Недавно в Калининградской области состоялся судебный процесс по делу трёх наших граждан, вывесивших на гараже Управления ФСБ флаг Германии, да ещё демонстративно «зиговавших». Сделали они это в полной убеждённости, что наше Балтийское Поморье – это историческая немецкая область и, так сказать, «россияне должны знать своё место». Согласитесь, весьма любопытно выяснить, как стало возможным, чтобы люди, русские по происхождению и россияне по гражданству, стали немчиками по духу.
Острота этого нериторического вопроса становится очевидной на фоне малороссийских событий, не вполне точно называемых «украинскими». Дело в том, что действия «украинствующих» националистов, обернувшиеся многими тысячами убитых в 2014–2015 гг. в экспериментальном государстве Украина, со всей очевидностью показывают, чем оборачивается насильственное конструирование новой народности из миллионов русских. Аналогичные события происходят в Калининградской области, которую прозападные персоны, укоренившиеся в образовательных, общественных и административных структурах, давно уже ментально и нравственно «отдаляют от Москвы».
Вообще, если трезво помыслить, произошедшее с вывешиванием нашими гражданами чуждого нам флага стало показательным моментом истины, как любая «оговорка по Фрейду». Более того, оно указывает, что надо делать во внутренней политике, и чего ни в коем случае делать не надо.
В чём состоит прямая сущностная аналогия между «украинским» и калининградским процессами? (при всей разнице «количественных» их масштабов: в окраинной Калининградской области проживает около одного миллиона человек, а в новообразовании «Украина» – десятки миллионов).
История России свидетельствует о появлении в царствование Николая I первых интеллигентов с мышлением сепаратистской направленности. Так, Н.И. Костомаров и П.Л. Кулиш принялись убеждать малороссов Киева, Полтавы и т. д. в том, что они представляют собой «отдельную» от великороссов другую «русскую народность». Этим приёмом публику приучали к восприятию ещё большей лжи: якобы «украинцы» – это вообще отличный от русских этнос.
Во многом это было делом немцев, воспользовавшихся просчётами кадровой политики наших императоров. В исторически русской Галиции, захваченной империей Габсбургов, австрийцы при помощи поляков насаждали пропагандистскую байку об отдельном «украинском народе», чистом этносе в отличие от «грязных» русских, «опоганенных» смешением с тюрками, якобы утративших принадлежность к славянству. Так немцы вели подготовку к новому этапу боевого общегерманского «Натиска на Восток», который исподволь готовился в Берлине и Вене. Ведя пропаганду по обе стороны границы, используя агентуру, они стремились заполучить в союзники миллионы малороссов Юго-Западноого края России, распространяя сконструированное ими украинство, враждебное, и, по сути, самоубийственное настроение. Малороссам внушали, что они призваны защитить «цивилизованную Европу» от дикарей-лжеславян.
В Киеве, этой матери городов русских, одном из двух (наряду с Новгородом) центров первоначального русизма, новые «украинствующие» не могли действовать так примитивно как в Галиции. Малороссы никогда себя не отделяли от русского племени, да и великороссы с белорусами никогда не считали их чем-то отличным от себя. Недаром после возрождения единства большей части Исторической Руси в 1654 г., благодаря царю Алексею Михайловичу и малороссу-казаку Богдану Хмельницкому, верхи украинного (то есть окраинного) казачества стали органической частью общерусской элиты, сначала московской, затем петербургской. Всем известен взлёт сановника, фаворита Екатерины II гетмана К.Г. Разумовского, канцлера А.А. Безбородко, гениального писателя мирового уровня Н.В. Гоголя. В такой обстановке органического единства Руси-России сепаратистским кругам, поощрявшимся из-за рубежа, для шествия антинародным курсом понадобилась «переходная» идеологема об украинцах как «отдельной русской народности».
Ничего подобного в Киеве не могло быть ни в XVII, ни в XVIII веке. Только в XIX столетии, да и то не сразу, для украинствующих внутри Российской Империи появились некоторые поощрительные условия, способствовавшие их патологическому разрастанию. Приходится всё это напоминать, поскольку, повторяю, между обстановкой нашего XIX века и сегодняшними обстоятельствами есть прямая аналогия и надо, наконец, осознать уроки позапрошлого столетия.
Русский курс восторжествовал было в XVIII в. при Елизавете Петровне, изгнавшей немцев с начальственных постов, укрепился при Екатерине II и, хоть противоречиво, ещё бытовал при Александре I, приведшем Россию к победе в войне с наполеоновской Европой. Правда, этот муж в отношении политического русизма был гораздо слабее своих предшественниц, недаром Пушкин в известной эпиграмме хлестанул его («Владыка слабый и лукавый…»). Талантливо воспользовавшись русским духом для отпора агрессии двунадесяти языков Европы (всех романских и германских народов), Александр после эпохальной победы вернулся к привычной «европейской» политике, отстраняя русских политиков и генералов от принятия решений, сделав русскую сверхдержавную мощь служанкой германизма. Твёрдый властитель Николай I не сумел понять порочность постепенного отъёма у российской политики её народного характера.
Первоначальному украинству при Николае I не суждено бы было появиться, если бы столичные верхи вели русскую политику, о необходимости которой говорили Ломоносов, Фонвизин, Державин, Карамзин, Пушкин и Тютчев – наши национальные мыслители и поэты XVIII – первой половины XIX вв. Этого же требовали их ученики – славянофилы и почвенники, вплоть до Леонтьева, Достоевского, Розанова. Однако никто из этих гениев политической элитой услышан не был. В результате немецкие и вообще западные пристрастия подражательной верховной власти уже при Николае I стали приводить Россию к постепенной утрате русского политического потенциала. Другой же опоры у неё нет и быть не может!
Наши замечательные царицы чужестранцев не любили и принципиально не ставили их на руководящие посты в Империи. Однако при Николае Павловиче, наоборот, главные посты в Империи заняли люди нерусского настроения и происхождения. Остзеец А.Х. Бенкендорф был поставлен на заведование внутренней политикой, по сути, насаждая революционность в царелюбивой стране тупым запретительством, преследованием Пушкина и других деятелей русского просвещения. К.В. Нессельроде – чужестранец, родившийся «в португальском порту на английском корабле», презиравший русский язык, более сорока лет заведовал внешней политикой. Русское общество его ненавидело за австрийские симпатии. Николай I «гласа вопиющего» русских с высоты трона не услышал, что и привело страну в 1856 г. к потере статуса сверхдержавы, добытого потом и кровью сотен тысяч россиян в войне 1812 года с Западом Наполеона.
Сердце русского царя, к сожалению, чаще всего «билось по-немецки». Николай I был занят обеспечением «европейского концерта», то есть замирением немцев в их усобицах вместо укрепления «русской вселенной» (определение Екатерины II) в соответствии с византийско-русской традицией, преданной верхами забвению в XIX веке. В этом духе пребывая, его царственный сын Александр II впал в противоестественный для русского американизм, задарма сдав Вашингтону Русскую Америку вместо того, чтобы подобно Петру Великому пользоваться русскими народными силами для укрепления величия государственного и народного. Революционной интеллигенции оставалось лишь «диалектически» унаследовать космополитический настрой верхов, что она и сделала, послушно пойдя по стопам бородатых западных радикалов-атеистов.
Вражда между «белыми» и «красными» космополитами Петербурга (властвующими либералами и оппозиционными радикалами), начавшаяся ещё до 1861 года, не отменяла их принципиальной русофобской общности. Именно поэтому в этом главном нет никакой разницы между первейшим министром Александра II, сыном немецкой матери П. Валуевым, считавшим русский язык «варварским», и каким-нибудь радикалом Д.И. Писаревым с его продолжателями рапповцами 1920-х гг., совместно «сбрасывавшими Пушкина с корабля современности». Внутри политико-культурной «многоэшелонированной» элиты может быть борьба, но в главном она всегда едина, хотя это единство бывает самоубийственным для страны, если оно строится на антирусской основе. Последнее стало случаться в период европейского модерна, который искал лишь земного преуспеяния, вооружившись «либерально-социальными» идеологиями вместо укрепления «духа народности», о котором так радел Пушкин. Подобное же характерно для сегодняшнего дня. Скажите, какая принципиальная разница между М. Гайдар, решившей служить американцам против нас, и собранием прозападных деятелей и журналистов вроде В. Познера, многое определяющих в нашей информационной политике? Однако, вернёмся к нашей теме.
Так вот, куда же было селянину Полтавщины духом своим податься уже при Николае Павловиче, если главные представители верхов продолжали пялить свои очи исключительно в сторону Парижа, Вены, Берлина и Баден-Бадена? Не желая онемечиваться по-петербургски по заветам Бенкендорфа, в малороссийской среде стала рождаться извращённо русская реакция по имени украинства. В большом и малом аналогичные случаи в истории и современности типичны. Например, Мартин Лютер, почувствовав ложь папского Рима, стал искать правду не в приближении к истине вселенского Христианства, а в отдалении от неё. Так и украинствующие. Упомянутый уже Кулиш, например, решил перевести Библию на малороссийскую мову («молву»), язык простого народа, несколько обособившийся от русского наречия в период разделения Руси после татарского погрома и литовско-польских захватов. Малороссы в массе и не думали посягать на священно-церковный язык Кирилла и Мефодия. Однако, что любо народу, бывает дуже не любо отколовшейся от него интеллигенции, горделиво взирающей на «быдло». Вот и Кулиш, «переводя» Священные глаголы, не нуждающиеся в переводе со своего же религиозного языка, выдал: «Хай дуфае Сруль на Пана» вместо библейского «Да уповает Израиль на Господа». (Скажем в скобках, что позднее Кулиш исправился, искренне выступив за единство Русского мира, отойдя от поляков, насаждавших вражду между староруссами-малороссами и новоруссами-великороссами по его терминологии).
Конструирование «народной отдельности» – это вообще сепаратистская деятельность. Так вершат свои дела и сегодняшние украинствующие, отвращаясь от природного русского единства. Подобным же образом действуют и «кёнигсберствующие» вроде ряда вузовских руководителей, профессоров, писателей, журналистов, музейщиков и т. д. Недаром Запад, опираясь на фонды Сороса, Форда, МакАртуров и т. д. уже давно сделал ставку на «перехват» местной элиты при помощи раздачи иностранных паспортов, грантов, гонораров, приглашений, спаяв податливые личности в единую русофобскую сеть. Теперь положение таково, что допущенную измену можно изжить только методом разрубления «гордиевого узла». По университетам, например, давно пора отстранить от начальственных должностей тех, кто брал гранты у Сороса и т. п.
Патриотическая общественность давно говорит о необходимости проведения внутренней культурной и образовательной политики в духе традиций державообразующего русского народа, этого мощного российского столпа, без укрепления которого всё обречено на рассыпание. Сегодня видим, что прежних правильных «общих слов» мало. Действительно, всякая проблема «имеет своё имя, фамилию и отчество». Уже не обойтись без наименования персон, действовавших по указке с Запада, ответственных за фатальное усугубление «кёнигсбергского синдрома», от ректора с литовским гражданством до представителей его «вертикали» – растлителей сознания студенчества искусственным их онемечиванием. Чем всё это оборачивается, смотри выше. Сейчас эта сеть, сколоченная по указке американцев, о чём свидетельствует их «Закон о демократии в России» (2002), пронизала все поры калининградской жизни и по инерции активно распространяет своё влияние.
Очевиден следующий вывод. Властные лица из пронемецкой «сети», «оккупировавшие» огромные сегменты образовательного и культурного пространства Калининградской области, давно заняты подготовкой русофобов из самих русских. Последствия подобного «организованного» забвения собственной народности мы видим на примере зомбированных малороссов-украинцев, да и изуродованных внутренне великороссов Киева, совокупно палящих по городам и весям Новороссии.
Наши примеры не лучше. С упоминания вопиющего случая с вывеской немецких флагов на «русских башнях» был начат разговор. Учились ребята в московской и калининградских школах, вузах, обрабатывались членами «некоммерческих» прозападных организаций типа «Молодёжь за свободу слова». Этого рода организации, а их в России десятки тысяч, созданы по благословению Запада, именно их имеет в виду преамбула вышеупомянутого американского закона. В ней говорится, что прикосновенные к Америке российские граждане создали в 1990-е годы 65 000 неправительственных организаций и тысячи «независимых» СМИ, то есть, конечно, напрямую зависимых от Запада.
Нас не должны дезориентировать «операции прикрытия», которые вершит «Васька, который слушает, да ест». Наши начальственные поощрители сепаратизма уже несколько лет подряд активно имитируют патриотические мероприятия, устраивая на государственные деньги конференции, семинары и т. п., на которые приглашаются патриоты, ничего не ведающие о том, кто их приглашает и для чего. Делается это, чтобы в случае чего «прикрыться», отчитаться перед начальством и замаскировать свой давно явленный антигосударственный лик, сказав примерно следующее: «Видите, мы провели патриотические мероприятия с участием В. Крашенинниковой, А. Шаргунова, Е. Холмогорова, М. Ремизова и других патриотов из Москвы и Питера. Поэтому наветы наших недоброжелателей – суть ложь и клевета».
Итак, стали случаться внезапно начавшиеся пару лет назад конференции и семинары с патриотическими выступлениями москвичей. Но вот «момент истины». Местных выступающих в мероприятиях подобного рода в БФУ нет буквально ни одного. Местных студентов и аспирантов среди слушателей также практически нет! Да и откуда им взяться? Образовательное и культурное пространство «зачищено» от русизма. Ещё «недоизгнанные» профессора и доценты патриотической ориентации загнаны в подполье и уж, во всяком случае, не приглашаются на подобного рода встречи. Изредка им удаётся проникнуть на показное мероприятие и что-то сказать в прениях. Вот и получается, что москвичи и питерцы разговаривают между собой. Им предоставляются лишь помещения, синхронные переводчики да компьютеры с экранами для презентаций.
Совсем другую картину видим на конференциях, проводимых в рамках «западной повестки»: политологической, страноведческой, лингвистической или краеведческой по проблемам немецкого языка, немецкого права, делам Евросоюза и т. п. На эти мероприятия в обязательном порядке буквально пригоняются студенты, снимаемые с занятий (так было до самого недавнего времени). Для воспитания их в германском духе устраиваются немецкие лекции без перевода на русский, хотя наш «великий и могучий» (пока) является языком преподавания. Этого рода демонстративные акции, бывает, вершат и немецкие кураторы «процесса регионализации Калининграда», чтобы показать, «кто в доме хозяин». Раз, мол, живёте на «земле Канта и королевы Луизы», то будьте добры понимать их язык. Подобного года германизация проводится уже четверть века, особенно усилившись с середины 2000-х годов.
Итак, понятно, зачем вершится отвлекающий манёвр с устроением как бы патриотических мероприятий. Все эти уловки продавшейся части интеллигенции должны иметь в виду и наши правящие круги. Надо поставить честный диагноз. Целый ряд деятелей нашей «перестроечной элиты» своим пренебрежением к общеобязательным началам русско-российской политики допустил возможность сепаратистских практик. Произошла дерусификация калининградских учреждений образования и культуры под убаюкивающие мантры об «общечеловеческих ценностях», «правах и свободах человека и гражданина». На выходе получились «зиг хайль» с демонстративным вывешиваниеем немецких флагов, а также хождение под ними на «кёнигсбергских» молодёжных тусовках.
Немцы и их союзники просто воспользовались тем, что им дозволили сплести сепаратистскую сеть в Калининграде при содействии местных начальствующих, за «отдельное спасибо» предавших забвению историю «германского натиска» на славян. Нам позарез нужны новые начальники, которые поймут, например, суть боевого настроя «новых немцев». Недаром ведущий немецкий журнал «Шпигель» не так давно вышел под хлёстким заголовком, заявившем о новой «германской сверхмощи». Материалы номера показывают, что немцы, в отличие от нас, свои цели знают. Прямо говорится о необходимости «Четвёртого рейха», так как «континенту нужна ведущая нация».
«Говорящее» фото немецкого журнала, показывающее цели немецкой политики.
Что ж, уважим германское чувство собственного достоинства. Не будем его привычно замалчивать, выдавая желаемое за действительное. Немец меняется, всё чаще вспоминая прошлые взлёты своей державности, готовя очередной. В «Шпигеле» даны картины триумфов прежних рейхов (империй), включая третий, гитлеровский, а на обложку помещён коллаж: фрау Ангела Меркель стоит посреди германских офицеров 1941 года у колонн афинского Парфенона[1].
Немцы давно создают условия для отъёма у нас Калининградской области. Американцы признали в этой части Прибалтики зону их интересов. Для запуска сепаратистского процесса десятилетиями насаждалась сепаратистская сеть «агентов перемен», ряд которых давно уже занимает начальственные посты по университетам, школам, музеям, библиотекам, отдельным СМИ. Цель – подготовка из наших юношей врагов собственного отечества под предлогом «региональных особенностей», то есть некоего фантастического «германского наследия». Всё это якобы превращает юношей из русских в представителей нового этноса или субэтноса, воля которого должна направляться из Берлина и Вашингтона. Привожу показательную выдержку из коллективной монографии, главным автором которой является ректор БФУ имени И. Канта. Он и его коллеги, имея в виду Калининградскую область, заявляют:
«В мире многие переселенческие территории, удалённые от основной части нации, постепенно сформировали собственные национальные общности, нации <…> теперь налицо пространственная изоляция небольшой части страны от её основной территории. Справедливо возникает вопрос: не приведёт ли такая ситуация к возникновению новой этнической общности?»[2]
Заметим, что ничего не говорится о необходимости ведения патриотической внутренней политики, в том числе и в сфере просвещения, чтобы крепить имеющуюся русско-российскую национальную общность, которая почему-то не устраивает влиятельных начальников студенчества. Наоборот, в духе лживого «фотографического реализма» авторы с удовлетворением констатируют нормативность сепаратистских процессов в современном мире. Они подкрепляют сепаратистские домыслы «выводом» своих калининградских коллег, соглашаясь с предположением, что Калининград будет всё больше отдаляться от России, надо думать, вплоть до отделения. Не зря же сказано о формировании новых «наций» на окраинах старых. Вот показательное «экспертное» заключение, справедливость которого признают авторы во главе с ректором:
«…социокультурная реальность Калининградской области такова, что, на наш взгляд, позволяет допустить в качестве гипотезы возможность формирования здесь особой этнической общности»[3].
Это пишут и цитируют три учёных представителя «калининградского социума» (это их понятие), в том числе действующий ректор и его предшественник на высшем вузовском посту. Становится понятным, почему у нас «растут» в должностях преподаватели-гуманитарии исключительно космополитической идейной направленности, а представители русского воззрения подвергаются гонениям. Не утешает, что подобные вещи встречаются и вблизи Кремля (стал известен недавний скандал на журфаке МГУ, связанный, во-первых, с агитацией столичного студенчества сотрудничать с подрывным американским фондом, действующим под эгидой спецслужб, во-вторых, с бандеровскими симпатиями ряда преподавателей, ответственных за зачисление студентов на первый курс[4]).
Становится также понятным, гуманитариев какой направленности стараются «изготовлять» из студентов начальники, почувствовавшие выгоду от встраивания в русофобско-глобалистский проект. Приведу цитату из своеобразного прогерманского манифеста, написанного одним весьма способным выпускником БФУ середины 2000-х гг., которого учили в обозначенном сепаратистском духе «отдаления от Москвы». Он также, как и ряд его учителей, да высших начальников этого вуза почувствовал выгоду от сдачи русских позиций тевтонам. Понимая, что карьерный рост ему обеспечит лишь исповедание кёнигсберщины (пример старших товарищей убеждал), наш выпускник излил душу одному из курирующих нас немецких университетов.
Вот пронемецкая декларация нашего молодого человека, которая, надо полагать, обеспечила ему «путёвку в жизнь». Про себя я назвал его «Немецким манифестом бывшего русского». Озаглавлен он так: «Калининградец: кто он?» Наш юный герой поучаствовал в «трёхстороннем» университетском семинаре, оплаченном немецкой стороной. Поняв, что требуется, этот уже «бывший русский» начал следующим образом:
«Всё чаще говорят об особенностях менталитета Калининграда: речь идёт о том, что у нас возникла особая субэтническая общность»[5].
Дальнейшее повествование показывает, что автор всецело согласен с теми, кто вносит бациллы сепаратизма в сознание молодёжи. По сути, «доказывая» правомерность провозглашённого тезиса о формировании в Калининграде нового народца, он перечисляет те доводы, которым был обучен в вузе при изучении дисциплин гуманитарного цикла. Как заклинание звучит в его исполнении эхо привычного подлыгальства – галдежа, производимого местными добровольцами германизации: «жители Калининграда с каждым годом всё больше отличаются от жителей России»; происходит «естественное обособление нашего края»; «узы, соединяющие с Россией, постепенно обрывались и вместо них создавались новые узы, объединяющие с Европой»; повлияло и «обращение нашего взора на культурное наследие Германии». Автор прибегает и к прямой клевете на русский народ и россиян в целом. Он обливает грязью отечественный период истории края, утверждая следующее:
«Безразличие к немецкой культуре можно частично объяснить полубезграмотностью (Halbanalphabentum) первых [русских] переселенцев. Однако постепенно выросло новое поколение, уже не знавшее ужасов войны, не помнившее послевоенное восстановление области <…> В течение последних 20 лет весьма развилось изучение региональной истории <…> Школьники постигают основы Истории региона, которые не имеют почти ничего общего с историей России».
Каков же конечный вывод нашего молодого человека, теперь кандидата наук, который сегодня уже и сам учит молодёжь в БФУ? Приведу его полностью:
«Очень трудно изменить менталитет народа, нации. Однако сделать это с менталитетом небольшой группы людей, которая обособилась от своей исторической родины, – много легче. И сегодня, вероятно, никто не сможет сказать, с кем мы себя в течение 20-30 лет будем отождествлять: с русскими региона Калининград или с европейцами, бывшими когда-то русскими?» (везде курсив мой. – В.Ш.)
Можем поздравить «наших партнёров», точнее противника и его холуёв с профессорскими званиями. Они пока побеждают из-за невнимания ряда госструктур к нравственной, содержательной стороне просвещения молодёжи. При безразличии местных верхов к давно идущему процессу консолидации враждебной России «культурно-образовательной сети» грантократов на её западных рубежах, происходит неизбежная денационализация самосознания русской и российской молодёжи по «украинскому сценарию». Внушаются насквозь лживые, клеветнические идеологемы о русской культурной никчемности и необходимости «оздоровления» местного «маргинального» населения посредством восприятия некоего вымышленного «германского наследия».
Если сравнить процитированные суждения влиятельных авторов «ректорской» монографии с приведёнными пронемецкими высказываниями выпускника вуза (и теперь преподавателя), увидим их тождественность. У ректора ведущего вуза и у юноши, получившего там же высшее образование с «региональным уклоном», русские и россияне в целом показаны безвольным «социумом», лишенным собственной доминантной культуры. Они считают необходимым вершить «конструирование идентичности» масс в отдельно взятом регионе России. Посему как бы «патриотические» заклинания цитируемых вузовских руководителей о том, что «не может идти речи ни о каком сепаратизме»[6] – это лишь дезинформирующая словесная ширма, прикрывающая их реальные подрывные действия.
Прочитав ректорские откровения, становится ясно, почему среди молодёжи, получающей высшее образование, появляются поистине «национально-кастрированные персоны» (выражение проф. М. Любомудрова, СПб). Их породили старшие товарищи, которые считают недопустимой национально-ориентированную русско-российскую образовательную и культурную политику.
Вывод элементарен. Если мы не хотим дождаться «огня по штабам» по-киевски, то следует незамедлительно очистить наши образовательные и культурные учреждения от воровских личностей (по точной русской терминологии XV–XVII вв.), которые в смутное время конца 1980–90-х продались иноземцам, выполняя их волю по «переформатированию» сознания российской молодёжи. Патологические результаты в виде насаждающегося «нового германизма» на западной окраине России мы увидели. Пора приступать к действиям.
Сегодня Новороссия и Малороссия в огне именно из-за навязанного русским и россиянам стеснения быть самими собой, чем пользуются геополитические противники России. Не допустим того же в Калининграде. Сегодня уже недопустимо избегать разговора о необходимости тотального очищения управленческого корпуса местной сферы культуры и образования. Надо, наконец, разорвать удушающую нас сеть из продавшихся Западу персон!
Примечания
[1] Der Spiegel. 2015. № 13. S. 1, 5-6, 23.
[2] А.П. Клемешев, С.Д. Козлов, Г.М. Федоров. Особая территория России. — Калининград: Изд-во КГУ, 2003. С. 181
(курсив мой – В.Ш.)
[3] Там же.
[4] См.: http://rusvesna.su/recent_opinions/1441609949
[5] Здесь и ниже перевод с немецкого языка мой. – В.Ш.
[6] А.П. Клемешев, С.Д. Козлов, Г.М. Федоров. Указ. соч. С. 321.