«Год театра» только стартовал в России. В гонку за зрителя вступили и калининградские театры. “Мы постараемся это время максимально насытить интересными выступлениями и спектаклями. Нас ждёт большое количество обменных гастролей с театрами регионов России. Калининградская область станет одной из самых заметных в этом плане. Мы сформировали насыщенную программу: будут и классические постановки, и много экспериментов”, – обещал министр культуризма Калининградской области Андрей Ермак, открывая тематический год в декабре 2018-го. Он жахнул пушкой и дал старт локомотиву культурной жизни региона. Но почему калининградский зритель не оценил искусство доставания гвоздя задним местом, проход артистов по залу с автоматами и полуголых девиц — разбирались корреспонденты радио “Русский край”.
Премьера спектакля “Черная кошка, белый кот” должна была стать событием года, это, по крайней мере, обещали театральные афиши. И не солгали, если провал можно назвать событием года. Зрители массово покидали зал Калининградского областного драматического театра, не оценив постановку новосибирского режиссера. Разочарование некоторых было настолько сильным, что в адрес актеров и режиссера летели оскорбления и неприкрытые глумления из зала. Спектакль “Черная кошка, белый кот” едва ли напоминал культовую комедию Эмира Кустурицы, которую Чехов (не путать с Антоном Павловичем) якобы взял за основу своей постановки. Люди начали покидать свои места уже через тридцать минут. Через полтора часа зрительский зал опустел наполовину. Под занавес были слышны лишь жидкие хлопки аплодисментов. А с режиссером и вовсе никто не пожелал общаться.
Комедия “Черная кошка, белый кот” была показана на театральных подмостках впервые. Инсценировку одноименного фильма Кустурицы делал номинант “Золотой маски” Сергей Чехов. Работа над спектаклем началась еще в октябре. Режиссер приезжал в Калининград, подбирал актеров для постановки, устраивал мастер-классы. Тогда же началась работа с потенциальным зрителем – калининградцев оповестили о предстоящем шедевральном премьерном прогоне на сцене драмтеатра.
Сюжет фильма Эмира Кустурицы повествует о взаимоотношениях двух дунайских цыганских баронов, быте и делишках с мафией. Под закат лет баронам приходится расхлебывать проблемы, которые нажили их многочисленные родственники. На афише многообещающе значилось: «По одноименному фильму Эмира Кустурицы». Вероятно, калининградский зритель повелся на имя именитого сербского режиссёра и ожидал увидеть нечто подобное. Но от сюжетной канвы Кустурицы Чехов не оставил ничего, за исключением разве что названия.
Для постановки сцену драмтеатра позолотили. На арьерсцене установили несколько рядов кресел для зрителей, чтобы они могли смотреть на происходящее с разных сторон, вступая в диалог с актерами.
Итак, к действу. Что происходило на сцене и в зале театра (действие переносилось в зрительный зал) описать довольно сложно. Это скорее галлюцинации, мутация театральной постановки, здесь сложно проследить не только сюжетную линию, но и сам актерский или режиссерский посыл. Что хотел сказать нам режиссер своей постановкой – вопрос сложный и, пожалуй, останется без ответа. Актеры на протяжении полутора часов то неистово бегают по сцене с криком “Поцелуй меня”, то, напротив, замирают на долгие минуты или муторно ползают с автоматами на перевес. Они мацают друг друга, кривляются, то снимая, то одевая маски зверей и других сложно определимых существ. Человеческая речь здесь исчезла – актеры мяукают, произносят нечто нечленораздельное. Актриса в черном обтягивающем боди выгибаясь дугой, демонстрирует зрителям ягодицы.
Между зрительскими рядами ползают актеры. Актрисы с “чулками” на лице проходят с автоматами Калашникова по залу, наводя их на зрителей. Весьма странная сцена для страны, где еще не зажила рана от трагедии “Норд-Оста”. Напомним, в 2002 году на протяжении четырех дней группа вооружённых боевиков во главе с Мовсаром Бараевым захватила и удерживала заложников из числа работников, зрителей и актерского состава мюзикла «Норд-Ост» в здании Театрального центра. В результате теракта погибли 130 заложников.
Посыл Сергея Чехова в “Черной кошке” зрители поняли четко и после спектакля стали бурно обсуждать. Дабы не быть голословными, приведем реакцию зрителей “Черной кошки” — ответ на утверждение о том, что спектакль “взорвал” публику Калининграда.
“Ага, взорвали(( хорошо, что до этого не дошло, когда девушки с автоматами, как в Норд-Осте, между рядами зрителей ходили. Мозги есть у режиссера?”, — пишет журналист ВГТРК Александр Наумов (орфография автора сохранена).
“Для пущего эффекта надо было дыма побольше пустить, проводки к креслам подвести,- ну что бы непонятливый зритель, так сказать, полностью в атмосферу действа погрузился. ..А так,- всего- то разборка Калашникова, — мы это в 8 классе проходили….Хотя после Норд Оста я очень не люблю, когда на меня направляют или ходят мимо с автоматом….” – мнение калининградского врача Владимира Благовещенского (орфография сохранена).
Журналист издания “Комсомольская правда” в Калининграде Владислав Ржевский, побывал на премьере и после написал рецензию на спектакль. В беседе с корреспондентом радио “Русский край” он отметил, что шествие с автоматами – это прямая аналогия с терактом на Дубровке, и зрители это прочувствовали.
Владислав Ржевский: Я об этом также писать не стал прямо в лоб, но написали многие. Конечно, это была прямая аналогия с “Норд-Остом”. Это было очень неприятно на самом деле. И главное, ты осознаешь, что все правильно понял — как нужно понимать этот образ, и зачем этот странный эпатаж.
Ну и гвоздь программы – в прямом смысле: актер имитирует, что вытаскивает задним местом гвоздь, вбитый в сцену. Причем проделывает он это дважды, вероятно, чтобы, так сказать, закрепить увиденное в понимании зрителей. Зрители поняли: “покидали зал рядами”, не дожидаясь антракта, рассказывает журналист.
Владислав Ржевский: Мне совершенно непонятен посыл автора, особенно если учитывать то, что я изначально хорошо знаю “Черную кошку, белый кот”. Это совершенно разные вещи. Честно скажу, не хватает, видимо, у меня мозгов понять, что они хотели сказать, и на кого это рассчитано. Но точно не на широкого зрителя. Это подтвердило и то, что происходило в зале. То, что уходили рядами – это некрасивая фраза, но именно так и было. Люди дожидались, когда будет более или менее темно в зале, и вставали. Уходили сразу по пять, по десять человек. Причем сразу. Десять человек уходят в одну сторону, десять – в другую.
При этом журналист отмечает, что те, кто остался и досмотрел постановку до конца, “с титрами” (а такие были, их читал закадровый голос пока действо продолжалось), поспешили к выходу. В зале слышались лишь жидкие аплодисменты.
Владислав Ржевский: Там на самом деле всякое было. К середине спектакля те, кто еще не ушел, освоились с происходящим и начали реагировать с разной степенью воспитанности. Были захлопывания в определенных местах, кричали “браво” и даже “бис”, когда актер долго полз (тоже видимо наполнено глубоким смыслом), увешанный автоматами. Это было так долго, что народ уже не выдерживал и кричал, и хлопал. Я думаю они [актеры] сами все прекрасно слышали и все понимали. На самом деле народ реагировал не только ногами – уходя. Зрители, которые хотели похлопать в конце (было несколько жидких хлопков), растерялись. Но собственно особо никто [аплодировать] не рвался, потому что люди побежали к выходам. Я честно скажу, у меня есть опыт просмотра спектаклей не только у нас, но и в других городах. Такого я и близко никогда не видел. Я бы не хотел быть на сцене и со сцены такое видеть. Я не знаю, как актеры такое выдерживают, как такое играют.
Как и ожидалось у “Черной кошки” нашлись защитники. Они объясняют: ну, не дорос калининградский зритель. Журналист Владислав Ржевский иронично отмечает, что, вероятно, в происходящем в драмтеатре был какой-то глубинный смысл, но объяснить его сможет только режиссер Сергей Чехов и актеры. Но журналист сомневается, что у самих актеров получится это сделать внятно.
Владислав Ржевский: Я знал, на что шел. Был готов к этому. Я не стал писать о том, что мне было очень скучно, но многие об этом пишут. По десять минут актеры с очень многозначительными лицами в гробовой тишине ходят по сцене туда-сюда. Они одевают, снимают маски. В этом есть тоже какие-то глубинные смыслы, которые могут объяснить видимо только режиссер и те, кто занят постановкой. Хотя я подозреваю, что калининградские актеры [привлеченные к постановке] тоже вряд ли смогут внятно объяснить многое [из происходящего на сцене]. Это было скучно. А когда началось самое “яркое” с этим гвоздем легендарным… Там же еще фраза “замечательная” была сказана: “я в полной Ж…” (извините) и одновременно на сцене Калининградского драматического театра. Насколько я знаю, на третьем показе эта фраза уже не звучала.
Пресс-секретарь Калининградского драматического театра Лидия Пименова в беседе с корреспондентом “Русского края” подтвердила, что зрители уходили со спектакля, не дождавшись его окончания.
Лидия Пименова: Там ничего голого не было. То есть, не было ничего такого, что было бы аргументом для возмущённой публики… Но большая часть зрителей осталась. Сначала где-то треть зала ушла, на втором спектакле — меньше, а на третьем — ещё меньше. Люди уже подготовленные пришли. Они уже понимали, что это не Кустурица, это не комедия. Это нечто другое. Это концептуальное искусство. Куплено было больше 700 билетов. У нас все три дня пошли на аншлагах.
Отметим, сегодня в большом зале театра могут разместиться до 930 зрителей. По информации источника “Русского края”, в первый день показа спектакль покинули около 350 человек, во второй – 250, а в третий – около 100. Получается — беспощадно малое число людей, понимающих “истинное” театральное искусство, проживает в Калининградской области.
Главный редактор портала NewsВalt Андрей Выползов с сожалением констатирует, что старейший в Калининградской области классический театр драмы решился «осовремениться» пошлятиной. Но русский человек, калининградец ногами выразил своё отношение к духовно убийственной методе.
Андрей Выползов: Если судить по стихийным рецензиям, видно, что [калининградцы] против явления, когда ради хайпа и завлечения зрителей они [театральные чиновники] идут на богомерзкие вещи, связанные с половыми извращениями и юмором ниже пояса, считая, что это вызывает интерес у зрителей. Я на самом деле благодарен калининградцам. Мы все уже привыкли считать, что калининградцы, проживая внутри западного мира, стали его частью. Возможно, руководство театра тоже считало, что здесь такой богомерзкий спектакль примут на ура. Но что-то пошло не так. И именно в душе у русского человека. Он понял, что ему навязывают западные богомерзкие вещи, заставляют свыкнуться с пока маленькими античеловеческими ценностями, такими как манипуляции с гвоздем, проходы с автоматами Калашникова, когда все знают, что такое было на самом деле в “Норд-Осте”. Это, на мой взгляд, делалось для того, чтобы показать, что такое возможно в театрах. А дальше будет больше.
Журналист полагает, если бы в Калининграде не было бы такого народного марша, спектакль пошел бы в других регионах России, а калининградцев ставили бы в пример, как людей окультуренных и знающих цену истинному искусству.
Андрей Выползов: Если бы в Калининграде подобный спектакль не отторгли, если бы не было такого народного марша, я уверен, спектакль пошел бы в других регионах России, а калининградцев ставили бы в пример. Допустим в условном Омске зритель бы вышел со спектакля, а режиссер и театральная общественность стала бы говорить: “Смотрите, какие они неотесанные сиволапые мужики. А в Калининграде, где мы поставили впервые, был аншлаг”. Они на это рассчитывали, поэтому здесь и продвигали. Они продвигали его с претензией на “Золотую маску”. Калининград сегодня для всей России – это некий символ западного мировоззрения: толерантности и продвинутых взглядов. Они считали, что в Калининграде прокатают, и это будет некая индульгенция. Но они жестко ошиблись. Калининградцы показали, что мы, проживая в российском эксклаве, становимся более патриотичными, более русскими – как бы это не звучало противно той стороне.
Теперь же, после марша калининградских зрителей драмтеатр пытается сделать хорошую мину при скверной игре. Пресс-секретарь драмтеатра Лидия Пименова отмечает, что зрители, покидающие зал – “это успех”, а огласка приведет новых людей.
Лидия Пименова: Там нет ничего запрещённого, противозаконного. Сейчас — это хорошая огласка. Она приведёт к тому, что придут зрители, которым это интересно. Конечно, это не провал. Это огромный успех, я считаю. Раз часть (большая часть) публики встретила это с интересом, с удовольствием, значит, всё-таки спектакль удался. А другим было скучно потому, что они не ожидали, что это не шоу, что это серьёзная вещь. Там нет ничего пошлого, кстати. Там ничего этого нет. И гвоздь этот — концептуальный, там даже нет этого гвоздя. Это — символ, образ, который объясняет возможность преодоления стереотипов.
Был ли гвоздь в постановке либо его не было? Едва ли теперь это имеет значение. Но он как символ, действительно, давно и глубоко вбит в культуру Калининградской области, поэтому удивляться тому, какой экзотической частью тела его пытались вытащить со сцены драмтеатра – не стоит. Итог спектакля “Черная кошка, белый кот” – калининградский драмтеатр теперь трясет, причем в буквальном смысле. Злопамятен ли калининградский зритель или отходчив – покажет время. Однако уже на первых порах “Года театра” в Калининграде приходится констатировать, то что должно быть прекрасным и интеллектуальным, сегодня нам показывают в отталкивающе патологической форме. Вместо театра подсовывают зрелище, направленное на идеологическое разложение общества. А ведь “Год театра” только стартовал, и впереди нас, как обещал министр Ермак, ждет еще много “интересных выступлений” и “экспериментов”. Но под занавес (не года, а нашей программы) хочется все-таки напомнить: господа, театральная сцена – это не отхожая яма, и калининградский зритель наглядно показал свое отношение к подобному искусству с душком.
Программа “Специальный репортаж” на радио “Русский край”