История литовско-польских противоречий имеет давнюю историю. Современные литовцы, вслед за своими национальными историками, считают, что именно поляки не позволили великому литовскому князю Витовту-Александру получить в 1430 году корону от Папы римского, которую везли ему легаты понтифика. Тем самым он не стал основателем самостоятельного Литовского королевства.
Эта «подлость» поляков серьёзно противопоставила в эмоциональном отношении нынешних литовцев к своим западным соседям. Но более серьёзные претензии возникли с середины 19-го века, когда на волне роста капиталистических отношений и развития городов началось становление национального сознания литовцев, как отдельного народа. Именно тогда, особенно после поражения Январского восстания 1863 года, пошёл процесс культурного обособления пахарей со Жмуди (отдельного северного, прибалтийского региона бывшего Великого княжества Литовского), приведший в результате к образованию в 1920 году первого этнополитического государства литовцев — Литовской Демократической Республики.
По мнению польских исследователей, исторические корни польско-литовского конфликта следует искать как раз в период становления национального сознания коренных жителей Самогитии (так на латинском языке звучало издревле название Жмуди).
Йонас Басанавичюс – один из отцов литовского национального возрождения – на страницах издаваемой в Петербурге газеты «Новое время» ещё в 1883 году обвинил Польшу и католическую церковь во всех литовских неудачах. Литовские просветители считали, что формирование литовской идентичности зависит от категорического отказа от польской культуры и языка. Пожалуй, самое яркое отражение этого процесса противостояния любому проявлению влияния «польского духа» на сознание литовцев нашло своё отражение в книге классика литовской литературы Винцаса Миколайтиса — Путинаса «В тени алтарей», где автор категорически не приемлет авторитет польских ксендзов, навязывающих польский язык в своих богослужениях простым людям.
Именно борьба за язык богослужения в католических костёлах Ковенской, Сувалкской, а затем и Виленской губерниях Российской империи, посещаемых местными крестьянами литовцами и жителями небольших городов и местечек – стало тем полем битвы, где формировались основы литовского национального сознания.
Естественно, это вызывало негативную реакцию поляков, прежде, всего представителей местной «шляхты». Эти крупные землевладельцы не хотели быть свидетелями провала всей своей польской «культуртреггерской» политики в отношении населения бывшего Великого княжества Литовского, которую вели из Кракова, а затем Варшавы польские короли — великие литовские князья.
Такая политика со стороны Польского королевства проводилась с момента подписания персональной унии в 1385 году, при вступлении на Краковский престол великого литовского князя Ягайлы и, особенно, после 1569 года. В тот год была подписана Люблинская уния, давшая основу совместному федеративному польско-литовскому государству — Речи Посполитой. (Кстати, выражение «Речь Посполита» — это аббревиатура польского выражения: «Rzecz POSpólstwa POlski i LITwy», — означающая «Вещь народов Польши и Литвы»).
Гобелен из Вавельского замка (т.н. вавельский аррас) с изображением гербов Польши и Литвы, а также богини Цереры — покровительницы плодородия.
Подчеркну: внутренним государственным языком в ней был старославянский, а отнюдь не балтский (как теперь выразились бы лингвисты). Практически единый язык служил делу полного языкового взаимопонимания католической польской элиты с территории Королевства польского и литвинской (славянской) – Великого княжества Литовского.
В принципе, именно полонофобия являлось той эмоциональной и идеологической основой, на которой строилось национальное сознание литовцев. В полной мере это проявилось в период построения первого этнополитического государства литовцев после подписания 3 марта 1918 года Брест-Литовского мирного договора между РСФСР и Германией, а затем окончания Первой мировой войны.
Именно новая литовская интеллигенция, её политические деятели не захотели восстанавливать на обломках Российской империи совместное литовско-польское государство – Речь Посполитую. Выполняя инструкции немецких оккупантов и работая за их деньги, литовские политики, входившие в состав литовской национальной «Тарибы» (консультативного органа на оккупированной немцами западной территории бывшей Российской империи), выступили тогда с приглашением на вильнюсский престол ново-образуемого Германией Литовского королевства немецкого принца Вильгельма II фон Ураха. Он должен был стать «Миндаугасом Вторым» в новообразованном Литовском королевстве. Как известно, с поражением Германии в Первой мировой войне, эта затея провалилась.
Однако, пожалуй, первым и самым серьёзным внешним проявлением антипольских настроений литовской политической элиты стало время наступившее после окончания Великой войны 11 ноября 1918 года. В сознании национальных политических деятелей того сложного времени прочно укрепился стереотип: та власть, которая утвердится в Вильнюсе, имевшем тогда определение «столица исторической Литвы», автоматически объявлялась наследницей великокняжеских территорий. Претендуя на столицу исторической Литвы, как на столицу нового самостоятельного государства, литовские политики, всячески поддерживаемые теперь Великобританией, не оставляли полякам никаких надежд ни на восстановление Речи Посполитой, ни вообще на какой-либо союз с поляками. Даже общие для литовской и польской буржуазии враги – местные коммунисты-большевики и «бундовцы», влияние которых было существенным, — не стали объединяющим фактором.
Литовское правительство, начавшее свою деятельность 9 ноября 1918 года в Вильнюсе, хотело, чтобы Польша признала «самостоятельное правительство Литвы со столицей в Вильнюсе». Но в результате, когда 31 декабря 1918 года части германской армии оставили город, вслед за оккупантами из Вильнюса в Каунас отправилось и литовское правительство Миколаса Сляжявичюса. Литовцы, которых среди 125 тысяч жителей города было около 2 процентов (евреи — около 50 процентов, поляки — около 30 процентов и др.), оказались неспособны самостоятельно противостоять вооружённым отрядам генерала Владислава Вейтко, которого начальник Польского государства Юзеф Пилсудский бросил на борьбу за Вильно.
В отместку антипольская политика стала краеугольным камнем всех действий литовских политиков как внутри государства, так и во внешней политике. Обосновавшись в своей новой столице Литовской Демократической Республике г. Каунасе (ЛДР была провозглашена в июне 1920 г.) и начав аграрную реформу в стране, литовские политики прежде всего экспроприировали крупные и средние земельные угодья, находившиеся в собственности польских владельцев. Продавая эту землю новым литовским и еврейским землевладельцам, существенно пополняли бюджет своего государства.
Ещё большую ненависть к поляками у литовцев вызвало повторное бегство их властей из Вильнюса 9 октября 1920 годы, когда польские войска генерала Желиговского заняли столицу исторической Литвы, а затем пошли в сторону Каунаса. В сражении под Гедройцами 23 ноября 1920 г. поляки были остановлены частями Литовской армии. До этого, в конце августа 1920 года, Вильнюс и большая часть бывшей Виленской губернии была передана Советской Россией Литовской Демократической Республике.
Почти весь межвоенный период власти ЛДР, не имели дипломатических отношений с Польшей, несмотря на усиленные старания Варшавы изменить такое положение вещей. Даже почтовые пересылки между столицами двух государств Каунасом и Варшавой осуществлялись при посредничестве третьих стран. Когда по распоряжению литовских властей в начале тридцатых годов началась выдача новых паспортов, в стране осуществлялась литуанизация польских имён: например, люди с фамилиями Линкевич или Павловский, становились — Линкявичусом или Паулаускасом и т.п. Запись в литовских паспортах велась буквами литовского алфавита (изобретёнными на основе латиницы в начале 20 века Яблонскисом, автором первой грамматики литовского языка, выпущенной в 1920 г.).
Лишь в марте 1938 года, после гибели польского пограничника на литовско-польской границе (убит с литовской стороны выстрелом из винтовки) и последовавшего ультиматума Варшавы, литовский президент Антанас Сметона был вынужден возобновить дипломатические отношения между странами со всеми вытекающими последствиями. И хотя практически в каждом литовском жилище или хате, висели литовские агитационные листовки с изображением вильнюсской «Башни Гедиминаса» и текстом под ним «Наш Вильнюс», Каунас вынужден был публично навечно отказаться от претензий на Вильнюс и Вильнюсский край.
Советско-германские договорённости, затем развязывание Германией войны против Польши, которая переросла во Вторую мировую войну, открыли литовским политикам дорогу на Вильнюс. Польским он перестал быть 10 октября 1939 года, когда Москва, на основании договора с Каунасом, передала этот город и прилегающий Вильнюсский край Литовской Республике.
С установлением советской власти в Литве, литовцы, члены коммунистической партии, в силу интернациональной идеологии, вынуждены были уменьшить антипольский тон своих публичных высказываний. Однако это не помешало коммунистическому партийному руководству республики, сразу в послевоенные годы провести «зачистку местности от поляков», когда тысячи их, согласно распоряжения властей, покинули территорию Литовской ССР и выехали в Народную Польшу на постоянное место жительство.
Уже в шестидесятые годы именно руководство ЦК Компартии Литвы, возглавляемое Антанасом Снечкусом, начало проводить не афишируемую, но весьма эффективную деятельность по увеличению количества граждан литовской национальности среди жителей г. Вильнюса и на юго-восточных территориях Литовской ССР. Основная масса выпускников столичных вузов, Высшей партийной школы и школы комсомольских работников, которые приехали на обучение в Вильнюс из литовской глубинки, оставалась здесь, получая должности на предприятиях и в колхозах, а также на административной и партийной работе. Тем самым с руководящих должностей вытеснялись, прежде всего, граждане нелитовской национальности и среди них в первую очередь, поляки по национальности.
После провозглашения Литовской Республики 11 марта 1990 года, вывода Михаилом Горбачёвым 6 сентября 1991 г. Литвы из состава СССР и распада СССР в декабре того же года, резко возросла антипольская политика и практическая деятельность литовских националистов из «Саюдиса».
Ещё в конце 80-х годов они запретили любое публичное употребление польского языка в Литве. В республике были закрыты около сотни средних и начальных школ с польским языком обучения. Резко негативно члены «Саюдиса» отреагировали на просьбу организовать польскую культурную и административную автономию на территории Шальчининкайского района в Вильнюсском регионе, заселённом на три четверти этническими поляками.
Позднее, ряд польских активистов, выступавших с такими идеями, были подвергнуты жёстким репрессиям со стороны властей Литовской Республики. Чаяния местных поляков также не оправдал закон Литовской Республики о восстановлении земельной собственности. Имевшаяся здесь перед войной у местных жителей земля фактически не перешла в собственность наследников. Большое количество людей, чьи родственники проживали в Виленском воеводстве до 1939 года, так и не смогли получить земли своих предков. В то же время литовцы, родственники которых жили раньше на своей земле в литовской глубинке, сумели теперь, имея связи с нынешними литовскими властями, обменять те земельные участки — на расположенные в Вильнюсе и на прилегающих к нему территориях.
Естественно, теперь, при продаже этой земли в столице и около неё, литовцы получили большие деньги, которые фактически были украдены у прежних владельцев этих земель – у местных поляков. В настоящее время руководство Литовской Республики, ограничивая культурную идентичность местных этнических поляков, стремится всячески ограничить их доступ в административные органы и тем более во властные структуры государства.
Прежде всего, социальная дисквалификация местных этнических поляков в иерархии литовского общества происходит уже на стадии получения образования. Введённые здесь требования на знание литовского языка при получении аттестата о среднем образовании являются весьма завышенными, что не позволяет молодым людям получать высокие баллы. А это, затем, не позволяет поступать им в высшие заведения Литвы на бесплатные курсы.
В конечном итоге, многие поляки выезжают на учёбу за границу. В этом же ряду стоит весьма существенная проблема с написанием правильных польских имён, которое часто невозможно осуществить с помощью литовского алфавита. Известно, что искажения паспортных данных, не позволяют их владельцам обеспечить всесторонне юридически защищённые гражданские права.
Сегодня совершенно очевидно, что политика литовских властей, проводимая в нарушение статей Всеобщей декларации прав человека ООН и Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, является последовательной и направлена на элиминацию этнических поляков Литвы из политической жизни Литовской Республики.