Сначала их семью фашисты «сдали» в латышское хозяйство, потом отправили в Дахау и дальше по этапу. А теперь он для Латвии «оккупант проклятый».
И на Латвию успели поработать
20 декабря прошлого года в нашей газете была опубликована статья под названием «Нас продавали как рабов». В ней шла речь о том, каких трудов стоило жителю… Василию добиться от Латвии статуса политрепрессированного. Василия в возрасте 3 лет фашисты угнали в немецкое рабство из родной новгородской деревни, по пути сдав на работу хозяевам–латышам. Но статус политрепрессированного Латвия ему давать ой как не хотела.
Точнее, в 95–м дала, а в 97–м забрала обратно. За это время национал–патриоты успели принять закон, по которому на такой статус могли претендовать только граждане Латвии, а неграждане не могли, вроде как они и не люди. Василий даже натурализовался специально, но возвращения статуса пришлось добиваться долгих 14 лет. И никакой компенсации!
На эту статью откликнулся другой наш читатель — рижанин Евгений Балыковский. И рассказал свою, похожую, историю — тоже за гранью здравого смысла. В далеком 43–м году Евгению было 4 года. Всю их большую семью (мама, бабушка, дедушка, тети, сестры, братья) пригнали в Мадону и распределили на работу по латышским хозяевам. В 44–м, с наступлением Красной армии, бесплатную рабсилу погрузили в вагоны и повезли в Германию. Сортировали в Дахау. Кто послабее, да сомнительной чистоты крови, тех оставляли в лагере на погибель. Другие проходили недельную санобработку, очищались от вшей и разной коросты и чистенькими ехали работать на новых хозяев.
А рабство — придумали
Евгению посчастливилось — никто не узнал, что по отцу он еврей, и их с мамой распределили в небольшой городок в Австрийских Альпах: «Попали в хозяйство одной женщины, ох и доставалось же от нее маме! И брань, и пощечины, и босиком зимой за скотиной ходила. Муж хозяйки погиб под Сталинградом, так она всю свою ненависть на маме вымещала. А в конце февраля 45–го пришли американцы, и хозяйка стихла, боялась, что мама на нее нажалуется, даже кормить нас стала заметно лучше. Но мама жаловаться не стала».
После войны жить было негде, целые деревни стояли сожженными — сначала Балыковские поехали в Ташкент к одной маминой сестре, потом, в 50–е, приехали к другой, в Ригу, да так здесь и остались. Такая вот их история «оккупации» Латвии. В 98–м Евгений натурализовался, получил из Выборгского архива справку, где чётко и ясно было написано: «Угнаны в немецкое рабство».
Германия свою вину как могла искупила: выплатила ему компенсацию за изуродованное детство, а вот статуса политрепрессированного от Латвии он добивался долгих 13 лет. Не ради льгот, говорит, старался, просто нацистов не любит с детства. В 2011 году наконец добился — Рижская дума присвоила. Казалось бы, добился человек исторической справедливости и может успокоиться, а он в газету пришел. Беспокоится, что отнимут.
— Мне это пообещали так называемые патриоты из думской оппозиции из партии «Единство». Дума большинством голосов присвоила, а они говорят, незаслуженно. Написали письмо в прокуратуру и вот, пришло письмо: 10 апреля 2014 года в 12 часов будет рассматриваться мой вопрос. До этого я могу пользоваться статусом, а потом — неизвестно.
Эсэсовцы, конечно, ни при чём
В отношении латвийского суда, случись такой по его вопросу, Балыковский иллюзий не питает. Вспоминает, что ещё в 2001 году председатель Курземского отделения Риги общества политрепрессированных Висвалдис Петерсон прямо сказал: «Пока я здесь сижу, статуса ты не получишь. Денег у нас мало, чтоб тебе платить, надо отобрать у «лесных братьев». Так он ходил кругами по правозащитникам и юристам, а всё упиралось в местную власть, «пока Ушаков не помог».
— Эти люди по латвийским законам считаются оккупантами, хотя должны считаться жертвами нацистов и их пособников, — комментирует ситуацию российский историк Владимир Симиндей. — Этим и удивительная позиция Латвии в оценке тех событий. Говорят, что после войны эти люди могли вернуться к себе домой. Туда, откуда были угнаны фашистами.
А куда было возвращаться, если все деревни были сожжены? Теперь негражданам ставят препоны в получении статуса политрепрессированных, забывая о карательных акциях, в которых в том числе активно участвовали латышские коллаборационисты. Одна только акция «Зимнее волшебство», которая проводилась в феврале–марте 43–го предусматривала создание 40–километровой мёртвой зоны на российской и белорусской территориях. Её ударной силой были латышские полицейские батальоны.
До конца задумка не исполнилась, выжгли «только» 15–километровую полосу. В ходе акции среди мирного населения погибло не менее 4 тысяч человек, свыше 7,5 тысячи угнано в Германию и Латвию, из них не менее 2 тысяч — сразу в концлагерь. Замышлялась акция якобы для очистки земли от партизан, но их погибли десятки, а мирного населения — тысячи, карателей же пострадало около сотни. В ближайшее время в Белоруссии выйдет новый сборник архивных документов об этом «Все деревни уничтожить», к 70–летию акции. Там содержатся документы не только российские, латвийские и белорусские, но и трофейные немецкие. Так что желающие могут освежить память.
А пострадали только латыши
— Сколько на территории Латвии работало людей, угнанных с территории России и Белоруссии, никто не знает, но в Германии так называемых восточных рабочих было от 3 до 5 миллионов, — рассказывает латвийский историк Эрик Жагарс. — По латвийской логике считается, что статус политрепрессированных таким не положен, потому что их угоняли работать, а не притесняли по политическим признакам.
Но проблема Латвии в том, что она смешивает понятия. Легионеров считает пострадавшими, а этих людей — нет. Так же и в оценке лагерей она не делает разницы между лагерями Гулага и фильтрационными лагерями. И именно на основании пребывания в фильтрационных лагерях бывшим легионерам присуждали статусы политрепрессированных. Хотя фильтрационные лагеря занимались именно тем, что фильтровали солдат. Те, кто был замешан в преступлениях, отправлялись отбывать наказания, а «чистых» выпускали.
Фильтрация по времени занимала до двух лет. Там отличить настоящих преступников от всех остальных было легко, воевали же все вместе, друг друга знали и друг на друга доносили, кто где и чем занимался. Советские солдаты, которые были в плену, тоже проходили фильтрационные лагеря. Так же фильтровали и немецких военнопленных. Такие работали и в Латвии, в 1955 году после визита канцлера ФРГ Аденауэра в СССР в целях укрепления дружбы их всех выпустили, даже эсэсовцев. Фильтрационные лагеря были в разных странах — в Италии, Франции, Бельгии (там как раз возникло организация «Даугавас ванаги»). А вот первые концлагеря создали англичане в начале XX века в ЮАР — помещали туда непокорных буров.
…Латвия, особенно накануне 16 марта, активно открещивается от профашистских симпатий. МИД устраивает собрания послов, где подробно рассказывает о специфической истории и заверяет в приверженности антифашистским ценностям. А ей не верят, потому что на деле она демонстрирует совсем другую позицию, при которой люди, действительно пострадавшие от фашистов, отчего–то постоянно сами во всем выходят виноватыми. Ездят, понимаешь, в Дахау, что туристы…
Источник — «Вести Сегодня».
Об авторе. Елена Слюсарева, специальный корреспондент газеты «Вести Сегодня» (Рига). Родилась в Луганске, на Украине. По окончании школы уехала в Ленинград, там окончила Топографический техникум по специальности "картография" и в 1984-м году была распределена в Ригу. После распада СССР и ликвидации геодезического предприятия нашла приют в газете "Советская молодёжь", параллельно училась на историческом факультете Латвийского государственного университета (окончила в 1989-м). Елена Слюсарева — в журналистике с 1993-го года. Работала в газетах "ЧАС", "Ригас балсс", "Вечерняя Рига", принимала участие в международных правозащитных и интеграционных проектах. С 2004-го года — специальный корреспондент газеты "Вести сегодня" — духовной правопреемницы газеты "Советская молодежь". Сфера профессиональных интересов — проблемы построения и развития гражданского общества, межэтнические отношения, права человека.