«NewsBalt» перевёл авторскую колонку профессора Тадеуша Марчака (Tadeusz Marczak), возглавляющего сектор геополитических исследований Вроцлавского университета, о будущем Евразийского Союза и месте в нём Польши, опубликованную в газете «Naszdziennik».
Дилемму немецких великодержавных амбиций можно описать следующим образом: Германия слишком велика в масштабах Европы и слишком мала в масштабах мира. Чтобы играть роль державы мирового уровня ей нужно искать партнёра, который своими ресурсами повысил бы немецкий потенциал. И находит она его в России. Мысль о создании оси Берлин-Москва не чужда и российским политическим кругам. Уже снискавшие репутацию пионеров российской геополитики генералы Милютин и Вандам постулировали создание геополитического блока, простирающегося от Атлантики до Тихого океана и опирающегося на союз Германии и России. Инициатор создания транссибирской магистрали министр Сергей Витте был убеждён, что она станет транспортным хребтом великого евроазиатского пространства, связывая берега Атлантики и тихого океана.
Германия смотрит на Россию
Идея эта была близка к реализации в 1939 году, когда был заключён пресловутый пакт Молотова-Риббентроппа, несмотря – как могло показаться на первый взгляд – на непреодолимые идеологические различия между советским большевизмом и немецким нацизмом. Были, однако, причины для взаимопритяжений двух тоталитарных режимов. Уже в 1923 г. связанный с Троцким видный советский деятель и функционер Коминтерна Кароль Радек (подлинная фамилия Собельсон) предлагал установить сотрудничество между коммунистами и нацистами. Главный пропагандист НДСАП Йозеф Геббельс в 1925 г. на страницах “NS-briefe” писал: «Мы смотрим на Россию, поскольку, вероятнее всего, она вместе с нами будет идти дорогой к социализму. Россия является нашим естественным союзником в борьбе с дьявольским искушением и прогнившим Западом».
Но не только схожесть идеологий объединяла Москву и Берлин. Владимир Путин, выступая на Вестерплатте 1-го сентября 2009 г. сказал: «Сегодня, в годовщину начала Второй мировой войны, необходимо задуматься, что послужило причиной этому… Вторая мировая война не началась внезапно… Война берёт своё начало в Версальском мире, что привело к унижению Германии после окончания Первой мировой войны».
Этим высказыванием Путин протянул Германии руку, это была попытка возобновления исторического единодушия, существовавшего в межвоенный период, опиравшегося на враждебность, как Германии, так и России по отношению к Версальскому миру. Но выступление Путина имело двоякий резонанс. Во-первых, тогдашний российский премьер поддержал современную интерпретацию Германией Версальского договора. Во-вторых, выступление российского гостя напомнило прежнее единодушие, выражавшееся в критике Берлином и Москвой Версальского договора между двумя войнами.
Одним из важнейших достижений договора было воссоздание независимого польского государства. И как раз против Польши была направлена самая язвительная критика. Глава германского генштаба времен Веймарской республики генерал Ханс Фон Зект выразился следующим образом: «Существование Польши невозможно терпеть как противоречащее условиям жизни Германии. Польша должна исчезнуть и исчезнет». С его словами согласуется высказывание творца советского государства Владимира Ленина, который после поражения Красной армии под Варшавой заявил: «Чем сильнее будет Польша, тем сильнее будет её ненавидеть Германия. А мы сумеем воспользоваться этой их неистребимой ненавистью. Против Польши мы всегда сумеем объединить весь русский народ и даже войти в союз с Германией».
Осенью 1939 года, после спланированного советско-германского нападения на Польшу и её поражении, снова зазвучал согласный антипольский дуэт. Канцлер III рейха Адольф Гитлер, выступая 6-го октября в рейхстаге, сказал, что Польша «была творением, которое уже в моменте своего создания почиталась за ублюдка всеми, кроме поляков». Министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов на заседании Врховного совета 31 октября того же года говорил о Польше как об «уродливом выродке Версальского мира». Выявилось также полное обоюдное единодушие взглядов по вопросу о будущем Польши. Гитлер: «Польша после Версальского мира никогда уже не воскреснет! Это гарантируют два важнейших государства мира» (III рейх и СССР). Молотов: «О восстановлении прежней Польши, как каждый понимает, не может быть и речи».
Уничтожить Альбион
Сентябрьское поражение Польши было результатом пакта Молотова-Риббентроппа. Но следует помнить, что в геополитическом смысле этот пакт был направлен против Британской империи. Его базовые принципы разъяснял творец немецкой геополитики Клаус Хаусхоффер в брошюре “Der Kontinentalblock” (Континентальный блок). Он утверждал, что величайшим и наиважнейшим политическим поворотным моментом является создание мощного континентального блока, объединяющего Германию, Россию и Японию. Их гигантский потенциал, при обширности территории, делал безрезультатной «политику анаконды», применяемую англосаксами против евразийских сухопутных держав. Хаусхоффер обращался с воззванием к политическим кругам Германии, СССР и Японии, чтобы те в своих действиях «проявляли больше крупномасштабного геополитического мышления, а не идеологии».
Участники блока руководствовались выраженной Сталиным идеей о том, что «Англия не имеет больше права господствовать над миром». Гитлер же утверждал, что «образуется новая комбинация стран», состоящая из Германии, Италии, Японии, а так же СССР, Франции и Испании. Государства эти должны определить свои «зоны интересов». После победы над Великобританией, её владения, занимающие почти 40 млн. кв. км, «могут быть разделены, как имущество банкрота». Москва приняла основной смысл предложения Гитлера и Риббентропа, выбирая южное направление экспансии, в сторону Индийского океана. Сталин поверил немецким заверениям, привезённым Молотовым из Берлина. Согласился он и с немецкой концепцией евразийского континентального блока. Этим объясняется пассивность Сталина по отношению к поступающим со всех сторон сигналов о скором нападении Германии на СССР, которые он считал интригами англосаксов против советско-немецкого союза.
Изменение немецкой политики застала Москву врасплох. Как утверждает историк Александр Дугин: «евразийцы в ГРУ и шире, а армии – Тимошенко, Ворошилов, Жуков, Голиков и другие – до последней минуты не верили в возможность войны, поскольку они знали о серьёзном влиянии евразийского (а значит русофильского) лобби в третьем рейхе». Само начало войны в 1941 г. Дугин определил как «великую евразийскую катастрофу», как «страшную, братоубийственную войну двух геополитически, духовно, метафизически близких, взаимно родственных народов, двух антиатлантически ориентированных режимов, сталинской России и гитлеровской Германии».
Подобный тон разочарования выражает и современный сторонник воскрешения оси Берлин-Москва-Токио Алексей Митрофанов, который пишет: «Могущественный немецкий вермахт выступил в 1941 г. не против настоящего врага немецкого народа, то есть международной финансовой олигархии, но против Советского Союза, своего единственного союзника». Начало войны между двумя подписантами бесславного пакта не исключил их желания к повторному заключению союза.
Владимир Карпов в книге «Генералиссимус» (Москва, 2002 г.) пишет, что после победоносной для себя битвы под Москвой Сталин выступил и инициативой повторного соглашения с Гитлером. Он предлагал перемирие с проведением новой границы между Германией и СССР. Также была обещана вооруженная помощь III рейху против Англии и США, выступление с обвинением «международного еврейства» в развязывании войны и совместные усилии по преобразованию мирового пространства. Сталин также выражал готовность участия в решении «еврейского вопроса».
Советско-немецкие переговоры проходили в Мценске, с немецкой стороны фронта, в феврале 1942 г. Советскую сторону представлял Меркулов, первый заместитель главы НКВД, его собеседником был группенфюрер СС Вольф, начальник личного штаба Гиммлера. В своём отчёте Сталину Меркулов утверждал, что немецкая сторона не приняла советские предложения. В связи с «еврейским вопросом» он услышал от Вольфа такой совет: «Правительство СССР должно незамедлительно покончить с еврейством. С этой целью надлежало бы, прежде всего, выселить всех евреев в районы Крайнего севера, изолировать их, а затем полностью уничтожить… вопросом уничтожения (умерщвления) и утилизации останков еврейского населения будут заниматься сами евреи».
От Дублина до Владивостока
В период Второй мировой войны не произошло, однако, воссоздания союза, за что западные союзники вознаградили Сталина доминированием в Восточной Европе. Линия установления сфер влияния прошла по Эльбе и как железный занавес определила почти на 40 лет политические реалии периода «холодной» войны. По мнению современных российских геополитиков, Советский Союз не был, однако, творением геополитически совершенным. Он не достиг побережий Атлантического и Индийского океанов. По данным источников сомнительного происхождения, которые в 70-х годах ХХ века попали на Запад, в советских военных кругах отдавали себе в этом отчёт и строили планы интеграции великого евразийского мегаконтинента путём комбинирования военно-политических акций.
Однако крах советской системы и освободительное движение, начавшееся с рабочего бунта на польском побережье, положили конец этим намерениям. Казалось, что Горбачёвско-Ельцинская Россия станет на путь гармоничного международного сотрудничества и интеграции с западным миром. Вскоре, однако, в Москве зазвучали неоимпериалистические тенденции, выразителем которых является Владимир Путин, который продвигал их под возвышенно звучащим лозунгом: «Поднимания с колен». Одновременно бурно развивающаяся российская геополитика прямо-таки навязчиво охвачена идеей евразийства и проектами возрождения империи в масштабе большим, чем Советский Союз.
Решительным импульсом на дороге создания нового континентального блока стал визит Путина в Германию по приглашению Ангелы Меркель и произнесённая им речь, опубликованная затем 25 ноября 2010 г. на страницах «Süddeutsche Zeitung». Прокомментировавший выступление своего премьера российский геополитик Александр Дугин заявил, что «план, представленный Путиным, является историческим выражением континентальной геополитики, изначально направленной на объединение территории Европы и России-Евразии в единую стратегическую, экономическую и сырьевую общность». Он указал на его очевидную аналогию с континентальным блоком Хаусхоффера 1939-1940 гг. Дугин напомнил также новейших пропагандистов этой идеи, которыми были бельгиец Жан-Франсуа Тириар (Jean-François Thiriart), который в последние годы существования СССР развивал идею «евро-советской империи от Дублина до Владивостока», или французский писатель Жан Парвулеско (Jean Parvulesco), автор книги «Путин и евразийская империя», изданной в 2005 году и пользующийся сильным влиянием среди неогаллистов, к которым принадлежит, в том числе и бывший французский премьер Доминик де Вильпен. На французской почве последовательным пропагандистом континентального блока в виде оси Париж-Берлин-Москва много лет является Анри де Гроссувр (Henri de Grossouvre). В прошлом проектирование такой империи имело целью пошатнуть британское морское владычество, в настоящее время направлено против США.
Объединяющим лозунгом этой концепции служит протест против однополярного мира, возникшего после окончания «холодной» войны и описываемого как американская гегемония и создание многополярного мироустройства. По утверждению Дугина, только интеграция Европы и России позволит отодвинуть США в тень, что приведёт к построению многополярного мира. Ни Россия, ни Европа не в состоянии достичь этого в одиночку, ибо необходимым для этой задачи потенциалом располагает только «полноценный евро-российский , евразийский континентальный блок».
Евразия против США
3 октября 2011 г. московские «известия» опубликовали статью Владимира Путина, в которой предсказывалось создание на базе структур, интегрировавших прежний СССР, новой, более прочной, вненациональной структуры в форме Евразийского Союза. Предложение Путина, адресованное всем бывшим советским республикам, было принято, однако со сдержанностью. К последовательным сторонникам путинской идеи принадлежит профессор Игорь Панарин. В интервью журналу «Коммерсант» он подчеркивает, что на президентских выборах 4 марта 2012 г. россияне поверили Путину, единственному кандидату, способному реализовать «имперский проект». Сам Панарин предвидит, что Евразийский Союз постепенно будет выходить за пределы территории бывшего СССР, и уже в 2013 г. Россия вместе с Германией приступит к реформированию Евросоюза. Начнёт функционировать российско-немецкая «Газовая Ганза», опирающаяся на «Северный поток».
Никто даже не скрывает, что реализация вышеназванного проекта направлена против США. Чтобы сдержать их свободу действий, решено ударить в их самую чувствительную точку. Ещё недавно бытовал тезис о том, что основой американского могущества является доллар. К сожалению, в значительной степени по причине безответственности финансовых кругов с Wall Street, он стал ахиллесовой пятой американской империи.
Американский экономист Майкл Хадсон (Michael Hudson) выдвинул три года назад шокирующий тезис: «Город Екатеринбург, крупнейший российский город к востоку от Урала, может стать знаменитым не только как место смерти последнего российского царя, но также как место конца американской гегемонии – не только как место, где в 1960 г. был сбит пилотируемый Гарри Пауерсом самолёт U-2, но также как место, где направляемая США мировая финансовая система ляжет в руинах». Такими драматическими выражениями он прокомментировал встречу, которая произошла в Екатеринбурге (в советский период Свердловск) 15-16 июня 2009 г. Формально это была конференция шанхайской организации сотрудничества – ШОС – созданной в 2002 г. как противовес НАТО. Её членами являются Россия, Китай, Казахстан, Узбекистан, Киргизстан и Таджикистан. Статус наблюдателя имеют Индия, Иран, Пакистан и Монголия. Через 2 дня в Екатеринбурге появился президент Бразилии, и дальнейшие переговоры проходили в геополитической формуле, называемой БРИК: Бразилия, Россия, индия, Китай. США хотели принять участие во встрече в качестве наблюдателя, но получили отказ. На конференции критиковалась финансовая политика США, эмиссия пустого, бумажного доллара и перенос этой политики на плечи других. В резкой форме был дан совет сократить расходы на американские вооруженные силы.
Несомненным успехом Москвы была поддержка Китаем критики создания противоракетного щита. Раздавались угрозы отказа от использования доллара во взаимных торговых расчетах, и даже установления новой мировой валюты. В этот момент в дискуссию вступила Германия. Главный экономист «Дойче банка» Норберт Вальтер (Norbert Walter) выразил мнение, что в нынешних обстоятельствах единственной существенной альтернативой доллару является евро.
Развязывание Россией долларовой войны против США в комбинации с БРИК вызвало некоторое беспокойство в берлинских кругах. Последовательный сторонник оси Берлин-Москва Александр Рар, директор Центра им. Бертольда Бейца при Германском совете по внешней политике (DGAP), выразил беспокойство, насколько далеко произойдёт поворот России в направлении БРИК, не пойдут ли на спад её отношения с Германией и ЕС. Тем более что группа БРИК не приняла решения о замене доллара на евро. Их не особенно интересует, что доллар остаётся валютой без реального обеспечения (так называемой фиатной валютой). Эвентуальную выгоду из этого шага извлёк бы только Европейский Центробанк, находящийся под контролем Германии.
С другой стороны ни Россия, ни Китай не могут позволить себе допустить крушения доллара с учётом гигантских запасов этой валюты, имеющихся у этих стран. 2 биллона у Китая и 400 миллиардов у России. Они могли бы эвентуально пойти на такой шаг после избавления от долларовых запасов, например, путём инвестиций и приобретения различного имущества в других странах. Угрозы в адрес доллара, порой довольно грубые – Путин назвал эмиссию доллара актом хулиганства – используются для получения от Вашингтона уступок в других вопросах. Путин в своей предвыборной программе сформулировал следующие цели в рамках внешней политики: стратегическое партнёрство с Китаем, укрепление БРИК, тесное сотрудничество с ЕС.
Не полежит сомнению, что два первых пункта служат для борьбы с мировой позицией США. Эту борьбу Путин анонсировал уже в своей мюнхенской речи в 2007 г., выступая против картины однополярного мира, т.е. американской гегемонии. Кажется, что поставленное на третье место сотрудничество с ЕС (иными словами с Германией) имеет для Москвы такое же существенное значение. Оно может принять форму какого-либо нового континентального блока, оси Париж-Берлин-Москва, Евро-России или Евро-Сибири, давая, однако, Москве гарантии, что она не останется одинокой в конфронтации с китайским колоссом.
Игра о Междуморье
Падение «железного занавеса» диаметрально изменило геополитическую карту Европы и место Польши на ней. Польша, освобождённая после эпопеи с «солидарностью» от навязанного ей восточного блока, вернулась к естественной для неё прозападной, проанглосакской ориентации. Генерал Герд Комосса (Gerd Komossa), бывший глава немецкой контрразведки MAD, написал в 2004 году, что: «В течение одной ночи Польша стала для Вашингтона более верным партнёром, чем Германия».
Укреплению союзнических связей между Польшей и США послило бы также установление на её территории элементов американской ПРО, что в геополитическом смысле означает военное присутствие американцев на территории между Германией и Россией. Эксперты из фонда «Наследие» (Heritage Foundation) пошли ещё дальше. Полагая, что НАТО по причине обструкции Германии и Франции связывает свободу действий США, предлагали также перестройку американских военных союзов. В рамках предложенных изменений Польша и Чехия должны были получить статус особых союзников, аналогично статусу Великобритании.
К сожалению, администрация Обамы отказалась от проекта ПРО. Этому решению предшествовало знаменательное событие: конференция БРИК в Екатеринбурге и атака на американскую валюту.
Александр Дугин в 2009 г. утверждал, что препятствием на дороге нового континентального блока стоят страны Центральной и Восточной Европы в межвоенный период называемые санитарным кордоном, в нынешнее время — вслед за Дональдом Рамсфельдом — как новая Европа, а в польской геополитической традиции эта территория известна как Междуморье. Уже много лет Дугин последовательно придерживается позиции, что санитарный кордон должен быть уничтожен. По его словам, российская геополитическая практика выработала две модели уничтожения санитарного кордона: модель брестского мира и модель пакта Молотова-Риббентроппа. Обе они различаются линией разделения между российской и немецкой зонами. Линия брестского мира от 3 марта 1918 г. оставляла за немцами Украину, западную Белоруссию и страны Прибалтики.
Первоначальная линия пакта Молотова-Риббентроппа проходила по Сану, Висле, Бугу и Нарви. Но обе создают общую границу между Германией и Россией. Является ли высказывание Дугина его личным мнением, или имеющихся в Берлине и Москве размышлений? В августе 2008 г. один английский журнал, ссылаясь на сведения известного экспертного агентство «Стратфор» (Stratfor), сообщило, что президент Медведев предложил канцлеру Меркель заключение договора безопасности между двумя странами. Подчеркивалось, что нет подтверждений данного предложения и его подробностей.
Летом следующего года другое специализированное издание «The Trumpet Magazine», также ссылаясь на данные того же агентства от 22 июня 2009 г., информировало о подписании якобы нового пакта Молотова-Риббентроппа. Эти сведения старалась дискредитировать московская «Правда» 25 июня того же года в комментарии Ивана Тулякова, который писал: «Стратфор пугает своих клиентов возобновлением пакта, а также приближающимся господством Германии и России в Европе». 8 сентября 2009 г. через неделю после Гданьского выступления Путина, начались широкомасштабные Российско-Беларусские учения «Запад». Сценарий учений предусматривал оборону трубопроводов, в том числе и строящегося «северного потока». Позднее, 21 сентября, в сценарий добавилась оборона Бреста и Гродно пред польской атакой. Вопреки обязательной традиции, предписывающей не указывать национальную принадлежность мнимого противника, в этот раз было указано, что нападающей стороной являются поляки. Сценарий предусматривал также использования против Польши атомного оружия. Внимание наблюдателей привлек факт, что ни со стороны США, ни руководства НАТО не было решительной реакции на все вышеописанное. Не повлияли ли упомянутые выше факты на политический контекст решения президента Обамы?
Демонтировать континентальный блок
Данная политика встречается в самих Соединённых Штатах всё с большей критикой. Прежде всего, она касается знаменитой перезагрузки в отношениях с Россией. Есть утверждение, что США взамен за свои уступки не получили значительной выгоды от Москвы. Политика перезагрузки вынудила власти ЕС подчиниться переговорам Франко-Германского дуэта, и открыто изменить курс в сторону России, что поощряет последнюю к агрессивному установлению в Евразии своей сферы влияния.
Не молчат также голоса, утверждающие, что политика перезагрузки реализуется ценой традиционных союзнических связей США в центральной и восточной Европе, а, прежде всего Польши. И именно этим странам, учитывая их исторический опыт, необходимо признать право участия в решении о совместной политике Североатлантического блока в отношении России. Необходимо отметить также голоса, требующие переоценки американской позиции в вопросе интеграции в рамках ЕС. Они являются завуалированной критикой интеграционной модели навязываемой Берлином при поддержке Парижа странам Евросоюза. Нил Гардинер (Nile Gardiner) и Тед Бромунд (Ted R. Bromund) утверждают, что «только Европа независимых национальных государств обеспечит интересы США в Европе, прочный и долговечный трансатлантический союз и демократию внутри Европы». Соединённые Штаты должны поддерживать принципы национальной суверенности и экономические свободы в ЕС. При этом они не имеют никакого интереса в сохранении евро.
Предвещают ли вышеупомянутые голоса изменение американской политики, конец эры политики умиротворения (Appeasement) в отношениях с Германией и Россией? Служат ли предвестником демонтажа вырисовывающегося нового континентального блока? Демонтаж этой конструкции должен объединять три базовых элемента: демократизацию России и безболезненное её включение в рамки западной цивилизации; освобождение Евросоюза от диктата Берлина и формирования отношений между странами ЕС на основе старого польского принципа: «Свободный со свободными, равный с рваными»; рост значения стран Центральной и Восточной Европы (новой Европы, Междуморья), отвечающий их геополитическому весу на карте Евразии. Все указанные принципы отвечают жизненным интересам Польши, отвечают польским государственным интересам. Нашему политическому классу необходимо порвать с безответственной практикой вмонтирования Польши в новый континентальный блок, умещения её в рамки нового пакта Молотова-Риббентроппа.