На днях заглянул на рыбный базар Клайпеды, и стало грустно: доминируют мороженые хек, скумбрия, разные экзотические виды из Юго-Восточной Азии, а вот свежая местная, то есть балтийская рыба, скромно представлена исключительно обезглавленной и выпотрошенной треской да салакой не самого лучшего товарного вида.
Как же так, Клайпеда самый что ни есть приличный морской порт и где, как не здесь, царить рыбному изобилию?! Ан нет! Автору довелось бывать на рыбных базарах в Бразилии и африканском Сенегале, в американском Нью-Орлеане и французском Марселе, в немецком Бремерхафене и итальянских Сиракузах – литовский рыбный рынок не идёт ни в какое сравнение! Почему Литва, с гордостью именующая себя морской державой, сидит на полуголодном рыбном пайке?
— Это парадокс, с которым мы, учёные, как и наши граждане, тоже не можем согласиться, — размышляет заведующий отделом науки и исследования рыбоводства Министерства сельского хозяйства Литвы Шарунас Толюшис. — Рыба в Балтийском море есть, причём в последние годы её становится больше — это сказываются природоохранные программы, реализуемые странами, лежащими по её берегам, а также общее улучшение экологии моря, серьёзное отношение рыбаков к соблюдению установленных норм. И тем не менее купить свежую, допустим, кильку (а она на Балтике особо нежная и вкусная) становится проблемой даже в Клайпеде. Что же тогда говорить о глубинке?
Были времена, когда рыбный стол Литвы практически ничем не отличался от роскошного российского, в этом можно было убедиться, побывав в соседнем Калининграде. Тогда республика обладала одним из крупнейших в Советском Союзе океанических флотов, насчитывающим более трёхсот промысловых судов – от небольших сейнеров с десятком рыбаков на борту до огромных плавучих баз, где двести моряков изготовляли консервы и пресервы, рыбную муку и морозили в сутки по двадцать тонн ценнейшей ставриды и сардинеллы. Мощный флот канул словно в Бермудский треугольник — бесследно (суды, возбужденные по этому факту, так и не смогли найти виновников пропажи), от былой роскоши осталось десятка два траулеров, которые добывают сейчас морепродукты далеко в южных и западных морях и с прежде родной базой никак не связаны. То есть рыбному рациону литовцев от них мало проку.
Нет-нет, и на Балтике плодотворно действуют наши рыбаки, и здесь они ловят салаку и треску в объёмах вроде и неплохих. В этом году запланировано, в строгом соответствии с выделенными Евросоюзом квотами, выловить около семнадцати тысяч тонн «белорыбицы» (так шутливо кличут местные рыбаки шпроты и салаку), около трёх тысяч тонн трески, и планы успешно выполняются. Объёмы немалые, но если бы весь улов попадал на стол литовцев! С большей или меньшей долей вероятности можно говорить о судьбе трески, поскольку абсолютно вся эта ценная особь (особенно она котируется на западе Европы и в Америке, где стоит значительно дороже, допустим, того же «инкубаторного» лосося) особым распоряжением министерства вот уже пару лет должна проходить через государственный аукцион.
Если раньше до родного порта доходила в лучшем случае лишь половина улова, то теперь через открытые торги проходит, по ориентировочным оценкам, порядка двух третей. Точно отследить процесс трудно, поскольку лов ведут более трех десятков литовских «малышей» с пятью-шестью рыбаками и не редки случаи сдачи всей или части добычи на иностранные суда или в порты. На каждый борт инспектора, понятно, не посадишь, как и трудно отследить, не сдаёт ли рыбак треску левому перекупщику (между строк добавим — это весьма доходное дело) уже на берегу. Если нынче две тысячи тонн трески дойдёт до отечественного потребителя – уже неплохо, особенно если сравнивать с былыми годами. Хотя, по большому счету, и это мизер, не получается даже по килограмму на человека. За год.
В наведении порядка с треской безусловный прогресс, чего нельзя сказать о белорыбице. Тут полнейший информационный вакуум, объясняемый принятой системой. Дело в том, что по разработанным в Евросоюзе правилам вести промысел литовские суда могут в любых акваториях союзных стран. Нет твёрдых установок и по сдаче улова. Промысловая компания Аушры вылавливает львиную долю годовой квоты шпротов и салаки — около 12 тысяч тонн, причём добычу сдаёт там, где и промышляет – в Дании.
— Нет, в Клайпеде не могу, — объясняет Альгирдас Аушра, который уже много лет возглавляет Ассоциацию рыбаков и рыбопереработчиков Западной Литвы. — Весь улов дают два промысловика, работающие по прогрессивной технологии «наливом» — когда в трал с уловом опускается насос, который и перекачивает рыбу вместе с водой в трюмы судна. За рейс привозит более сотни тонн. Таким же механизированным образом рыбу выкачивают из трюмов на предприятии по переработке. Страны Балтии серьёзно отстают в этом отношении от, скажем, Скандинавии, где большая часть рыбы добывается именно таким образом. Из трех прибалтийских республик мы единственные, кто работает по этой технологии, но на всем восточном побережье Балтики нет производства, которое могло бы обслужить наших промысловиков, принять улов «наливом». Остальные пять тысяч тонн «белорыбицы» добываются литовскими «малышами» по старинке: из трала на палубу, затем в ящиках со льдом в трюм. Метод тяжёлый, затратный, причём рыба нередко доходит до покупателя не в лучшем виде. Сколько попадает её после этого в порт приписки – можно только гадать.
Литва отстаёт от скандинавских соседей не только в технологии промысла, но и самым решительным образом в рыбопереработке, причём в этом отношении даже от Латвии и Эстонии. Четверть века назад в Клайпеде действовал мощный рыбоконсервный завод, но теперь там офисы и склады. Так что, по мнению Толюшиса, новая технология рыбодобычи панацеей вряд ли стала — перерабатывающих мощностей критически мало, а народу подавай рыбу как свежую, так солёную, копчёную и вяленую, в виде консервов и пресервов, филе и балыков…
Литовские промысловики с завистью поглядывают на своих коллег из ближнего и среднего зарубежья, на тех же датчан, которые делают хорошие деньги на ловле в Северном море таких ценных пород, как скумбрия и селёдка, доходящих до литовцев, в основном, в замороженном или солёном виде.
«Ведь как умно, если не сказать – хитро поступают в Евросоюзе: зоны для промысла открыты, а квот на вылов нет,- возмущается Аушра.- Как-то мы собрали представительную делегацию и отправились в Брюссель требовать справедливости. Там нам объяснили просто: в своё время Советский Союз отказался от промысла в Северном и других европейских морях, да и вас никогда там не было. Уехали несолоно хлебавши. Считаем, интересы рыбаков, а вместе с нами и интересы всех жителей страны должно активнее защищать правительство».
На носу Новый год, а вместе с ним и новый промысловый сезон. Он принёс в целом огорчительные новости. Главная — квоты на «белорыбицу» сокращены по отношению к текущему году более чем на пятую часть, или почти на четыре тысячи тонн. Эту потерю не может покрыть даже увеличение разрешённой добычи трески на 500 тонн — рыбаки ожидали в два раза большей прибавки. Объясняют это они следующим образом: трески много, а главный корм для неё — белорыбица, потому сокращение маточного косяка соответственно уменьшит и воспроизводство, что, в свою очередь, положительно скажется на размерах косяков шпротов и салаки.
— Ну, логика расчётов промысловиков понятна, они заинтересованы получить как можно большие квоты,- считает Толюшис.- Труд у них исключительно тяжёлый, про них и так нельзя сказать, что купаются в роскоши, а тут ещё снижение разрешённой добычи на четыре тысячи тонн! Это значит, что многим из них придётся снова затянуть пояса. Но мера вынужденная, сокращения объемов промысла требует складывающаяся ситуация с биоресурсами в Балтийском море.
Наш далеко не тёплый и сравнительно бедный живностью бассейн, как и любой другой на планете, находится в постоянном изменении, динамике, определяемым массой причин — меняющимся климатом, экологией, деятельностью человека и прочее. Биосфера чутко реагирует на эти перемены. В последнее время трески стало больше, но не настолько, чтобы резко увеличить её вылов. Ещё тревожнее ближайшее будущее: меняются к худшему условия нереста в самом большом «родильном доме» трески — в Борнхольмской впадине, и это чревато решительным сокращением её «стада». Потому Евросоюз так деликатно, строго следуя рекомендациям ученых, обращается с квотами, а в будущем, возможно, и вообще ограничит их рост.
Учёным, как говорится, виднее, однако и мы со своего «берега» тоже можем кое-что рассмотреть. Удивляет долготерпение литовских рыбаков: за три последних года квоты на шпроты и салаку снижены в два раза, а с их стороны только недовольное бурчание между своими. Вспоминается, какие волнения подняли французские, испанские рыбаки и поддержавшие их коллеги из других западноевропейских стран, когда Евросоюз попытался ввести драконовские ограничения. Доходило до того, что рыбацкие шхуны блокировали крупнейшие гавани, останавливали судоходство. И добились своего. Готовность мужественно отстаивать свои права демонстрируют сейчас греки, не по своей вине оказавшиеся у «разбитого корыта». А ведь литовские (и не только, по информации Аушры, в аналогичной ситуации латвийские и эстонские труженики моря) рыбаки могли бы потребовать сокращение квот на «белорыбицу» компенсировать иными квотами — ну, допустим, на ту же скумбрию и селёдку недалекого Северного моря.
Ведь негоже гужеваться в то время, когда другие бедствуют. К тому же это плохо укладывается в провозглашенные Еврокомиссией (правительством) лозунги справедливости и честности по отношению ко всем членам Европейского Союза, какими маленькими и большими, бедными и богатыми они не были.
Также по теме:
ЕС на 79% снизил квоту на вылов лосося в Балтийском море; рыбаки назвали решение «катастрофой»
Запасы рыбы в Балтийском море истощены, что грозит экологическим дисбалансом