В Латвии прошли местные выборы, в результате которых победу в латвийской столице одержало объединение «Центр согласия / Честь служить Риге», наполненное перед выборами латышскими национальными кадрами и собравшее около 58% голосов и таким образом получившее возможность делегировать в рижский городской парламент 39 человек. За ЦС, который, к тому же, представляет действующий мэр Риги Нилс Ушаковс (некогда — корреспондент российского ИТАР-ТАСС в Риге Нил Ушаков), традиционно голосуют русскоязычные избиратели.
Латышская националистическая партия «Единство», считавшееся главным конкурентом ЦС/ЧСР, достаточно неожиданно показала низкий результат (от неё в Рижскую городскую думу пройдёт лишь девять депутатов). Его опередил неонацистский Национальный союз VL-ТБ/ДННЛ (12 депутатов). Объединение Владимира Линдермана «За родной язык!» (ЗаРЯ) получило всего 0,5% голосов.
Латвийские эксперты и политики уже успели заявить, что голосование носило ярко выраженный этнический характер, когда русские и латыши голосовали за разные партии. Однако успех ЦС и Нила Ушакова, к сожалению, не даёт проживающим в столице Латвии русским надежд на улучшение ситуации с соблюдением их прав.
«Русский мэр» Нилс Ушаковс за время своей карьеры настолько заигрался в латвийскую политику, что признал и «оккупацию», и невозможность русского языка приобрести в двухобщинной стране официальный (то есть даже соответствующий стандартам ЕС региональный) статус. Фактически он является креатурой латышской этнократии, созданной для того, чтобы латвийские русские продолжали исправно играть по местным правилам, отдавая голоса за интегрированного в клановый бизнес, комфортного, безопасного для них политика, который никогда не сделает ничего такого, что противоречило бы этнократическим сценариям развития Латвии.
И то, что русские избиратели продолжают отдавать свои голоса за ЦС – следствие их деморализации и конформизма, помноженное на желание любым способом избежать противостояния с государством, что можно было бы назвать успешной ассимиляцией, если бы эта «ассимиляция» не заканчивалась для местных русских настоящей ассимиляцией в трудовой эмиграции в Ирландии, Англии, Германии и далее.
На протяжении всего периода существования независимой Латвии взоры местной русской общины обращаются в сторону России, однако Москва раз за разом бросает своих соотечественников на произвол судьбы, подчас заявляя об этом со всей откровенностью, как это сделал, например, в декабре 2010 года тогдашний президент России Дмитрий Медведев в ходе встречи с тогдашним президентом Латвии Валдисом Затлерсом, согласившись с собеседником в том, что проблемы русскими являются внутренним делом Латвии, ибо созданы они «геополитическими» событиями (читай: «оккупацией»).
В этих условиях у многих латвийских русских выработался своеобразный рефлекс – они боятся конфликтов с официальными властями и резко негативно относятся к тем, кто, по их мнению, старается их в эти конфликты втянуть. Именно этим, в первую очередь (помимо административного давления, информационной полублокады и вытекающей из неё низкой общей известности), объясняется низкий результат партии Владимира Линдермана, радикала, который понимает, что за свои права надо именно бороться, ибо отдавать их русским просто так никто почему-то не собирается.
Вся активность общественных деятелей и организаций в России, заинтересованных в поддержке латвийских русских, должна быть направлена на достижение понимания одной простой вещи: бесконфликтная, конформистская позиция вплоть до желания «нравиться» антирусской этнократической системе, вступать с ней в теневые и заведомо незаконные коррупционные сделки и быть принятым ею, ведёт лишь к дальнейшему ущемлению прав русского населения, подавлению его национального самосознания и полной ассимиляции.
Игра по чужим, враждебным правилам, участие в тайной политике, постулаты которой составлены в духе махровейшего латышского нацизма – всё это способно как минимум законсервировать нынешнюю ситуацию, а как максимум – серьёзно её усугубить.
Естественным и законным ответом здесь, как, например, в Исландии, может стать мирная общественная революция, продиктованная правилами прямой демократии.
Всё вышеописанное, к сожалению, характерно не только для Прибалтики, но фактически для всех постсоветских государств.
Источник — «Ostkraft».