В русскоязычных СМИ Эстонии – ликование: портал Эстонской общественно-правовой телерадиокорпорации «Rus.err.ee» сообщил радостную весть о том, что российские власти предложили исключить из проекта нового соглашения между правительствами Российской Федерации и Эстонской Республики о сотрудничестве в области высшего образования пункт, который предусматривает прекращение действия предыдущего договора 1994 года… Но не рано ли радоваться?
Прежнее (кстати, забытое и Россией) межправительственное Соглашение от 21 октября 1994 года о сотрудничестве двух стран в области образования давало право сторонам оказывать всяческую помощь в сохранении и развитии образования на родном языке для русских в Эстонии и эстонцев в России. Если бы Москва активно использовала предоставленные этим документом права, то это было бы мощным подспорьем в борьбе за сохранение в Эстонии русской школы.
«Мяч» оказался на эстонской стороне
Сохранение действия старого соглашения имеет для защитников русской школы в Эстонии огромное значение и сегодня. Так, НКО «Русская школа Эстонии» (РШЭ) не без оснований рассчитывает выиграть в суде дело нескольких русских гимназий Таллина и Нарвы о реализации предоставленного Конституцией ЭР и эстонскими законами об образовании права обучения на русском языке. Ясно, что и для Госсуда, а, если потребуется, и в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ), соглашение 1994 года будет более чем серьёзным аргументом – согласно его тексту возможность образования на русском языке вытекает из международного обязательства Эстонской Республики.
Если же соглашение перестанет действовать, то и шансов на победу будет меньше. Глупо отдавать такой козырь! Потому и предложенный поначалу самой Россией отказ от соглашения 1994 года вызвал бурю протестов русских в Эстонии.
И вот Россия вроде бы вняла разуму и предлагает не исключать наделавший много шума пункт о прекращении действия соглашения 1994 года. Но рано радоваться полному успеху! В этом документе, о котором теперь вспомнили года два назад, есть статья 16, которая позволяет любой из сторон направить «другой Стороне не менее чем за шесть месяцев в письменном виде уведомление о своём намерении прекратить его действие».
Нет сомнения, что Эстония не упустит своего шанса, давно агрессивно реализуя эстонизацию русской школы. Она может не принять последнее предложение Минобра РФ, пообещав в будущем вернуться к новому договору о русской школе, аналогичному с соглашением 1994 года. То есть в неопределённом будущем. Кстати, ещё в середине августа и сам российский Минобр занял было двойственную позицию. Она изложена в его письме правлению НКО РШЭ (по сути, это отказ): «… на данном этапе прагматичного развития российско-эстонских отношений и с учётом позиции эстонской стороны Минобрнауки России считает возможным вывести взаимодействие в сфере школьного образования за рамки нового соглашения о сотрудничестве, которое может быть подписано взамен соглашения от 1994 года». Что значит «может быть», тем более, когда очевидно, что эстонская сторона будет против?
Да, Минобр РФ внял под давлением общественности двух стран и отказался денонсировать соглашение 1994 года. Так что, основание для радости вроде бы и есть, но… радоваться можно только тому, что изменилась позиция России. Но всё же это – мини-победа, хотя и не гарантирующего ожидаемого конечного результата (сохранение русской школы в Эстонии). Плюс уже то, что «мяч» теперь на эстонской стороне и ей принимать решение: соглашаться с российской стороной или нет. При любом раскладе Эстония оказалась в политически невыгодном для себя положении. В котором до последнего была сама Москва.
У Эстонии два варианта. Если согласится, то националисты наступят на горло собственной песне. Это – для защитников русской школы – плюс. Если же нет, то, так или иначе, Таллин продемонстрирует недружественное отношение к России и местным 350-тысячам русских и русскоязычных жителей (треть населения страны!) и окажется в невыгодном свете перед миром. Это – минус для Эстонии.
Более того, если вспомнить про ЕСПЧ, то даже в случае отказа Эстонии от последнего предложения Минобра РФ, сам факт действия соглашения почти двадцать лет, не сможет не иметь положительного эффекта в отстаивании позиции РШЭ и России в Страсбурге.
На Страсбург надейся, сам не плошай
Но, как говорится, на Россию и Страсбург надейся, а сам не плошай. А вот тут РШЭ можно предъявить и претензии. Наряду с грамотным и последовательным отстаиванием своих прав (в данном случае обучения на родном языке), что похвально, поскольку это было слабым место русского политического движения с 1991 года, проблемой РШЭ остается та же «ахиллесова пята», от которой страдала русская политика в Эстонии, это – организационно-массовая работа.
Да, собрано 37 тысяч подписей в свою защиту, проведено несколько пикетов и один митинг (но это – за три года!), издан настенный календарь на 2013 год, объявлен конкурс на эмблему и значок движения… Однако власти полностью игнорируют не только эти потуги, но и эффективную правовую борьбу, что заставляет Таллин нарушать собственную Конституцию, пересматривать в непристойно авральном порядке собственные законы ради «отпора русским».
И власти, и эстоноязычные СМИ этим ничуть не смущены. Они устраивают одну за другой травлю активистов движения за русскую школу, не стесняются фабриковать их мнимое уголовное преследование, которое проваливается в суде. Но с властей, как с гуся вода. Полиция безопасности дискредитирует членов крупнейшей оппозиционной, Центристской партии Эстонии. За то, что те не прекращают борьбу за русскую школу в столичном и нарвском горсобраниях. И, о Боже, даже в парламенте!
Всё говорит о том, что единственно, что подействовало бы на эстонскую власть, это – массовые выступления населения. Конечно, полиция изрядно запугала русских, они боятся провокаторов даже на немногочисленных пикетах. Но, если бы та же, представленная в парламенте Центристская партия организовала на престижном Певческом поле стотысячный митинг или Эстонская православная церковь (Московский патриархат) – Крестный ход, то это, безусловно, протрезвило бы власти и националистов и их покровителей на Западе.
Помнится, в середине 90-годов в Таллине, в Старом городе, состоялись два многотысячных Крестных хода в защиту местной православной церкви, которую МВД ЭР не хотело регистрировать. Есть информация, что был бы тогда третий Крестный ход, местная православная церковь была бы тут же зарегистрирована и её приходам вернули бы всю их довоенную недвижимость. И сегодня приходы (относящиеся к сегодня уже зарегистрированной ЭПЦ МП) арендуют свои же храмы у Эстонского государства!
Увы, не в упрёк будет сказано (так как Эстония для русских – полицейское государство, и налицо их политическое и социально-экономическое неравенство), но собственной пассивностью русское и русскоязычное население объективно позволило местной этнократии особенно размашисто осуществлять эстонизацию русского образования. И процесс этот практически выходит на финишную прямую!
Что делать? Пока не поздно, РШЭ должна создать свои опорные пункты в регионах, ученические группы поддержки в каждой (!) гимназии и основной школе (1-9 классы), регулярно проводить пикеты и митинги, распространять листовки с юридически безупречными текстами. В борьбу надо втянуть всё русское и русскоязычное население страны, а не только, как сейчас, попечительские советы гимназий (да и ещё не на всех из них распространилось влияние РШЭ).
РШЭ понимает, что делать, но она не способна поднять население на активное сопротивление. В условиях, когда русское учительство подавлено бесправием и идиотскими языковыми проверками на знание эстонского, и живёт под страхом увольнения, РШЭ предлагает вроде бы верное решение – создание профсоюзов русских учителей. Но пока результат виден лишь в приграничной с Россией Нарве.
Причин беспомощности и вялости – очень много. О некоторых сказано выше. Практически отсутствует и помощь Координационного совета российских соотечественников (КСРСЭ) при российском посольстве в Эстонии. В нынешнем его составе в начале лета появились два члена правления РШЭ, но это нисколько не оживило защиту русской школы. Это объясняется тем, что Россия второй год делает ставку в работе с соотечественниками на «мягкую силу» (поддержка русской культуры и языка), которую, однако в Эстонии воспринимают, как слабость России. Увы, эта с позволения сказать беззубая и трусливая «сила» только разжигает аппетиты националистов.
РШЭ могла бы стать весомой партией
Серьёзная стратегическая ошибка существующей уже три года РШЭ – отказ от политической борьбы, которая с привлечением русской молодёжи, прежде всего гимназической, могла бы стать хорошей школой политической борьбы за свои гражданские права, формирования нового, более подготовленного поколения русских политиков. Нет в РШЭ и понимания необходимости стать политической силой, которая, при определённых условиях могла бы перерасти в весомую партию, представляющую интересы русских и русскоязычных жителей, которые всеми эстонскими партиями рассматривается исключительно, как население «второго сорта», пригодное для пополнения своего электората на выборах.
Этой осенью состоятся местные выборы, и некоторые члены Совета РШЭ намерены выставить свои кандидатуры на предстоящих осенью местных выборах. Но, как заявил председатель НКО РШЭ, не имеет значения, по избирательному списку какой партии?! Притом, что сторону защитников русской школы держит только одна из четырёх парламентских партий – Центристская. Такая беспринципность объясняется и господствовавшей до недавнего времени демонстративной аполитичностью РШЭ.
Но это – и результат её превращения в неофициальный «филиал» Центристской партии, которая всегда стремилась (и вполне успешно) взять под контроль любую русскую общественную инициативу, и прежде всего с целью расширения своего русскоязычного электората. В Таллине до 80% русских жителей поддерживает эту партию. Потому что она не боится заявлять о необходимости нормализовать эстонско-российские отношения, содействует деятельности Эстонской православной церкви (Московского патриархата), проводит ярко выраженную социальную политику, которое бедное русское население не может не оценить.
Так-то оно так, но центристы, оправдываясь тем, что на общегосударственном уровне они давно в оппозиции, вовсе не радикальны в борьбе за обеспечение равного избирательного права для всех жителей страны. Так, двое из трёх русских Эстонии лишены права голосовать на парламентских выборах, выдвигать себя кандидатом в депутаты того же парламента, а также в местные органы власти.
Особенно курьёзно это в Нарве, где 98% населения – русские, а голосовать на парламентских выборах может только треть жителей города, поскольку имеют эстонское гражданство. Или такое: в Таллине давно нарушается основополагающий демократический принцип равного представительства в представительном органе власти – Горсобрании. Для получения мандата русским и русскоязычным требуется отдавать в полтора раза больше голосов, чем эстонцам. А в «русской» части города Ласнамяэ – в три раза больше, чем в соседней «эстонской» части города Пирита.
Вяло борются центристы с дискриминацией тех же русских учителей со стороны Языковой инспекции, прозванной в народе «языковой инквизицией». Это касается и выдвижения неэстонцев на руководящие государственные должности, трудоустройства русских, безработица среди которых в два раза выше по сравнению с эстонцами. Избегают центристы и массовых митингов против дискриминации русских и русскоязычных жителей, что порой очень напоминает апартеид и сегрегацию.
В итоге получается так, что делая карьеру в оппозиционных партиях – Центристской и социал-демократической, молодые русские и русскоязычные политики, оказываются политическими «манекенами», которые создают иллюзию участия русского населения в общественно-политической жизни страны, гомогенизации гражданского общества. Даже в оппозиционных партиях, той же «прорусской» Центристской, им не дают в полную силу и результативно бороться за межэтническое равноправие в Эстонии, позволяя большей частью лишь имитировать такую борьбу. Роль молодых русских политических статистов служит общегосударственной цели – заземлению русского недовольства плодами этнократии Эстонского государства и моноэтнизма его общества. Потому что, так или иначе, они смиряются с межэтническим неравноправием и признают ее, если не естественной, то неизбежной.
P.S. Вчера исполнилось 50 лет со дня произнесения лауреатом Нобелевской премии мира Мартином Лютером Кингом речи на ступенях Мемориала Линкольна, провозгласившего отмену рабства в США. Это выступление Кинга, известное в мире, как «У меня есть мечта», провозглашало видение будущего, где белые и чёрные сосуществовали бы, как равные. Эта речь завершила грандиозный «Марш на Вашингтон за рабочие места и свободу».
Прошло полвека, но в маленькой Эстонии – верной союзницы США, многое напоминает то, что происходило за океаном задолго до исторического 28 августа 1963 года и завершения Американского движения за гражданские права 1955-1968 годов. Во многом такое происходит с благословения Запада и, прежде всего, верного друга Эстонской Республики – Соединённых Штатов Америки. И потому особенно странно, что другой лауреат Нобелевской премии мира – президент США Барак Обама, в своём выступлении в Вашингтоне 28 августа 2013 года, посвящённой речи Мартина Лютера Кинга, говорил о её значении, как общечеловеческом манифесте справедливости и равноправия для его страны, но и всего мира.
Впрочем, чего странного? В это же время в США на высшем уровне рассматривается очередная омерзительная операция государственного бандитизма – дата бомбардировки Сирии (заметьте: не вооружённой оппозиции, точно применившей отравляющий газ) – её «наказания», как выразился вице-президент США Джо Байден, будто он на плантации из «Хижины дяди Тома».
Вкладывая отрицательный смысл, Запад называет законную власть в Сирии «режимом» Башара Асада, хотя с куда большим основанием можно говорить о «режиме Обамы», «режиме Олланда», «режиме Кэмерона», которые превратили лицемерие в новую добродетель человечества.
Это лицемерие по полной ощущает русское и русскоязычное население, живущее под игом эстонского этнократического «режима Ансипа—Ильвеса». И потому русским, скорее всего, ещё ждать и ждать своего «Марша на Таллин за рабочие места и свободу».