Впервые с Андреем Фоминым встретились в начале лихих девяностых, когда литовское общество кипело, отряхиваясь от прошлого и мучительно выбирая будущее. На повестке дня стояли самые неожиданные варианты дальнейшего общественного развития, начиная от откровенно утопических до радикально-фашистских, авторами которых выступали самые разные люди с диаметрально противоположными целями: одни хотели просто «воду замутить», другие меньше чем на революцию не соглашались, третьи призывали спокойно разобраться в ситуации и цивилизовано строить новый социальный строй.
Андрей, без всякого сомнения, относился к третьим. Детали тогдашнего выступления перед клайпедскими учителями ещё сравнительно молодого человека с годами стёрлись, однако хорошо помнится его главный тезис: нам здесь жить и работать, потому важно обходиться без крайностей.
Время всё расставило по местам: радикалы попрятались по углам, конформисты горько сожалеют о своём непротивлении злу, реалисты, засучив рукава, горячо отстаивают свои права, права национальных меньшинств на достойную жизнь, на развитие своей культуры, языка, на свою ментальность, наконец. И в этой борьбе Фомин далеко не на последних ролях. Интересно, если стратегия его мало изменилась (в центре борьбы — фундаментальные права человека), то в тактике заметны перемены — больше стало решительности, мужской твердости. Нет-нет, ничего общего с крайними настроениями это не имеет, все его шаги и речи укладываются в рамки закона, просто наш герой, судя по всему, переживает период горького расставания с романтической верой в силу, как бы выразиться поудачнее, полюбовного решения вставших после обретения независимости межэтнических проблем. А суровые реалии литовской действительности таковы: если русский, поляк или иной нетитульный хочет сохраниться как народ и не раствориться в подавляющей массе литовского этноса, то должен идти на улицу и решительно сказать «нет» политике ассимиляции, планомерно реализуемой властью и достигшей вызывающе-критического уровня в наши дни.
Вспоминается интервью, данное Фоминым пару лет назад накануне юбилея Грюнвальдской битвы (в Литве её именуют битвой при Жальгирисе). «Событие действительно эпохальное, сказавшееся на судьбе всей Европы, — размышлял Фомин.- Однако как надо понимать литовских историков и прочих специалистов, которые ни слова не сказали о вкладе русских полков и дружин в этом кровавом сражении? А ведь на стороне великого князя Литовского Витаутаса из примерно сорока полков чисто литовских было всего около полудюжины, а летописцы особо отмечают мужество смоленских дружин, сдержавших один из главных ударов немецких рыцарей. Всё это укладывается в русло замалчивания в лучшем случае и очернения в худшем вклада русских в становление литовской государственности и культуры. Ну где обычный гражданин, допустим, узнает, что государство в те времена, одно из больших и мощных в Европе, официально именовалось Великим княжеством Литовским, Русским, Жямойтским и прочих земель? Только если сам вникнет в летописи, но они, что называется, за семью печатями».
Андрей, историк по профессии, школьный учитель по призванию, хорошо знает предмет разговора, поскольку защитил докторскую диссертацию, подготовил несколько книг, одна из них используется в качестве учебного пособия по истории в русских школах. И это очень важно, так как то, что написано в школьных учебниках, подготовленных министерством образования, не лезет ни в какие ворота: «То содержание, которое вкладывается в головы подрастающего поколения при изучении социальных дисциплин, носит зачастую антироссийский, антирусский характер. А ведь понятно, что система воспитания и образования должна не просто формировать русскоязычие, но прежде всего воспроизводить в наших детях русскую культуру, прививать наши национальные ценности», — считает учитель.
И он сам подаёт добрый пример, не ограничиваясь стенами школы, в республиканских и региональных газетах и журналах регулярно появляются его статьи по итогам серьёзных исследований на тему вклада русских и вообще восточных славян в литовскую историю. Оказывается, русских – писцов, священников, просто грамотных людей — приглашали первые князья Литвы, которые не только принимали православие и строили церкви (некоторые до сих пор действуют в Вильнюсе и других городах), но и женились на русских княжнах, вели делопроизводство и государственную переписку на русском языке, на этом же, объявленном ныне языком оккупантов и запрещённом в официальном общении, написаны три первых Статута (Конституции) и первые судебники. И позднее русские, белорусы и прочие русскоязычные вносили заметный вклад в становление литовского княжества, его развитие. С янтарным краем связаны жизнь и творчество Пушкина и Мицкевича, Добужинского и Шаляпина, Карсавина и других гигантов мировой и русской культуры. Так что, по мнению исследователя, в этом контексте по меньшей мере кощунственно звучат обвинения типа «оккупанты», «мигранты», «пятая колонна» и прочие обидные ярлыки, охотно навешиваемые на нелитовцев.
Обо всем этом и о многих других межнациональных проблемах в Литве Фомин не устаёт говорить на различных форумах и конференциях, в работе которых он участвует по общественной «должности», поскольку уже не один год возглавляет республиканский Совет российских соотечественников и является членом совета Всемирной аналогичной организации. Он считает, что сдвиги по активизации защиты прав есть: акции все более становятся массовее и боевитее, всё чаще мнение национальных меньшинств доносится до властей. В этом плане показательна история со свастикой, когда митингующие националисты вышли на улицы Клайпеды под сенью фашистского символа. Русская община не могла пройти мимо этого вопиющего надругательства над памятью миллионов павших на полях сражений, и, что ещё более оскорбительно, суд признал свастику культовым символом древних литовских племён. Неправительственные организации меньшинств устроили в масс-медиа большой шум, обратились в правоохранительные органы с требованием дать этому вопиющему факту принципиальную оценку. Под давлением бесспорных аргументов власть обещала вновь вернуться к этому делу. Если раньше русские покорно глотали «пилюли», приготовленные властью по известному рецепту — мягко стелет, да жёстко спать, то это уже пусть небольшой, но шаг вперёд.
Однако тревожит Андрея Вадимовича то, что из почти двухсот тысяч русских, проживающих в стране, активно участвуют в движении по защите своих прав только небольшая часть. Более того: около трети русских школьников учатся в литовских школах. Социальная апатия во многом определяет и скромность результатов, и в этом случае примером могут быть поляки, выступающие единым мощным фронтом против произвола властей. Они доказывают, как важно консолидировать усилия общественности.
Что мешает русским делать так же? По мнению Фомина, стремление к лидерству, личные амбиции руководителей многих общественных организаций, стремление монополизировать «право любить Отечество». К слову, Андрей ранее состоял в активистах партии «Русский альянс», избирался депутатом городского совета, но вышел из партии, чтобы не обострять раскол в рядах соотечественников, и без того вынужденных делать трудный выбор между двумя русскими партиями, которые одинаково декларируют защиту прав русских и русскоязычных, но так и не могут попасть в парламент. Помнится, ещё англичане в своё время сообразили: разделяя и властвуй. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заключить: подобное разделение безоговорочно в пользу антинародной власти. Резонный вопрос: а не лучше ли вместе, сообща?
Особенно это актуально сейчас, когда после принятия поправок к закону об образовании, в соответствии с которыми преподавание почти всех предметов переводится на государственный язык, судьба русской школы висит на волоске. Здесь закладываются основы мировоззрения, национального менталитета, познаются азы русской культуры. «О какой русском духе можно теперь говорить,если из всех наук в русских школах важнейшим стал… литовский язык?» — задаётся он риторическим вопросом.
Фомин – человек исключительно занятой, даже приходится удивляться, как ему всё удается: копаться в архивах, выпускать книги и сотрудничать в газетах и журналах, участвовать в в разного уровня форумах и конференциях, вести, наконец, уроки в школе. В последнее время ко всему этому добавились заботы по программе «Русский мир». Россия многое делает по поддержке соотечественников в её рамках: проводит региональные и всемирные конференции, увеличивает приём способной молодёжи в лучшие вузы, в том числе Москвы и Петербурга, значительную часть — на бюджетные отделения, приглашает детей на отдых в пансионаты и лагеря на Чёрное море, в познавательные экскурсии по памятным местам, местам боевой славы.
Всё это безусловно благородно и исключительно полезно — знать, что историческая родина помнит своих сыновей и дочерей, как бы далеко они не находились, считает Фомин. Государственные литовские фонды слабо и не всегда охотно помогают организациям национальных общин, а вот полякам, начавших борьбу против ущемления своих прав и нашедших мощную поддержку на правительственном уровне в Польше, даже грозят уголовным преследованием. Однако безусловно больше могли бы помогать национальным диаспорам представители бизнеса, среди которых немало богатых и очень богатых. Промышленник Успасских, банкир Романов, владелец завода по ремонту авиатехники Борисов — люди известные не только своими миллионами, но и интересом к спорту: Романов, например, содержит футбольную команду где-то в Великобритании, Успасских, как сообщает пресса, негласно спонсирует литовский баскетбол. Футбол, баскетбол — это почётно, престижно, на помощи своим соотечественникам такого пиара, разумеется, не сделать, но это не значит, что они обойдутся. Однако не думаю, что богачи откажут в помощи, ведь известен пример, когда бизнесмен на свои средства построил православную церковь в Паланге и помогает в обустройстве такого же храма в Клайпеде. Уверен, с ними надо плотнее и деликатнее работать, приобщать к делам и заботам диаспоры.
Впрочем, это справедливо по отношению ко всем нашим соотечественникам, и пусть руководители многочисленных организаций, объединяющих русских и русскоязычных в Литве, примут это как наказ.
Также по теме: