Не стану вдаваться в теории, которые возникли на страницах мировой прессы сразу после терактов, совершённых Андерсом Брейвиком в столице Норвегии. Отмечу только, что их было немало, говорили и о следе исламских террористов, и о разветвлённых сетях правых экстремистов, членом которых мог быть Брейвик, и о теориях, которые больше смахивают на конспирологию, чем на реальную действительность. Оставим политикам право спекулировать на настроениях общественности и постараемся проанализировать ситуацию, которая сложилась в Скандинавии и, в особенности в Норвегии, стране наиболее благополучной в экономическом плане, с удивительно высокими нормами социального обеспечения.
Как известно, «в тихом омуте черти водятся», то же можно сказать и о Норвегии, которая крайне редко появляется в выпусках теленовостей, а если и появляется, то чаще в положительном ключе. Но, очевидно, что Норвегия уже не «тихий омут» и никогда им уже не будет. Наличие более стабильной экономической конъюнктуры (вспомним о доходах от добычи углеводородов, которые норвежское государство использует значительно эффективнее и справедливее, чем российское) и отличная система социальных благ длительное время позволяли заглушать рост социального беспокойства в связи с ростом числа беженцев в стране. Я говорю именно о беженцах, так как они составляют значительную часть мигрантов в Норвегии, и в отличие от «экономических мигрантов», которые, как правило, в значительной степени независимы от социального вспомоществования государства, так как сами вкладывают в общую «копилку» и более интегрированы в коренное общество.
В послевоенный период страна пополняла свои трудовые ресурсы за счёт иммигрантов из других частей Скандинавии, а также стран Южной Европы. В 1980-е годы по всей Западной Европе наблюдался приток ищущих убежище беженцев из Ирана, Ирака, Ливана, Сирии, Турции, Эритреи. К концу 90-х годов беженцы из Сомали и бывшей Югославии начали присоединяться к потоку тех, кто искал убежище. Норвегия стала самой вожделенной страной.
Охотно принимая беженцев, норвежцы ни только, и даже ни сколько руководствовались экономическими соображениями, а идеями гуманизма и сострадания, как бы это не показалось странным. Подавляющее большинство жителей Норвегии искренне интересуется культурой и традициями других народов и стран, относясь к ним с уважением.
Однако история миграции в Норвегию отличается от других западноевропейских стран. В отличие от Франции или Великобритании у скандинавских государств не было многочисленных колоний, выходцы из которых зачастую и пополняют армию мигрантов, не было у них и каких-либо геополитических интересов или тесных исторических связей со странами в других уголках земного шара. У скандинавов нет исторической почвы для обязательств или чувства вины перед другими государствами или народами. Отсутствуют и факторы, которые применимы, когда речь идёт о Франции или Великобритании, то есть культурные, языковые и колониально-исторические, а также этнические и культурные связи.
Слава о Скандинавских странах, как о регионе социального и материального благополучия, известна далеко за её пределами. К тому же власти и политический истеблишмент сами заботятся о повышении и поддержании имиджа Скандинавии, как привлекательного направления.
В результате, среди общей массы мигрантов в Норвегии — большая доля тех, кто прибыл по линии беженства. На протяжении длительного времени в Норвегии была довольно либеральная политика в отношении наделения статусом беженца. Да и те, кто получал официальный отказ, в действительности так и оставались в стране, кто нелегально, а кто до очередной миграционной «амнистии». В результате сложилась ситуация, когда владеющему норвежским языком, законопослушному, квалифицированному специалисту, в культурном плане интегрированному в общество, стало сложнее остаться в Норвегии и впоследствии получить в гражданство, чем беженцу без знания языка и источника доходов, а создание легенд и фальшивых документов для получения статуса беженства стало обширным и доходным бизнесом.
От добра, добра не ищут
Итак, большинство неевропейских мигрантов попадает в Норвегию по гуманитарным каналам, а не по программам привлечения рабочей силы. Статистика свидетельствует о низких показателях участия некоренного населения на рынке труда. Это тревожный момент, так как в государстве всеобщего благосостояния основой для интеграции надлежит быть именно труду. Кроме того, это также свидетельствует о высоких расходах на социальные пособия. А уровень занятости среди мигрантовнеевропейского происхождения ниже, чем среди европейского.
Но не стоит забывать, что от добра, добра не ищут. И часть тех, кого новая родина приняла, обеспечила жильём, социальными пособиями, бесплатным и первоклассным медицинским обслуживанием и многим другим, о чём они только могли мечтать там, откуда они прибыли, отвечают теперь отнюдь не добротой и благодарностью. Неприятные эксцессы происходят всё чаще и чаше. В январе 2009 года в центре Осло происходят погромы, в которых принимали активное участие молодые представители арабской общины, по Норвегии прокатывается серия изнасилований, одно из которых произошло в буквальном смысле на ступенях норвежского парламента Стортинга. Во многих случаях виновные остаются безнаказанными.
Помню, как впервые оказавшись в Осло, я испытал лёгкий шок от вечерней прогулки на площади около центрального железнодорожного вокзала. Место, которое фактически является лицом города, так как именно его видят первым прибывающие в столицу Норвегии на поезде или автобус гости города, ближе к ночи заполняется выходцами из африканских и ближневосточных стран. Кроме представителей полиции, других норвежцев на площади почти нет. Любители «хорошо провести время», не останутся разочарованными – здесь вам предложат и девушек лёгкого поведения и различные наркотические средства, чтобы хорошо расслабиться. Честно говоря, такого откровенного и навязчивого «сервиса» в столице Норвегии я не ожидал.
Толерантность или терпимость
Основой идеологии мультикультурализма является философия толерантности, которая стала одной из ключевых ценностей западных демократий. Она является безусловным завоеванием второй половины двадцатого века. Если обратиться к определению о том, что такое толерантность, то становится ясно, что в отличие от «терпимости» (то есть, перенося что-то через силу в ущерб своим интересам), толерантность, это способность и желание добровольно принимать убеждения, взгляды, манеру поведения других людей, которые отличаются от собственных, а иногда, и не разделяются.
Толерантность это то, к чему человек должен приходить сознательно и добровольно, без излишнего насаждения и внушения извне. Абсолютно очевидно, что толерантность не должна превращаться в идеологию или доктрину, которая «впаривается» как теоретические пассажи марксизма-ленинизма, вызывая всё большее отторжение по мере усиления процесса «впаривания».
Однако как показывает действительность, огульная безудержная толерантность тоже может быть опасной. Всё должно быть в рамках разумного и в меру. Нельзя видеть мир только в двух тонах и предполагать только две альтернативы – толерантность и нетерпимость (неважно какого характера этнического, религиозного, сексуального), жизнь намного сложнее. Ни принцип «око за око и зуб за зуб», ни «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую», не являются единственно верными. Человек, также как и общество, и государство должны уметь себя защищать, избегая превентивного насилия. Нельзя, чтобы чувства гуманизма и ненасилия, которые действительно сильны среди скандинавов, становились их слабостью перед теми, кто их не разделяет, но живёт с ними бок о бок.
Толерантность это двусторонний и взаимный процесс, предполагающий обязательства, как со стороны коренных граждан, так и со стороны вновь прибывших. Если одна из сторон, такого подхода не разделяет, то на смену толерантности приходит терпимость. С другой стороны, нельзя допускать того, чтобы правый экстремизм или неонацизм становились альтернативой идеологии мультикультурализма и принципа толерантности и заполняли общественно-политическое пространство по мере убывания последнего.
Властям Норвегии необходимо действовать на опережение, необходима не табуированная дискуссия в обществе и прессе, в том числе и по поводу политики мультикультурализма, интеграции, общественной безопасности. Миграционные процессы в Норвегии уже необратимы, но задачу общественной интеграции решать можно и нужно совмещая политику «кнута и пряника».
Скандинавия долгое время была островком безопасности, спокойствия и благополучия, где обходились без видимых мер безопасности, многочисленных рамок металлоискателей, множества стражей порядка на улицах городов, где высокопоставленные представители власти всегда были доступны для граждан и открыты для непосредственного общения (достаточно вспомнить шведского премьер-министра Улафа Пальме, который был убит в центре Стокгольма по пути на станцию метро), где без труда можно было посетить почти любое официальное учреждение. Безусловно, такая практически идиллия строилась на доверии и взаимном уважении между людьми, поэтому видеть на улицах Осло вскоре после теракта вооруженных до зубов военных было для горожан таким же шоком, как если бы мы с Вами увидели в трамвае едущего нашего председателя правительства или президента.
Другая составляющая, это система уголовных санкций, которая в странах Скандинавии несколько мягче и либеральнее, чем в других демократических странах. К примеру, Брейвику за массовое убийство грозит в диапазоне от 21 до 30 лет лишения свободы. Если учесть условия содержания в норвежских местах лишения свободы, которые сопоставимы по комфорту с калининградскими 2-звездочными гостиницами и добавить плотное многоразовое питание, а также обширную культурно-развлекательную программу (начиная от тренажёрных залов и кончая библиотеками и интернет-залами), то наказание покажется не таким уж невыносимым.
Возможные сценарии
Хочется искренне надеяться, что норвежские власти и общество сделают всё возможное, чтобы это не повторилось. А вот что именно они могут сделать в краткосрочной перспективе, чтобы трагедия не повторилась.
Сценарии развития событий могут быть следующими. Вариант первый, сохранения статус-кво, когда политическая элита продолжает считать и официально признавать идеологию мультикультурализма единственно верной и оставлять свой подход без изменений. При этом, увеличение правых и националистических настроений будет продолжаться.
Второй вариант, когда при официальной приверженности мультикультурализму, реальная миграционная политика будет становиться всё более избирательной. Но здесь есть нюанс, вместе с ужесточением миграционной политики будут более уверенно чувствовать себя и националистические элементы.
Третий вариант, приход к власти правых, националистов в ходе демократических выборов, то есть вхождение в состав правительства на условиях полноправного участника коалиции и распределения ключевых министерских портфелей. Этот сценарий реален при условии сегодняшнего роста популярности и расширения электоральной базы националистов и правых сил. При этом, находясь во власти, им в любом случае придётся смягчать свою позицию и сближать её с центристами. Тем более, что избирательную базу правых составляют отнюдь не маргиналы, а люди разных возрастов, социальных слоев и профессий. Среди них немало представителей образованной интеллигенции, которые ранее были в политическом стане правящей Рабочей партии Норвегии. Этот процесс будет происходить, пока правящая партия не будет в состоянии объяснить им, почему образованный работающий человек, который отдаёт значительную часть своей заработка (иногда, почти половину), сам платит за жильё и другие блага, имеет в результате почти столько же, как и беженцы, которые не работают и содержатся за его налоги. Рядовой человек задаёт себе этот вопрос постоянно, пытаясь найти смысл происходящего и не находя все больше становится националистом в хорошем или плохом смысле этого слова.
Конечно, правящая Рабочая партия сама может перенять умеренную часть программы правых и националистов и таким образом, укрепить свои политические позиции.
Как говорил Уинстон Черчилль: «Демократия — не самый лучший политический строй, но ничего лучше человечество пока не придумало». Теперь очень важно, чтобы ради «закручивания гаек» скандинавские политики не начали наступление на незыблемые свободы своих граждан. Все мы прекрасно знаем, что репрессивные меры обычно в большей мере ударяют по благопорядочным гражданам, а преступники, которые живут «вне закона» испытывают их на себе в последнюю очередь. Однако усиление мер безопасности неизбежно. В любом случае те времена, когда король Улаф V (отец действующего норвежского монарха Харальда V) ездил по городу за рулём автомобиля без охраны и на вопросы журналистов о своей безопасности отвечал, что у него «4 миллиона телохранителей» (то есть все население Норвегии), очевидно, прошли. И это очень обидно.
Также по теме:
«Многие скандинавы думают почти также, как фанатик Брейвик»
Что страшнее: многозарядный кольт в руках Брейвика или литовский закон «Об образовании»
Другие статьи автора: