Чтобы вникнуть в суть отношений прибалтийских республик с Россией, необходимо учитывать геополитическую подоплёку этих отношений, и, оставив в стороне взаимные идеологические клише, перейти к голому неэмоциональному анализу. Геополитика оперирует факторами постоянными, такими как географическое положение и ландшафт определённой страны, которые являются неизменными и оказывают влияние на формирование данного государственного образования. Именно пространство, на котором расположено то или иное государство и является решающим фактором, определяющим дальнейшее развитие данного государства и его взаимоотношений со своими соседями.
Каждое государство, нравится это её жителям или нет, является заложником своего географического положения. Перефразируя Вальтера Ратенау с его утверждением «Экономика – это судьба», осмелюсь утверждать, что география – это судьба, но никак не экономика. Именно географический детерминизм заставляет страны искать себе союзников, с кем-то ссориться, а с кем-то дружить. Так, Россия обладает крайне невыгодным геополитическим положением. Её огромные континентальные массы не имеют непреодолимых географических преград, которые бы смогли надолго удержать наступающего противника, а немалая часть страны находится в климатически неблагоприятных широтах.
Поэтому на долю России выпало столько войн, а её правители пытались обеспечить стратегическую глубину, расширяя границы государства, чтобы отгородиться от потенциальных угроз если не естественными преградами, то хотя бы километрами. Наиболее выгодными рубежами являются места соприкосновения суши с водой (морями, океанами). У России с этим не очень. Её самая протяжённая береговая линия приходится на северные широты, а большинство границ — сухопутные. Беспрепятственного выхода к южным морям почти нет. Другое дело США, Австралия, Британия. Их географическое положение – идеальное. Морскую границу охранять легче, чем сухопутную. Окружённые морями и океанами, вооружённые мощным ВМФ, эти страны могут не опасаться массированного вторжения. История тому свидетельница.
Земная цивилизация делится на два противоположных лагеря или типа: это цивилизация Моря (талассократия) и цивилизация Суши (теллурократия). Между ними существует вечное и не снимаемое противоречие, постоянные конфликты и соперничество, что и было замечено ещё политиками древности. Таким образом, разделение поверхности земного шара на цивилизацию Моря и цивилизацию Суши являет собой дуальный код земной цивилизации и у истоков практически всех военных и политических конфликтов стоит дуализм талассократии и теллурократии.
Ярким примером здесь служат пары Запад (олицетворение талассократии) — Восток (теллурократия), Карфаген (как морская цивилизация) – Рим (как цивилизация сухопутная), Афины (цивилизация Моря) – Спарта (цивилизация Суши), США (талассократическая цивилизация) – СССР (теллурократическая цивилизация), между которыми то и дело вспыхивали жёсткие противоречия, войны и кровопролития. В наше время все черты морской цивилизации воплощают в себе Великобритания и США, а черты цивилизации сухопутной воплощены в государствах бывшего СССР (Россия, Белоруссия, Украина, Казахстан и т.д.) и вообще, евразийского пространства в целом.
Этим объясняются извечные конфликты между США и Англией с одной стороны, и Россией с другой. Цивилизация Моря была враждебна и к царской России, и к советской России и к России демократической. Из этого следует, что ни смена формы правления в России, ни смена её политического курса не спасут её от вечного и предопределённого конфликта цивилизаций.
Но, кроме таласократии и теллурократии, есть ещё страны т.н. береговой линии (в терминах англосаксонской геополитики — Rimland). Впервые веско и основательно о береговой зоне заговорил классик английской школы геополитики и действующий на тот момент политик Хэлфорд Макиндер в своей фундаментальной работе «Географическая ось истории» (1). В 1919-1920 гг. он был представителем Британии в Белой армии на Украине, и ещё тогда рапортовал в Лондон о стратегической необходимости расчленения России на конкурирующие осколки. По Макиндеру, ядро Евразии составляет т.н. «срединная земля», которую он называл Heartland (сегодня границы Heartland совпадают с границами России). Это и есть та самая «ось истории». Сама Евразия уподобляется Мировому острову. Евразию окружает зона политико-экономического влияния англосаксов, (Макиндер назвал её «внешним полумесяцем»), отсюда и сравнение Евразии с островом. Но между самой «срединной землёй» и «внешним полумесяцем» Макиндер увидел «внутренний полумесяц» или Rimland. Это – сдерживающая «подушка», буфер между англосаксонской империей и Россией и её союзниками.
Береговые зоны находятся в местах плотного соприкосновения сфер влияния цивилизации Моря и цивилизации Суши. Битва (военными, экономическими, политическими, культурными или дипломатическими средствами) за контроль над береговыми зонами – аксиома геополитики (2). Это не эпизодические события, а перманентное состояние. Типичной береговой зоной является Китай, который испытывает обоюдное давление со стороны талассократии и теллурократии. Поэтому Пекин то выступает союзником Москвы и её партнёров, то видит в них врагов и автоматически переходит на сторону Вашингтона (советско-китайский конфликт на Даманском в 1960-х, китайско-вьетнамская война в 1970).
Франция – ещё одна страна с двойной геополитической идентичностью. При де Голле Париж видел в СССР союзника, и даже покинул ряды НАТО. После – Париж опять в НАТО. До прихода Саркози Франция – надёжный партнёр России в Европе. С приходом Саркози Франция – надёжный партнёр Соединённых Штатов.
Прибалтийские республики – тоже классический пример береговой зоны. Страны береговой зоны обречены самой географией на беспрерывное кочевание из одного политического лагеря в другой. И истинная суть здесь не в «волеизъявлении народа», «правах человека» или «стремлении к суверенитету». Это не более чем терминологические уловки для обоснования плавного ухода от одного «хозяина» к другому, более успешному и более сильному на данный момент. Не зря Макиндер описал политическую судьбу береговой зоны в работе с красноречивым названием «Демократические идеалы и реальность». Он и не скрывал, что взять под контроль береговую зону (в т.ч. Прибалтику) вокруг Евразии – значит, победить Россию.
Идеологические выражения момента смены покровителя варьируются. Литовцы, эстонцы и латыши (хоть и в разной степени) то поддерживали советскую власть и ориентацию на Москву («Революции в России делаются на еврейских деньгах, латышских штыках и русских дураках» — расхожая пословица тех времён), то записывались в вермахт; то строили коммунизм (изначально даже стремление некоторых прибалтийских республик к выходу из СССР объяснялось нацэлитами тем, что Россия-де, исказила и отвернулась от принципов марксизма-ленинизма), то объявляли своим спасителями исключительно Запад.
В 1940-х идеи Макиндера тщательно изучал и перерабатывал один из основоположников американской геополитики Николас Спикмен, который заявил, что Макиндер всё-таки недостаточно оценил стратегическую важность береговой зоны. В статье «География мира» (т.е. мирного состояния, без войны) Спикмен прямо провозглашает: «Тот, кто доминирует над береговыми зонами, доминирует над Евразией. Тот, кто доминирует над Евразией, держит судьбы мира в своих руках» (3). Последователями Спикмена выступали брат директора ЦРУ Аллена Даллеса Джон Даллес, идеолог стратегии сдерживания СССР Джон Кеннан, дипломат и геополитик Роберт Штраусц-Гуппе и другие видные представители американской элиты, определившие тактику и стратегию США в годы холодной войны (4).
Стиснутая с двух сторон разнонаправленной политической энергетикой цивилизации Моря и цивилизации Суши, Прибалтика неизбежно сгибается под воздействием более мощной из них. И если такие крупные страны, как Франция и Китай подвержены таким мировоззренческим перепадам, то Литва, Латвия и Эстония тем более не в состоянии уберечься от периодов смены своей геополитической идентичности. Гневные выпады в адрес «русских варваров» — это дань сегодняшней политической моде, нечто вроде принесения временной присяги на верность талассократии.
Ссылки
1) Mackinder H. The geographical pivot of history The Geographical Journal, 1904
2) Mackinder H. Democratic Ideals and Reality: A Study in the Politics of Reconstruction. Washington D.C.: National Defense University Press, 1996
3) Spykmen N. The Geography of Peace
4) Дугин А. «Геополитика», Москва: «Гаудеамус», 2011