Старый Свет (впрочем, и Новый тоже) сотрясают финансовые бури, и нет, пожалуй, сейчас важнее вопроса, с какими потерями выйдет Европа из этой невиданной прежде заварухи. Под ударом судьба евро, а по большому счёту — благополучие всего миропорядка, по рукам и ногам повязанного, наряду с долларом, единой европейской валютой.
Всё это, безусловно, не могло не наложить свой отпечаток на обсуждение в Сейме проекта бюджета Литвы на 2012 год. Что показательно: если раньше участие отдельных компаний и стран Евросоюза безапелляционно определялась как манна небесная, посланная бедствующему литовскому народу во спасение, то теперь, похоже, романтический период в отношениях сторон закончился и наступает время трезвой оценки содеянного.
Надеюсь, и читателям «NewsBalt» небезынтересно подвести баланс потерь и завоеваний литовской экономики за последние 20 лет вновь обретённой независимости (думается, нелишним тут будет заметить, что этот термин многими серьёзными отечественными аналитиками ставится под сомнение: ну какая тут свобода выбора, если страна со всех сторон обложена обязательными решениями и постановлениями и обречена идти строго по пути, указанному Еврокомиссией — правительством Евросоюза — и даже такую мелочь, как отказ от перехода на зимнее время, Литва вынуждена согласовывать с Большой Европой, которая подобную вольность пресекла решительным «нет»).
Начать, думается, следует с самого начала, когда литовская промышленность, одна из развитых в республиках бывшего Советского Союза, рухнула как карточный домик: заводы останавливались, в цехах устраивались базары и торговые склады. Ну, наверное, в том, что устаревшее производство со вчерашними технологиями оказалось никому не нужно, большой крамолы нет, плохо то, что Запад использовал этот болезненный процесс как возможность хорошенько нагреть руки. Именно с подачи западных спичрайтеров (а за ними, без всякого сомнения, стояли умные головы из аналитических институтов Америки и Европы) в общественное пространство Литвы был вброшен лозунг, а, по сути, программная установка на постсоветские времена «Не пустим Ивана!».
Он оказался не только далёким от экономики, но и универсальным, и во весь «рост» заявил о себе при нашумевшей в своё время приватизации нефтезавода в Мажейкяй, когда этот современный гигант нефтехимии, единственный в странах Балтии, получила за бесценок американская компания «Уильямс» (ряд обозревателей считает, что отдельные из тех, кто при власти, хорошенько нагрели на этом руки), снявшая в итоге «пенки» и затем бросившая его. После долгих комбинаций завод достался богатейшей польской компании «Орлен», которая отыгрывается на Литве по максимуму: автомобильное топливо здесь теперь заметно дороже чем, допустим, в соседних Латвии и Эстонии или той же Польше, не говоря, понятно, о России и Белоруссии.
Сейчас «Орлен» положила глаз на ещё один лакомый кусочек — государственную компанию «Клайпедос нафта», которая занимается перегрузкой нефтепродуктов и ежегодно даёт в казну 50 млн литов (около 25 млн долларов). И тут нельзя не согласиться с позицией литовских экономистов, резонно заявляющих, что не следует резать курицу, несущую золотые яйца. Особенно в пору экономической и финансовой нестабильности.
Ну зачем копаться в прошлом, парируют литовские власти, новые времена – новые песни, теперь отношение к русским кардинально изменилось. Тут так и тянет поёрничать: если раньше «ивана» не пускали, то теперь его посылают. Хорошо, что, как в той байке о сути демократии, есть выбор: тебя посылают на три буквы, а ты идёшь куда хочешь. В своё время «Газпром», ставший в последние годы в Литве страшилкой почище дьявола, приобрел электростанцию в Каунасе с условием модернизировать её и перевести на газ как более экологически чистое топливо. Нынче российский концерн собрался от слов перейти к делу, да не тут-то было: городской совет «послал» щедрого инвестора, образно выражаясь, на три буквы.
Хотя скандальное дело, укладывающееся в эпохальную битву Литвы с международным монополистом, ещё не закончилось, кое-какие выводы уже высвечиваются. Если что и изменилось в политике нынешних властей (любой инвестор с Запада, каким бы прожжённым авантюристом он ни был, желаннее любого российского газпрома с гарантированными инвестициями), то прежде всего изощренность методов: это не мы, это народ посылает, а глас народа — глас божий.
В этой связи любопытно мнение Юлюса Вясялки, известного экономиста, бывшего министра, а ныне заместителя председателя комитета по экономике сейма, проливающее свет на корни этой политики: «Сближения Европы с Россией боятся многие. Не знаю, откуда у нас такие амбиции — быть выразителем, проводником этой боязни… Зачем европейским чиновникам высокого ранга заниматься конфронтационной работой, предъявлять кучу претензий России, когда за них это могут делать представители восточно-европейских государств? Формы вознаграждения за такой труд есть разные». Добавим — вся эта конфронтация чаще всего в пику интересам собственного народа, вынужденного пользоваться из-за амбиций политиков самым, как пример, дорогим газом в Европе.
Обвинять иностранцев в том, что они идут в Литву зарабатывать, по меньшей мере неумно: таково природное свойство капитала, «тонко» подмеченное ещё Марксом и Энгельсом. Всё дело в нюансах, деталях, в них-то и кроется нередко суть дела. Доходность бизнеса в пять-семь процентов годовых на Западе считается вполне приличной. В странах же нового, постсоветского капитализма, к которым относится и Литва, ставки в два-три раза выше.
Причём многие западные капиталисты, получив контроль над прежде государственной собственностью, ведут себя как перед концом света. Показательна в этом плане история с приватизацией Западного судоремзавода, одного из новейших и крупнейших на восточном побережье Балтики. Опять же по бросовым ценам его приобрела в начале девяностых крупная норвежская компания. Судоремонтники потирали руки, предвкушая возрождение предприятия: норвежцы известны как богатые, предприимчивые, рачительные и порядочные бизнесмены. Однако то ли клайпедчанам попались норвежцы неправильные, то ли их лукавый попутал, однако уже через несколько лет завод, сократив более половины коллектива, оказался на мели: без оборотных средств, без новых технологий и серьёзных заказов. Судоремонтники обозначили процесс просто: завод разворовали. От новых хозяев не дождались не только существенных инвестиций, что являлось и тут обязательным условием приватизации, но и получаемая на первых порах прибыль уплывала за границу. И только когда полностью обескровленную верфь приобрёл наш «брат» из Эстонии, дело тут пошло на лад. Хотя то, что натворили норвеги, исправлять придётся ещё долго: коллектив практически развален, плавдоки проданы, традиции, опыт судоремонта потеряны, причалы используются для перевалки грузов. А ведь это был флагман судоремонта на Балтике, построенный с «иголочки» уже после войны. За кадром остаётся социальная составляющая подобной приватизации, в результате её тысячи работников выбрасываются на улицу, теряют квалификацию, в итоге люмпенизация грамотного трудоспособного населения, в силу ряда причин не смогшего уехать в поисках работы и вообще счастья за границу, набирает обороты.
…Как-то на днях пришёл к неожиданному выводу: экономика нередко выделывает неожиданные пируэты. Допустим, такой: соседка Латвия по уши в долгах, сидит на крючке у международных валютных институтов, а и средняя зарплата, и пенсии там выше, чем в Литве (об Эстонии уж молчим). Вопрос требует тщательного анализа специалистов, автор же ограничится догадкой: может, потому, что в Литве политика зачастую идёт впереди экономики? И, судя по всему, улучшения не предполагается.
На наших глазах раскручивается, без всякого преувеличения, триллер века, когда на кону стоят уже не десятки миллионов, как ранее, а миллиарды, и не литов, а полновесных евриков. Речь идёт о атомной электростанции в Игналине, причём два вопроса в одном, по любимому выражению парфюмеров, флаконе. Первый: закрытие прежней станции. Работа колоссальная, не имеющая аналогов в мире, на которую Евросоюз обязался выделить приличные деньги. По оценке литовских энергетиков, на эти цели требуется более полумиллиарда евро, а на днях Евросоюз, сотрясаемый финансовым кризисом, объявил о решительном – едва ли не вдвое — сокращении программы помощи. Так что Литва, поверившая сладким обещаниям еврочиновников, может оказаться, как известная вредная старуха, у разбитого корыта и вынуждена будет проводить утилизацию ядерного объекта за свой счёт. То есть за счёт и без того бедствующего рядового налогоплательщика, у которого никаких возможностей, в отличие от Евросоюза, открутиться.
Есть в этой истории ещё один момент, также соответствующий установке «послать Ивана». С Игналинской станции увольняют опытных специалистов, проработавших здесь помногу лет, выпускников российских и украинских вузов (в Литве таких специалистов не готовили), заменяют их местными кадрами с невиданными зарплатами, не имеющими ничего общего не только с ядерной физикой, но и вообще с энергетикой. Одним из директоров станции, например, стал бывший дипломат, другие только закончили вузы. Видимо, и этим можно объяснить ту кадровую чехарду, в целом, по общему признанию, тот бардак, который царит сейчас на станции, когда левая рука не знает, что творит правая, когда не по назначению тратятся огромные деньги.
Однако правительство и президент полны оптимизма как в отношении закрытия старого атомного центра, так и строительства нового. Оптимизм — вещь во всех отношениях хорошая, полезная, но только если она дружит с реальностью. Делегация специалистов японской фирмы «Хитачи» (именно она в союзе с американской компанией «Вестингауз электрик» выступает в роли стратегического инвестора), побывав на объекте, определила ориентировочную стоимость реактора в 5 млрд евро. Как показывает мировая практика, стоимость работ и оборудования значительно возрастает в ходе строительства, иногда в два и более раз. Причём японцы намекнули, что значительную часть финансирования заказчик должен взять на себя.
Где возьмёт Литва эти миллиарды, если в стране урезали даже минимальные зарплаты и пенсии, а страны-соседи — Латвия, Эстония и Польша, согласившиеся поначалу участвовать в финансировании – не стесняются выражать откровенный скепсис? Впрочем, и отечественные аналитики всё больше склоняются к тому, что благими пожеланиями (считается, именно ими выстлана дорога в ад) возрождение литовской ядерной энергетики и ограничится.