ИА REGNUM беседует с известным латвийским юристом, правозащитником и общественным деятелем Елизаветой Кривцовой. Тема беседы — ситуация сложившаяся в Латвии вокруг отношений латышской и русской общин, перспективы политической жизни в республике и деятельность по защите прав местных русскоязычных жителей.
— На днях вы сделали в печатной прессе и на телевидении ряд резких заявлений в адрес спецслужб Латвии. Чем был обусловлен этот шаг с вашей стороны?
— К сожалению, на мой взгляд, наши спецслужбы слишком уж заигрались и перестали различать, где кончаются вопросы безопасности и начинаются вопросы чисто политические. Всем здравомыслящим людям очевидно, что проблемы межнациональных отношений в Латвии являются, в первую очередь, политическими. Они требуют крайне осторожного и взвешенного подхода. Вместо этого мы слышим, как глава Полиции безопасности г-н Янис Рейникс обвиняет людей, борющихся за права нацменьшинств и, в частности, организовавших сбор подписей для языкового референдума, в том, что они, дескать, являются агентами влияния другого государства. Причём, тут получилась забавная коллизия. Сначала г-н Рейникс, судя по всему, придерживался достаточно здравых взглядов на процесс референдума. А потом, видимо, кресло под ним закачалось и он тут же "прозрел" относительно "злодейских целей" его организаторов. После этого и стали появляться знаменитые отчеты, в которых ПБ клеймит этих людей, как "врагов народа", всячески дискредитируя их в глазах общества. В контексте правового государства я расцениваю подобные факты, как огромный шаг назад. Конечно, я не думаю, что дело когда-нибудь дойдет до прямых репрессий, как в Белоруссии — но и общественная дискредитация, сама по себе, способна нанести человеку громадный вред. Когда представители государства публично заявляют, что ты являешься недругом государства, подрывным элементом и Бог знает кем еще, то со временем неизбежно обнаруживаешь, как от тебя отворачиваются деловые партнеры, сотрудники по работе или политической деятельности, просто знакомые.
— На ваш взгляд, остаются ли ещё шансы к тому, что будет налажен полноценный диалог между национальными общинами Латвии?
— Сам собой этот диалог никогда не наладится — но это дело всегда можно поправить при наличии желания и политической воли. На мой взгляд, до сих пор и в латышской, и в русской части нашего общества найдётся достаточно здоровых сил, заинтересованных в таком диалоге. Очень закономерно, что даже в канун референдума, когда государственный пропагандистский аппарат оказался запущен на полную мощность, среди латышской общины нашлись люди с собственным мнением, не желавшие подменять его до блеска вылизанными идеологическими штампами. Такие, как общественный деятель Виестурс Дуле, инициатор акции "Голосуй чистым листом", как журналист Виктор Авотиньш (читайте его интервью на «NewsBalt») и другие — кстати, таких людей, которых не устраивает существующая ситуация, достаточно много в Партии реформ.
— Тем не менее, имеются опасения, что правящая элита превратит "русскую угрозу" в один из своих главных предвыборных лозунгов. Разделяете ли вы их?
— Да, основания для таких опасений есть. Ещё недавно, главной приманкой для латышского избирателя служила "борьба с коррупцией". Велась она, правда, во многом лишь на уровне символов. А главными символами коррупционности у нас оказались назначены такие политики и бизнесмены, как Айвар Лембергс, Андрис Шкеле и Айнар Шлесерс. На настоящий момент ни одного из них нет в Сейме — что преподносится в качестве великой "победы" над взяточниками и коррупционерами. Всё хорошо, но где теперь взять нового врага, которого можно было бы превратить в образцово-показательную "боксёрскую грушу" в канун новых выборов? Ближайшие-то, муниципальные, всего через год… И, видимо, эта "гениальная" идея разом осенила многие головы — в качестве такой "мишени" идеально подойдёт русская община Латвии. Исключительно удобный объект ненависти, особенно учитывая недавний референдум, который правящие небезуспешно использовали в качестве средства запугивания латышского избирателя. Поэтому сейчас мы раз за разом слышим от людей из господствующей коалиции в Сейме резкие заявления, никак не способствующие межобщинному миру. Даже представители "Единства", ещё сравнительно недавно выдерживавшего имидж эдаких "центристов", выступают с призывами создать чисто национальную правящую коалицию в Рижской думе. Боюсь, в ближайшее время подобные вещи станут происходить по нарастающей. Удастся ли преломить данную тенденцию в обозримом будущем — ещё вопрос. Дело в том, что противникам ксенофобских настроений в обществе нужно, как минимум, так же хорошо сорганизоваться, как националистам, сформулировать свои конкретные предложения для народа.
— Вы считаете, что нынешняя правящая коалиция, сложившаяся в парламенте, сможет доработать до окончания полномочий нынешнего Сейма?
— Скорее всего, да. До тех пор, пока можно пугать население "русской угрозой", коалиция будет жить и действовать. Хотя определённые противоречия в еёсрядах, конечно же, есть. Скажем, чем дальше, тем определённей понятно, что Национальный Союз становится "партией одного вопроса" — создаётся впечатление, что их вообще мало что волнует, помимо укрепления позиций латышского языка. При этом, их амбиции совершенно непропорциональны реальным талантам их министров. С другой стороны, в рядах Партии реформ (бывшей Партии реформ Затлерса) состоит, на мой взгляд, гораздо больше действительных профессионалов, заинтересованных в решении проблем страны и подъёме её экономики. Однако, пока что они не слишком в этом преуспели — не в последнюю очередь, благодаря подобным коалиционным партнёрам.
Теоретически, возможна замена Партии реформ на ныне оппозиционный Союз "зелёных" и крестьян — но суть от этого не поменяется. И пока разыгрывается национальная карта, коалиционное участие "Центра согласия" невозможно — никто не пригласит его в ряды правящего объединения. В общем, весь вопрос состоит в том, удастся ли когда-нибудь обрести иную повестку дня, кроме "борьбы за латышский язык".
— Объявленный в прошлом году сбор подписей за предоставление гражданства негражданам Латвии идёт весьма вялыми темпами. Чем это, по-вашему, объясняется?
— С одной стороны, это вопрос правильной организации кампании, с другой — проблема автоматического гражданства всё-таки не такая, чтоб люди могли сплочённо работать над её решением. Возможно, этим стоило бы начать заниматься много раньше. Ведь к настоящему моменту многие из неграждан уже давно сделали свой выбор. Кто хотел — натурализовался. Остальные же разъехались или осознанно довольствуются своим статусом — такие и не хотят брать гражданства Латвийской Республики. Тем не менее, лично я, как правозащитник, всячески поддерживаю и инициативу проведения референдума, инициативу предоставления негражданам возможности голосовать на муниципальных выборах — как в Эстонии. Думаю, что голосование неграждан на муниципальных выборах серьезно способствовало бы реальной интеграции общества Латвии.
— Как обстоят дела с проблемой написания нелатышских имён и фамилий в паспортах? Есть ли какие-то подвижки в этом вопросе?
— Как известно, в 2010 году Комитет ООН по правам человека, рассматривая дело "Райхман против Латвии", пришёл к выводу, что изменение в паспортных данных имени и фамилии человека, данных ему при рождении, без его согласия, является произвольным вмешательство в неприкосновенность личной жизни. Латвии рекомендовали внести изменения в данную ситуацию и предоставили конкретный срок для этого. Как известно, наше государство отказалось следовать рекомендациям Комитета ООН. Теперь нам надо дождаться окончательного заключения данного органа и действовать уже в зависимости от того, каким оно будет. В любом случае, эту проблему мы будем "дожимать" до тех пор, пока она не будет исчерпана.
— В последнее время некоторые политики постоянно возвращаются к теме перевода русских детских садов на латышский язык — особенно оппозиционные депутаты Рижской думы. Дойдёт ли до конкретного воплощения в жизнь их предложений?
— Думаю, что в обозримом будущем этого все же не произойдёт. Все же у нынешнего министра образования Роберта Килиса имидж рассудительного человека, способного прислушиваться к мнению профессионалов и не идти на необдуманные меры. У меня сложилось такое впечатление, поскольку я сама вхожу в рабочую группу при Министерстве образования, занимающуюся изучением проблем детских садов. Специалисты говорят, что освоение второго языка возможно только на базе хорошо развитой родной речи. В детском саду ребенку надо прежде всего научиться вообще говорить — набрать словарный запас, освоить причинно-следственные связи, части речи, научится правильно выговаривать все звуки. Билингвальный метод, подразумевающий имитацию семьи, где мама говорит на одном языке, а папа на другом, возможен. Но образование, особенно дошкольное — это не та сфера, где допустимы внезапные и резкие изменения. Нельзя вот так сразу сказать: "Всё, с завтрашнего дня мы вводим билингвальный метод!". Сначала нужно разработать необходимые методики, выпустить учебные материалы, апробировать их на небольших группах. Кроме того необходимо располагать нужным количеством педагогических кадров, готовых работать с русскими детьми на латышском, а у нас сейчас их явно недостаточно. И, разумеется, билингвальный метод — это удовольствие весьма дорогое и требует финансирования. Объём данного финансирования должен быть заложен в государственный бюджет, но этого на данный момент не предусмотрено. Перевод детских садов на латышский язык было бы весьма вредным для самих детей, а вот улучшение качества преподавания латышского — хорошая цель, с этим никто не спорит. Государственный язык знать надо — и не только из практических соображений. Отрицание латышского языка, как ответ на ущемление русского — это действие по принципу "око за око". Такое не правильно и не нужно. Человеку, наследующему русскую культуру и имперскую государственную традицию (в хорошем смысле этого слова) близки уважение и ответственность за малые культуры, а также толерантность к людям другой веры или убеждений. Но люди, пропагандирующие идею введения чисто латышского образования даже в русских школах и детских садиках, добиваются неправедной цели. Как правило, они не связаны с Министерством образования и не знают реалий. Те, кто педалируют эту тему, поступают так исключительно из конъюнктурных соображений. Но я надеюсь, что Р. Килис сумеет удержать ситуацию в руках и решит вопрос, не выходя за рамки профессионализма, не поступаясь интересами детей и родителей — по крайней мере, в ближайшее время. Но если в Рижской думе победит в будущем этническая коалиция, то, боюсь, они сделают всё возможное, чтобы вопрос о полном переводе детских садов на латышский язык включить в повестку дня как можно плотнее.
— С вашей точки зрения можно было бы обеспечить какие-то официальные функции русского языка в местах компактного проживания русскоязычного населения?
— Считаю, что такое было бы возможно. Хотя пока никаких подвижек в признании русского языка, как регионального, мы не видим. Не могу не заметить, что у нас сложилось более чем противоречивое языковое законодательство. В публичной сфере, к которой относятся государственные и муниципальные учреждения, а также им принадлежащие предприятия, действует правило: латышский язык — это единственный рабочий язык как ко внутренней, так и внешней коммуникации. В этой связи стоит упомянуть статью вторую Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств. В районах, где традиционно или в значительном количестве проживают лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, государства должны обеспечить условия, позволяющие по возможности использовать язык меньшинства в отношениях между этими лицами и административными органами. Комитет министров Совета Европы в своей резолюции от 30 марта 2011 года указывает, что лица, принадлежащие к нацменьшинствам Латвии, не получают полностью тех выгод, которые заложены в Рамочную конвенцию относительно использования их родного языка в отношении с административными властями. Не думаю, что можно констатировать добросовестное стремление Латвии к этой цели.
Впрочем, не все так уж плохо. Уже сейчас закон не препятствует самоуправлениям оказывать населению, фактически, услуги перевода, просто переводя тем жителям, кому это надо, тексты документов на русский язык. Такое не запрещается. Правда, информационный материал на русском учреждение имеет право выдать, только если человек сам догадается о его существовании и попросит об этом на латышском языке. Даже если подобное не слишком подпадает под понятие гуманности, распространение сведений об условиях получения социальных пособий, курсах латышского языка для безработных или бесплатной проверке на рак груди возможно только на латышском. С другой стороны, не могу не отметить, что недавно читала письмо спикера Сейма Солвиты Аболтини, адресованное старообрядческой общине. В нем она прямо пишет о том, что муниципалитеты, при необходимости, должны обеспечивать перевод необходимых документов! Предполагаю, такое признание очевидных фактов с ее стороны связано с тем, что г-жа Аболтиня, как юрист и как политик, не может не быть знакомой с соответствующими международными нормами.
— Каково ваше мнение по продвигаемой властями пенсионной реформе, связанной с достижением к 2025 году пенсионного возраста в 65 лет? Является ли такая реформа необходимой?
— Чисто по-человечески, я, конечно, против этой пенсионной реформы — в том виде, в котором нам её предлагают. В долгосрочной перспективе её воплощение означает, что мы продолжим терять население. Правительство говорит, что старые люди, дескать, должны идти работать, но совершенно не задумывается, кто при этом должен будет обеспечивать их трудом. У нас и молодым-то, зачастую, сложно устроиться — что же говорить о пожилых?! Да и система наша здравоохранения не настолько хороша, чтобы поддерживать здоровье стариков, вынужденных трудиться вместо того, чтобы вкушать заслуженный отдых. Кивки на Евросоюз — дескать, это он заставляет вводить нас жесточайшие меры экономии, я не нахожу убедительными. Возьмите пример Греции, которая вынудила Евросоюз пойти на многочисленные уступки по отношению к себе, простить 50% долгов, а сейчас, похоже, и вовсе намеревается послать ЕС, что называется, подальше со всеми его требованиями и предписаниями. Я не настаиваю на том, что мы должны буквально повторить пример греков, нет. Но немного больше настойчивости в переговорах с Брюсселем нам тоже не помешали бы. Вот это извечное "Чего изволите?" нашего правительства перед Большими Европейскими Дядьками — оно порою только вредит стране. Попробовали бы отстаивать свои интересы — глядишь, не пришлось бы столь радикально подымать пенсионный возраст. Этим мы уменьшили бы страдания людей и сделали бы эмиграцию из Латвии не столь значительной. Население в стране нам ещё понадобится — если, конечно, мы строим планы развития экономики на тридцать, а не на пять лет вперед. Сомневаюсь, что многим нравится перспектива завоза в Латвию чересчур большого количества гастарбайтеров с юга в будущем.
— Согласны ли вы с мнением, что именно нерешённый национальный вопрос лежит, в значительной мере, в основе демографического упадка Латвии?
— Только отчасти. Если бы в Латвии был высокий уровень жизни, плюс возможность стабильного и приличного заработка у всех, то многие, я уверена, согласились бы на таких условиях терпеть национальное давление. Но когда люди сталкиваются в своём государстве с этнической дискриминацией, да ещё и стеснены в возможностях — то многие, конечно, не соглашаются такое терпеть и "голосуют ногами". К сожалению, пока что не очень заметно стремление государства обеспечить подъём в стране за счет предоставления равных возможностей для всех. Напротив, наши государственные мужи стремятся скрепить "рассохшуюся бочку" чисто административно-приказными мерами. Взять хотя бы обсуждение одиозного законопроекта по запрету работодателям предъявлять работникам "необоснованные лингвистические требования". Утвердить-то его утвердят, наверное — а вот работать на практике он не будет, приведя, разве что, лишь к излишним бюрократическим нагрузкам на бизнес. Сама по себе, идея глупая, но у нас еще и не такие глупости проходили.
— На протяжении всех последних лет вожди русскоязычной общины постоянно возлагают надежды на помощь европейских структур: "барин приедет и нас рассудит". Однако, пока что эти надежды оказываются безосновательными. Почему?
— Данный факт объясняется, скорее всего, разного рода геополитическими причинами. К тому же, как это ни парадоксально звучит, сейчас у международного сообщества не так уж и много рычагов, чтобы надавить на наше государство. А ведь проблема нацменьшинств, и свидетельством тому является референдум, особенно обострилась лишь в последнее время. Скажем, когда Латвия ещё не успела вступить ЕС, она стремилась старательно выполнять внешние рекомендации. Нынче же она вошла в ряды содружества: и, естественно, никто не станет выгонять её из его рядов лишь на основании пренебрежения правами нацменьшинств — тем более, что рекомендации экономического плана здешние власти стараются исполнять. Хотя, конечно, пренебрежение рекомендациями Комитета ООН по правам человека — это очень, очень дурной тон во внешней политике. Значит, нужно продолжать делать всё возможное, чтобы демонстрировать существование этнической проблемы в Латвии всем влиятельным внешним и внутренним акторам. Как показал опыт, наилучший способ подобных демонстраций — проведение референдумов. И в этой связи меня очень беспокоит намерение парламентского большинства отгородиться от всевозможных референдумов за счёт принятия закона, по которому все 150 тысяч подписей, необходимых для их инициирования, должен собирать инициатор. В итоге, подобные кампании будут обходиться в 300 тысяч латов минимум и станут доступны лишь немногим обеспеченным людям. Подобные ограничения политических прав граждан недопустимы! Можно ещё было обсуждать увеличение количества подписей, собираемых за счёт инициатора, с десяти до двадцати-тридцати тысяч. Но в предлагаемом виде этот закон абсолютно неприемлем. Основную массу затрат на обеспечение демократии должно нести государство, а не его жители!
— Противники прошедшего языкового референдума обвиняют его инициаторов в том, что те способствовали усилению межнациональных трений в Латвии. Так нужно ли было его вообще проводить?
— Да, проведение референдума сказалось на обострении межэтнического напряжения. Но я думаю, что это обострение продлится ещё примерно три-четыре ближайших месяца, пока сознание обывателя не отвлекут новые животрепещущие события. Ну, некоторые партии, конечно, будут нагнетать этническую истерию в преддверии муниципальных выборов — поскольку других аргументов для избирателя у них, по сути, то и нет. Как мне кажется, проводить референдум нужно было в любом случае. Потому что, в течение предыдущих двадцати с лишним лет в Латвии накапливались проблемы с правами и языком нацменьшинств, с институтом неграждан — но государство их не собиралось решать, а лишь, заталкивало, фигурально выражаясь, "под ковёр". Видимо, надеялось, что они сами когда-нибудь "рассосутся". Это был очень неконструктивный путь — с тем же успехом можно было ожидать, что рассосётся запущенная раковая опухоль. Благодаря референдуму нацменьшинства, актуализировали наличие этих проблем, с небывалой яркостью предъявив их и государству, и мировому сообществу.
Источник — Regnum.