Антироссийская риторика, случаи притеснения русскоязычного населения и воссозданный из пепла героизм пособников фашизма в республиках Прибалтики уже не вызывают удивления в России. К этому все привыкли, и в российском общественном мнении часто «Прибалтика» и «неофашизм» являются прямыми ассоциациями. Однако обыденный характер проблемы ни в коем случае не умаляет её значимости.
Напротив, такое положение дел — это сигнал. Сигнал того, что время идёт, а воз и ныне там, и ключи к решению проблемы либо ещё не найдены, либо уже и не ищутся. При этом многим, наоборот, может показаться, что муссирование данных тем демонизирует республики Прибалтики, искажает реальность, раздувая на страницах и экранах СМИ слона из мухи, в угоду каким бы то ни было личным корыстным интересам. И лишь информация, полученная из первых рук, помогает расставить точки над i.
Именной такой информацией поделился с российской общественностью в Москве руководитель Центра правовой помощи соотечественникам «Москва-Россияне» Михаил Иоффе, человек, без сомнения, компетентный в данных вопросах и по роду своей деятельности имеющий цельную картину национальной политики в прибалтийских республиках.
Речь шла не об отвлечённых высоких материях — юрист поведал о конкретных делах, которые ведёт в качестве адвоката. Среди таковых, например, дело о возврате собственности семьи Берковичей. «Впервые в послевоенной истории к Латвии как государству, государству Европейского Союза, предъявлены исковые требования за преступления Холокоста. На постевропейском пространстве такого иска еще не было», — отметил правозащитник.
Об этой истории мало или совсем не говорят в СМИ, между тем она довольно ярко характеризует ситуацию в современной Латвии. Дабы не быть заподозренным в передергивании фактов, правильнее, вероятно, напрямую передать рассказ Иоффе об этом деле.
«Мой клиент родился в Акнесте, на границе с Литвой в 1920 г. Помимо него в семье ещё были две сестры, брат. В 1941 г. он учился в техникуме в Риге, когда началась война. Последний раз он со своим отцом говорил 26 июня 1941 г., после этого он больше свою семью не видел, и обстоятельства смерти своей семьи он узнал уже после освобождения Латвии от нацизма. В 1945 г. он вернулся. По мимо его воспоминаний имеется ряд исторических архивных документов, которые рассказывают о той трагедии, которая состоялась в Латвии, Прибалтике», — рассказал Михаил Иоффе, отметив, что, несмотря на большое количество исследований о Холокосте, мало кто изучал, кто и при каких обстоятельствах уничтожал еврейское население ещё до установления нацистами своей власти в Прибалтике.
«Сведения отрывочные есть, но, говоря конкретно об Акнесте, нужно сказать, что выполнили это местные жители без участия немцев, — продолжил юрист. — Даже вопреки приказу немцев, что это население Акнесте должно было быть доставлено в гетто в Даугавпилс, решение принял один из латышских палачей, фамилия его Балтманис. Этот Балтманис приказал коменданту города Валдманису собрать еврейское население в одном месте. Были собраны они в бывшем ресторане «Астория», 175 человек в общей сложности. И 18 июля Балтманис заявил, что они должны быть расстреляны, и ни в какое гетто не повезут этих евреев. Поскольку военной администрации немецкой в этот период не было, действовали так называемые отряды самообороны. Это нормальные граждане — портной там был, были крестьяне, главы администраций районов, где проживала часть еврейского населения в Акнесте. 18 июля 175 человек были расстреляны этими самооборонщиками, причём нацистов при этом не было… И вот спустя более 60 лет этим палачам латвийская власть поставила памятник в этом же Акнесте — это огороженное кладбище «погибших в борьбе с советской властью». Оказывается к людям, погибшим в борьбе с советской властью, относится и Виллис Тумкилис, который принимал участие в расстреле, там ему имеется мраморная надгробная плита. И это поставлено в 5 метрах от места перезахоронения расстрелянных евреев. Более циничной ситуации я в жизни ещё не видел».
Основываясь на этой информации, подзащитный Иоффе выступил с иском состоящим из двух частей. «Власти Латвии изменили правовой статус палачей (которые для цивилизованного человечества являются палачами), поэтому мы основывали свой иск к Латвии на том, что палачи стали героями, им установлен памятник, статус их изменён, значит Латвия признает и законность в том числе и убийства мирного населения. Ещё один элемент нашего иска связан с тем, что Беркович обратился к латвийским властям с требованием о возврате имущества, которое принадлежало его семье, а он является его единственным наследником. Латвийский суд (процедура проходила в национальном суде) отказал в этом требовании, цинично указав, что это имущество получено латвийским государством на законных основаниях… И латвийские власти на сегодняшний момент отказываются выплатить компенсацию за полученное таким способом имущество», — подытожил юрист.
Михаил Иоффе также рассказал и о более известном иске — «деле» Василия Кононова, отметив, что правовые шансы всё-таки выиграть это дело есть, но не хватает государственной поддержки. Вообще, судя по словам юриста, главные сложности таких дел лежат вовсе не в правовой плоскости. По его утверждениям, это сугубо политические дела.
«Приговор Нюрнбергского трибунала окончателен и изменению не подлежит. Так вот — Латвия заявила о том, что нужно исправить ошибки Нюрнбергского трибунала и вот с этим происходит борьба. Это уровень не мой или частных лиц. Это уровень государственный. И, к сожалению, в этой части мы не получили никакой поддержки со стороны тех лиц, от которых это зависело», — заявил Михаил Иоффе.
К сожалению, процессы описанные Иоффе происходят не только на уровне высших этажей власти. Вся эта политика находит своё выражение и в повседневной жизни общества.
«Большая часть латвийского общества ориентируется на незаконность и неправомерность решений Нюрнбергского трибунала, который определил СС как преступную организацию, совершившую преступления против мира, военные преступления. Сегодня эти правовые понятия изменены вопреки приговору трибунала, и на этом основывается дискриминационная политика латвийских властей», — заявил Михаил Иоффе. Именно эта ситуация, по его мнению, и является исторической почвой, которая питает скандал, протекающий вокруг референдума о придании русскому языку статуса второго государственного в Латвии. А инициатива по проведению референдума, по мнению эксперта, в свою очередь является формой социального протеста против дискриминационной политики властей.
«Они (латышские политики. — «NewsBalt») 20 лет проводят эту дискриминационную политику, политику ограничения прав некоренного населения. Хотя я хочу сказать, что слово «некоренное» население к тому населению, к которому оно применяется не может применяться, ведь они родились там. А как определить людей, которые родились в Латвии и которым сейчас говорят: «Нет, ты не гражданин!». Оценивая, кстати, исторический аспект понятия «негражданин», я опять же хочу сказать, что это заимствовано нынешней властью у нацистского оккупационного режима», — заявил правозащитник.
Таким образом, далёкий, казалось бы, 1945 год остаётся чрезвычайно актуальным и в наши дни, особенно в Прибалтике. Ведь этот год, который должен был остаться в памяти человечества как год победы и установления мира, более чем 60 лет спустя удаётся превратить в нож, которым режут по живому — по обществу прибалтийских республик.