Комментируя отмену референдума о предоставлении нулевого гражданства в Латвии, правозащитник из соседней Эстонии Димитрий Кленский высказал читателям «NewsBalt» свой взгляд о перспективах отмены позорного института безгражданства в Эстонии.
На днях эстонская газета «Postimees» привела слова парламентария, идеолога эстонского моноэтнизма Марта Нуття, признавшего… бывшего президента Германии Рихарда фон Вайцзеккера виновным в дискриминации русских и русскоязычных жителей страны (имеется в виду отказ ещё в середине 90-х предоставить им гражданство Эстонской республики).
Примечательно, что совсем недавно в таком же плане отличился президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес, который заявил, что в разделении жителей Эстонии на граждан и неграждан виновен комиссар ОБСЕ Мак ван дер Стул и процитировал того: «Вам нужна категория лиц, у которой больше прав, чем у иностранных граждан».
Как малое дитя, подставил своих старших наставников и директор Эстонского института прав человека Март Нутт, который в том же интервью заявил, что проект закона ЭР «Об иностранцах» разрабатывался, изменялся и принимался с согласия и одобрения высших руководителей ряда иностранных государств.
В поисках виновных в своих грехах
Оба обвинения были тут же признаны голословными. Кстати, Макс ван дер Стул в момент, якобы им сказанного, ещё не был комиссаром ОБСЕ. И таких накладок много.
Но, главное тут не в том, что в Эстонии стали искать виновных в позорном для Евросоюза массовом безгражданстве (сегодня лиц без гражданства всё ещё много – чуть меньше ста тысяч на 1,290 миллиона жителей или на 350 тысяч живущих в стране неэстонцев). На самом деле сенсацией должно было стать признание эстонским политиками самой дискриминации по этническому признаку. Раз есть виновные в ней, то есть и ущемление прав! Все последние 20 лет Таллин, помпезно отвергал всякие обвинения в нарушении прав человека в Эстонии, считал оскорбительными упреки в том, что жителей разделили на три группы: граждан Эстонской республики и Российской Федерации, а также «серопаспортников» (лиц без гражданства).
Со стороны многие поразились бы тому, что такая метаморфоза произошла в Эстонии достаточно спокойно. Но тому есть объяснение. С одной стороны, русское и русскоязычное население свыклось с неравноправием, на которое закрывал и закрывает глаза Запад, тот же Евросоюз, в том числе такие поборники прав человека, как Европарламент и ОБСЕ. Что касается России, то она так и не сумела добиться большего, чем заявлений о «вопиющем нарушении прав» русского и русскоязычного населения в странах Прибалтики. Москва в своей критике осталась на уровне протестов, привычно сотрясающих воздух правозащитных организаций Запада.
И вот появилась надежда, что лёд тронулся. Возможно, пещерный национализм отработал своё и стал портить имидж «добропорядочной» Европы. Возможно, что-то произошло в коридорах власти. Мало кто поверит, что без указаний «свыше» (из-за океана) президент Эстонии, частый гость посольства США в Таллине, русофоб и истый атлантист стал бы по своей инициативе искать тех, кто был в тени неприглядного прошлого Эстонии, для оправдания эстонской политики моноэтнизма.
Видать, Евросоюз, который, надо признать, декларативно всегда осуждал массовое безгражданство, решил вдруг перейти от слов к делу – пусть немного, но пойти навстречу Москве во взаимной торговле интересами. Россия хочет безвизового пространства с Евросоюзом, а тот, видимо, добился от России смягчения позиции в вопросах дискриминации русских Прибалтики. Во всяком случае, уже очевидно равнодушие России к осуществляемой Таллином тотальной эстонизации образования на русском языке и к русской общине, которая ещё оказывает этому сопротивление.
Националистам стали давать отпор
Но что бы там, ни говорили, и как бы, ни объясняли, сам факт признания Эстонией дискриминации – не просто налицо, его наконец-то признали сами эстонцы, официальные лица страны! И вообще-то не столь уж и важно, по какой причине это произошло, поскольку событие это, безусловно, отрадное с точки зрения давно ожидаемого тренда уменьшения межэтнического неравноправия в Эстонии и в Прибалтике в целом.
Однако, опомнившись, активизировались националисты-русофобы. Тот же Март Нутт бросился обвинять Москву в ущемлении прав финно-угорских народов, живущих в России. (В ответе посольства РФ эстонским «правозащитникам» был дан обстоятельный и достойный ответ). Заистерил член ультранационалистической партии IRL, депутат парламента Юку-Калле Райд. В неофициальной обстановке он сказал другому депутату, который снискал популярность у неэстонцев борьбой против фактической эстонизации образования на русском языке, члену оппозиционной Центристской партии Яне Тоом, что демократия в Эстонии воцарится тогда, когда ей пустят пулю в лоб.
Правда, о возможном угасании ультра-национализма говорит то, что в ответ в СМИ появились выступления эстонских политиков и лидеров общественного мнения в защиту русского и русскоязычного населения. Завязалась даже дискуссия в эстоноязычных СМИ, которая обычно ничего знать не хочет об истинных проблемах русского и русскоязычного населения страны. Известный эстонский политолог Эдуард Тинн написал в той же «Postimees», что попытки решить в Эстонии «русский вопрос» силовыми методами ни к чему хорошему не приведут.
«Получается так, что в «русском вопросе» мы, эстонцы, – никакие не европейцы, а узко мыслящие псевдопатриоты», – написал Эдуард Тинн.
А относительно сотрудничества государства с исключительно «ручными русскими», политолог выражает уверенность в том, что для эстонцев крайне необходимо сотрудничество не с приспособленцами, отказывающимися от русскости, а с теми, которые сохраняют чувство собственного достоинства, не боятся говорить о проблемах. «Откроем глаза и поймём, что каждый человек, живущий в Эстонии, – это наше богатство и каждый язык – также богатство», – подытоживает автор.
Особо крамольную мысль высказал парламентарий, видный социал-демократ Яак Алик: «Необходимо прекратить относиться к гражданству как к «высшей награде Эстонской республики», т.е. надо пойти навстречу каждому, кто изъявил свою добрую волю, и стимулировать такое желание».
Озвучение таких мыслей было бы невозможным ещё вчера – политиков немедленно подвергли бы остракизму. Но времена меняются, блеснула надежда на здравомыслие.