмотренных тремя статьями Уголовного кодекса:
• частью 1 статьи 148 УК РФ «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий»;
• частью 1 статьи 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»;
• частью 1 статьи 354.1 УК РФ «Реабилитация нацизма».
Признаки вышеуказанных преступлений общественник усмотрел в нескольких десятках фрагментов книги Вика, которые приведены на десяти страницах. Вот некоторые из них (полужирным выделено автором обращения в прокуратуру):
«…Действительно, только трое из носивших в Кёнигсберге жёлтую звезду, пережили преследования, войну и русскую оккупацию…» (стр.13).
«…Едва мне удалось избежать «окончательного решения», как Кёнигсберг был взят Красной Армией и я оказался в руках Сталина. В трёхлетнем русском плену я, как и другие, испытал нужду и лишения, которые сократили пережившее войну население Кёнигсберга на 80 процентов, т. е. почти полностью уничтожили его. Сперва Гитлер приказал уничтожить евреев, а затем Сталин — жителей Восточной Пруссии…» (стр.14).
«Когда русские заняли Кёнигсберг, они мучили и насиловали и таких женщин…» (стр. 87).
«…Я и не подозревал, как пригодится мне этот опыт для выживания: в русском плену мы бы умерли с голоду без воровства…» (стр. 110).
«…Несколько десятилетий спустя русские разбили пруссаков под Гросс-Егерсдорфом, и уже тогда русская царица мечтала присоединить к своей империи Восточную Пруссию вместе с Мемельским краем и балтийскими портами. О бедствиях эпохи русского владычества, во время Семилетней войны, известно следующее: в столице края царили эпидемии и нищета, так что родители вынуждены были продавать своих детей русским торговцам по 18 серебряных грошей. Страх перед грабежами вынуждал терпеть от русских все новые поборы. Несмотря на это, люди собирали все, что могли, чтобы помочь армии Фридриха…» (стр. 135).
«…Рассказывали невероятные истории о зверствах русских солдат в первых захваченных немецких городах, и вскоре нам пришлось на себе испытать эти ужасы…» (стр. 145).
«…В результате контрнаступления было прорвано кольцо вокруг Кёнигсберга. В конце февраля удалось восстановить сообщение с морским портом Пиллау. При этом было отвоевано предместье Метгетен, находившееся примерно в девяти километрах от нашего дома. Его жителей русские подвергли жестоким истязаниям и перебили…» (стр. 150).
«…В последующие недели и месяцы много тысяч молодых жизней было бездумно принесено в жертву. Никогда ещё призыв к мести, а тем более к мести в ответ на месть (ведь и русские мстили) не вёл ни к чему хорошему. Преступлением и безумием было начинать войну, ещё большим преступлением и безумием было продлевать её подобными призывами…» (стр. 151).
«…Мы уже сообразили, что русским солдатам всё равно, с кем они имеют дело: с нацистом или с евреем. Им, главное, было найти прятавшихся немецких солдат и собрать трофеи…» (стр.169).
«…По улице вели пленных немецких солдат, и мы почти завидовали им. Ведь они не были, как мы, рассеяны по подвалам и отданы на произвол любого пьяного русского. У них была единая судьба. А мирные жители, особенно несчастные девушки и женщины, оказались объявленными вне закона…» (стр. 171).
«…Каждую ночь нас по нескольку раз будили русские: они шумно вваливались, каждому светили фонариком в лицо и неизменно искали женщин и девушек, которые, бедняги, были вынуждены подчиняться их воле…» (стр. 189).
«…Было ясно: русские хотят, чтобы все мы умерли от голода, погибли, исчезли. Восточной Пруссии надлежало навсегда стать русской и польской. Оставшиеся в живых немцы были лишь помехой, нарушителями порядка, ведь рано или поздно они могут потребовать свои земли назад, захотят отнять их у новых хозяев. Так русские, вероятно, думали…» (стр. 209).
«…Сообразив, что помешать кёнигсбержцам, борющимся за существование, заниматься мелкими торгово-обменными операциями невозможно, милиция стала распространять слухи, будто немцы продают русским отравленные продукты питания. Видимо, милиции очень не хотелось, чтобы мы остались в живых…» (стр. 237).
«…Чем быстрее человек умирал, тем было лучше. Под конец, по моим оценкам, из 120-130 тысяч остававшегося гражданского населения более 100 тысяч оказало русским такую услугу. Гитлер хотел очистить Европу от евреев, Сталин — Восточную Пруссию от немцев. Конечно, сравнивать одно с другим нельзя, но как мне в обоих случаях удалось уцелеть, непостижимо…» (стр. 238).
«…Шел 1948 год, советская оккупация безысходно тянулась уже три года…» (стр. 265),
«…Ведь люди, знающие советскую действительность, утверждают, что на счету у сталинизма десятки миллионов жертв. Невероятно! Сталин воспринимался мною как второй Гитлер, как диктатор, употребивший неограниченную власть на то, чтобы поработить и держать в страхе свой народ. А кроме того, он, по крайней мере в Восточной Пруссии, совершенно не помогал нам, жертвам нацизма. Да, он победил Гитлера, однако в Кёнигсберге не было таких организаций, как Союз преследовавшихся нацистским режимом, и никаких привилегий нам, жертвам террора, не предоставлялось…» (стр. 262-263).
«НьюсБалт» уточняет, что презентация второго издания книги «Закат Кёнигсберга» бывшего концертмейстера камерного оркестра г. Штутгарта Михаэля Вика состоялась в Калининграде около года назад. На сайте генерального консульства Германии в Калининграде так описано краткое содержание мемуаров: «В своём произведении автор, родившийся в 1928 году в Кёнигсберге в немецко-еврейской семье, описывает драматический опыт, пережитый им во времена национал-социалистической диктатуры и период наступления Красной армии».