Информационно-аналитический портал «НьюсБалт» публикует тюремные заметки польского политического узника Матеуша Пискорского, уже более полутора лет томящегося в застенках по подозрению в шпионаже в пользу России. Политик рассказывает о своём быте в варшавском СИЗО и приходит к выводу, что в Польше, по всей видимости, самые плохие условия содержания заключённых во всём Евросоюзе.
«Как жизнь, спрашиваешь? Жизнь — это у вас, и мне она очень интересна. Здесь — смерть и гниение. Есть — и это плюс — понимание того, в скольких вещах ты оказалась права. Это касается и личных отношений с людьми, и политики, твоих прогнозов.
В польских тюрьмах не лечат зубы, только сразу, если болит, предлагают удалить. В результате много людей, которые тут долго сидят, остаются почти без зубов. Проблема усугубляется тем, что при приготовлении пищи в блюда добавляют соду, а от неё, как ты знаешь, зубы портятся ещё больше. Стоматологи здесь — это часто пенсионеры, которые только подрабатывают. Плохо видят, трясутся руки. Так что лучше к ним вообще не ходить, если нет крайней необходимости. Здесь у них нет даже нормальных инструментов.
Похожая ситуация с другими врачами, специалиста нужно ждать много месяцев. А если у кого-то что-то болит, независимо от того, что это, то всем дают парацетамол. У меня уже давно болит спина. Сделали рентген и оказалось, что у меня изменения в позвоночнике. Часто от этого просыпаюсь ночью. Парацетомол здесь не помогает. Просил разрешить мне иметь какие-нибудь ортопедические устройства, но мне не дали, так что может быть только хуже. Прокуратура также отказала в консультации хирурга-ортопеда в больнице. Я слышал о нескольких людях, которые умерли, потому, что им не оказали вовремя помощь.
Многие выходят отсюда с разрушенным здоровьем. Спина и позвоночник болят у меня ещё больше в последнее время, так как сказываются последствия нападения ABW (спецслужба Польши Агентство внутренней безопасности. — «НьюсБалт»), жертвой которого я стал 25 апреля (2017 года). Одним словом, здесь лучше не болеть. Медицинская помощь, как в Средневековье.
Много проблем возникает от нездорового питания. В 7 утра дают завтрак, около 13 — обед, а после 16 — ужин. На завтрак и ужин обычно дают такое, как бы, мясо, наверное, сделанное из химических добавок и каких-то отходов. Попробовал такое только один раз, но от того дня не был в состоянии даже вынести этот запах. Коллега по камере как-то залил это “мясо” горячей водой и тогда стало видно сколько в нём химии — отвратительно. Ещё на завтрак и ужин дают хлеб (часто несвежий, а пару раз даже попал мне такой зелёный от плесени).
На обеды — салаты из несвежих овощей, старый картофель, иногда кашу или рис. Мяса не ем, как писал, никакого. Суп тоже не ем, так как обычно это только вода, к тому же приготовленная на соде. Питание в праздники ничем не отличается от того, что в обычные дни. Недавно узнал, что цена питания одного человека в день — около 5 злотых (чуть более 80 рублей. — «НьюсБалт»), а собаки, которых они здесь держат — 7 злотых в день. Если кто-то здесь хочет купить себе еду и у него на неё есть деньги, то может один раз в 10 дней заказать себе продукты из предложенного списка местного киоска, но они здесь значительно дороже, чем в обычном магазине, но и, кроме того, нельзя купить больше, чем 6 кг. Я в последнее время ем немного больше, так как перешёл на диету без “мяса”, получаю вместо него немного сыра и сою. В следственном изоляторе в Мокотове похудел на 14 кг.
ТАКЖЕ ПО ТЕМЕ: Матеуш Пискорский: «Цель Польши — объявление войны России…»
Много слышал об арестованных в разных странах Европы от людей, которые там сидели. Похоже на то, что в Польше самые плохие условия. В принципе, меня это не удивляет — здесь все стандарты только на бумаге, а бумага всё стерпит. Кажется, единственное, что изменилось в польских арестах через годы — это подход охранников. Когда-то били и оскорбляли. Сейчас в большинстве — культурные. Впрочем, эти люди тоже живут в бедности, так как их зарплаты смешно маленькие.
Не хочу тебя загружать, надоедать неинтересными проблемами места, в котором оказался. Поэтому, о том, что тут происходит, пишу тебе только иногда. Начинаю следующую борьбу с системой, войну, которую, скорее всего, не выиграть. Однако, всегда лучше бороться, чем сдаваться без сопротивления.
Как я уже тебе писал, какое-то время назад, после того, как повесилось несколько человек, у всех отобрали ремни от брюк. В результате, (я сильно похудел), человек ходит в спадающих брюках. Унизительно! Не понимают, что если кто-то хочет покончить жизнь самоубийством, не должен иметь ремень. Постоянно вешаются, только на других предметах. Можно также порезать себе вены и умереть от потери крови. Способов самоубийства — тысяча, и кто хочет — сделает. Ремни отобрали, нарушив закон, кодекс гарантирует право иметь свою собственную одежду. Но и теперь я пишу разные письма по этому вопросу, а может, подам на них в суд. И по другим нарушениям тоже.
Например, должен соблюдаться стандарт количества квадратных метров на человека, но никто этого не придерживается. Нет света — портится зрение, поскольку на окнах, так называемые, блинды — за это должны платить компенсацию. Польские власти планируют также открыть лагеря принудительного труда для арестованных. Вообще, часто думаю, что всё это не имеет смысла. Надоели. Весь этот их цирк, который со мной делают, не имеет значения.
О своих взглядах, идеях пишу тебе слишком много — я знаю, что ты их знаешь, но мне слишком плохо с тем, что я не могу всего этого понять, ведь я, действительно, делал что-то для Польши, за что сегодня меня преследуют, унижают. У меня внутренний протест. Они и так будут делать то, что хотят, уничтожать, кого хотят, как минимум, до того времени, пока будут знать, что за их спиной стоят американцы. Недавно они купили для власти самолёты класса люкс для дальних полётов, видимо, если бы пришлось убегать за океан…
Я, практически, не разговариваю. Не с кем. Закрываюсь в своём мире, мыслях. Хотел бы, чтобы у меня вышло не находиться здесь психологически, чтобы ментально жить в другом мире. Но это очень трудно. Здесь постоянный шум, звуки, возня, крики. От всего этого болит голова. От каждого звука, от дебильных вопросов и разговоров. Нужно отсюда эмигрировать — я пробую с помощью книг, иногда хорошее кино (редко).
На видео: выходящего из зала суда Пискорского встречают единомышленники.