Российско-эстонские отношения в последние годы следует назвать «умеренно-негативными», что связано с традиционно настороженным отношением балтийских элит к осуществлению российской внешней политики в регионе Балтийского моря.
Традиционно отмечается, что перенос памятника воину-освободителю в 2007 г. имел негативные последствия для российско-эстонских отношений и в первую очередь для экономики Эстонии вследствие спада деловой активности российских предпринимателей. Так, апрельские события 2007 г. повлияли на снижение объёма транзитных перевозок, в первую очередь, нефтепродуктов и угля. Согласно железнодорожной и портовой статистике, пик транзитных перевозок был достигнут ещё до Бронзовой ночи, в 2005-2006 годах. После этого объёмы перевозок начали сокращаться, и уже в 2007 году спад деятельности в портах достиг 15% и на железной дороге около 25%. Российский экспорт в Эстонию сократился по сравнению с предшествовавшим периодом на 39%.
Политический скандал вокруг «Бронзового солдата» послужил для отдельных российских предпринимателей дополнительным стимулом для отказа от реализации ряда инвестиционных планов на территории Эстонии. К примеру, «Северстальтранс» приостановил своё участие в строительстве завода в Эстонии по отвёрточной сборке китайских джипов, «Акрон» отказался от возведения в Силламяэ терминалов по перевалке аммиака и жидких удобрений; без финансирования остались крупные эстонские проекты, в строительстве (СПА-комплекс «Ноорус») или проектировании (яхт-клуб в Усть-Нарве) которых принимал участие российский капитал.
Вместе с тем, замораживание части российско-эстонских проектов нельзя сводить исключительно к влиянию «бронзовых» событий. Динамика инвестиционных потоков свидетельствует о наращивании иностранных инвестиций и после 2007 г. Более того, пик взаимной инвестиционной активности российского и эстонского капиталов отмечен в 2008 г., а потому никак не может быть связан с политическими событиями в Эстонии.
Схожая ситуация обстоит с транзитными перевозками и перевалкой российских грузов через эстонские порты. По данным статистики, после 2007 г. общий грузооборот Таллинского порта стал сокращаться вплоть до 2009 года. Пик грузовых перевозок пришёлся на 2006 г. и составил 41 259 млн. тонн груза, к 2009 г. сократившись до 31 597 млн. тонн, что логично объяснить влиянием мирового финансово-экономического кризиса. С начала 2010 г. наблюдается постепенное наращивание объёмов перевалки грузов через таллинские порты с последующим восстановлением докризисных показателей, к 2011 г. достигнув цифры 36 467 млн. тонн.
Дополнительным фактором, оказавшим влияние на снижение транзитных перевозок российских грузов через эстонские порты, является начало функционирования Усть-Лужского порта (Ленинградская область, Россия), на который была перенаправлена часть груза, ранее предназначавшегося Таллинскому порту. Опасения эстонских бизнесменов не выглядят безосновательными, если учесть объёмы перевалки грузов, осуществляемых Усть-Лужским портом. За 6 месяцев 2012 года грузооборот порта составил 18,858 млн тонн различных грузов, что в 2,1 раза превышает показатели 2011 г. и превышает показатели совокупной перевалки грузов, осуществленных эстонскими портами за соответствующий период (грузооборот Таллинского порта составил 13,829 млн тонн за первое полугодие 2012 г.).
В 2011-2012 гг. происходит активное наращивание взаимных объемов российско-эстонской торговли. Особенно это заметно на фоне спада торговли Эстонии со странами Европейского Союза. Согласно статистическим данным, опубликованным на сайте департамента статистики Эстонии, рост торговли с Россией за последний год составил 27% по экспорту и 30% по импорту.
Таким образом, сокращение объёмов торговли и транзитных перевозок в 2008-2011 гг. связано скорее со снижением общей деловой активности российских предпринимателей под воздействием мирового финансово-экономического кризиса и с началом функционирования Усть-Лужского порта, на который была переориентирована часть российского груза. Замораживание части проектов в Эстонии объясняется, в первую очередь, усилением кризисных тенденций в экономике стран и повышением инвестиционных рисков при реализации дорогостоящих проектов. Безусловно, события в Таллине в апреле 2007 г. оказали влияние на настроения российских бизнес-кругов, но вместе с тем не стали определяющим фактором для свёртывания торговой и инвестиционной активности на эстонском направлении. Поэтому отметим, что события «бронзовой ночи», безусловно, имели яркий политический оттенок и широкий общественный резонанс, но вместе с тем не оказывают существенного влияния на степень интенсивности российско-эстонских экономических связей.
Оценивая политическую составляющую российско-эстонских отношений, заметим, что первая половина 2012 г. ознаменована рядом политических событий, которые в краткосрочной и среднесрочной перспективе будут задавать тон отношениям Москвы и Таллина. Без сомнения, электоральная кампания в России и выборы президента РФ привлекли внимание эстонского истеблишмента. Опубликованная статья кандидата в президенты Владимира Путина 27 февраля «Россия и меняющийся мир» явно продемонстрировала внешнеполитические приоритеты нового российского руководства. Латвия и Эстония были подвергнуты жёсткой критике по причине нарушения прав русскоязычного населения. Более того, Путиным были ясно намечены направления дальнейшей работы внешнеполитического российского ведомства. «Подчеркну: МИД и все дипломатические и консульские представительства обязаны в круглосуточном режиме оказывать реальную помощь и поддержку соотечественникам. Реакция со стороны дипломатов на возникающие коллизии между нашими согражданами и местными властями, инциденты и происшествия, аварии на транспорте и т.д. должна быть незамедлительной… Мы будем самым решительным образом добиваться выполнения властями Латвии и Эстонии многочисленных рекомендаций авторитетных международных организаций относительно соблюдения общепризнанных прав национальных меньшинств. С существованием позорного статуса «неграждан» мириться нельзя».
В связи с этим эстонские политологи не ожидают большого сдвига в российско-эстонских отношениях после прихода Путина к власти. Политики сходятся во мнении, что ожидать принципиально новых отношений между Россией и Эстонией не стоит, так как «Путин и новый и одновременно старый президент».
Эстонские эксперты прогнозируют усиление интереса к Эстонии в 2013 г., когда Россия возглавит G-8 и G-20. «В рамках этих организаций какой-то положительный жест России будет, а так как Эстония — игрок в большой команде, то и ей что-либо от этого жеста перепадёт», — считает декан факультета международных отношений таллинского Евроуниверситета профессор Тоомас Алаталу. По мнению главы комитета по иностранным делам Марко Микхельсона, вполне вероятна активизация и межпарламентских связей, что продемонстрировал визит российской делегации в Эстонию в начале июля. Вероятно, этот визит, ставший первым после длительного 6-летнего перерыва, может внести вклад в нормализацию российско-эстонских отношений после «бронзовой ночи».
Оценивая внутриполитические события в Эстонии в первой половине 2012 г., отметим, что фактор России будет играть роль в разворачивающейся в последнее время межпартийной борьбе реформистов, центристов и соцдемов. Эстонская правящая элита делает ставку на конфронтацию соцдемов и центристов с целью вытеснения последних на периферию политического поля. Краеугольным камнем стало требование соцдемов заменить лидера центристов Эдгара Сависаара, настроенного на нормализацию отношений с Россией. В среднесрочной перспективе вероятна рокировка политических позиций центристов и соцдемов. В последние месяцы отмечена тенденция увеличения электоральной поддержки партии социал-демократов на фоне затухания популярности реформистов и центристов. Пик популярности эстонских соцдемов пришёлся на весну 2012 г, когда по стране прошла череда митингов с требованием отставки правительства. По всей видимости, соцдемы в глазах электората стали олицетворением единственной оппозиционной политической силы, представляющей альтернативу существующей власти.
Следует принимать во внимание увеличение поддержки соцдемов и среди неэстонского населения, которое начинает отождествлять эту партию с защитой интересов национальных меньшинств. Если в феврале 2012 г. соцдемов поддерживало 7 процентов неэстонцев, то в марте — уже 12, а в апреле и мае — соответственно 14 и 17 процентов.
В случае, если волна популярности соцдемов не была вызвана исключительно нарастанием социального недовольства среди эстонского населения и прокатившейся волной протестных демонстраций весной 2012 г., то учитывая рост их электоральной поддержки в последние месяцы, следует ожидать, что эта партия войдёт в состав правящей коалиции по результатам предстоящих в 2015 г. парламентских выборов. Поэтому сегодня для российского руководства первостепенным представляется понимание того, готовы ли эстонские социал-демократы перейти на качественно новый уровень отношений с Российской Федерацией, не отягченный систематической антироссийской риторикой.
Сегодня правящие партии реформистов и Союз Отечества и Res Publica занимают прозападные и откровенно антироссийские позиции. Показателем высокого коэффициента недоверия эстонской политической элиты к России являются ежегодные отчёты полиции безопасности КаПо. Очередной отчёт КаПо, опубликованный в апреле 2012 г., не снизил порога чувствительности эстонцев к «пророссийским» инициативам на территории республики, под которыми понимается практически любой формат сотрудничества. По мнению КАПО, сохранение особого статуса русского языка и русскоязычной системы образования в странах Балтии принадлежит к числу приоритетных направлений политики влияния России. Негативную оценку получает политика Российской Федерации по поддержке соотечественников за рубежом, практически любая российская инициатива в гуманитарной сфере наталкивается на барьер непонимания и неприятия со стороны Эстонии. Неправительственные объединения расцениваются в качестве агрессивных инструментов информационного влияния России (к примеру, организация «Мир без нацизма»).
Первая половина 2012 г. отмечена событиями, которые оставляют под вопросом изменение «негативного» тона в отношениях РФ и Эстонии в краткосрочной перспективе. Аннулирование визы российскому журналисту, главному редактору журнала «Национальная оборона» и председателю Общественного совета при Минобороны РФ Игорю Коротченко, прибывшего в Таллин для участия в конференции организации «Импрессум». Последняя регулярно фигурирует в отчётах КАПО как организация, призванная поддерживать политику влияния России в Эстонии. Реакция МИДа РФ не заставила себя ждать. «Использование эстонской стороной визовых ограничений в отношении представителя российских СМИ неприемлемо и будет учитываться нами при выстраивании отношений с эстонскими властями», — значится в официальной справке. Недоумение вызывает и тот факт, что на фоне запрета Коротченко посетить Эстонию, через несколько дней после этого события в Таллин прибыли известные в России оппозиционеры Гарри Каспаров и Борис Немцов.
Кроме того, эстонская политическая и общественная элита продолжает проводить в отношении России открытую антироссийскую информационную политику. Последнее продиктовано реализацией ценностных ориентиров эстонской политической элиты. Неоднократно среди местного истеблишмента звучала мысль о том, что весьма прохладные отношения с Россией объясняются «независимым курсом внешней политики Эстонии», подкрепляемым полноправным членством республики в ЕС и НАТО. Прямым доказательством последнего является высокая степень интенсивности военных учений государств-членов НАТО (Литвы, Латвии, Эстонии, Германии, США, Польши) в регионе Балтийского моря весной-летом 2012 г.: «Open Spirit 2012», «Baltic Fortress 2012», «Baltops-2012», «Saber Strike» и др. В качестве информационно-пропагандистского обеспечения этой кампании выступает «чрезмерная милитаризация Калининградской области» и потенциальная возможность размещения оперативно-тактического ракетного комплекса «Искандер» на территории Калининградского региона.
Кроме того, в эстонском медиа-пространстве в последние месяцы регулярно фигурируют сообщения о повышении уровня милитаризации в Ленинградской и Псковской областях РФ, что требует, с точки зрения военного ведомства Эстонии, симметричных мер в виде увеличения военного контингента в восточном районе Эстонии – Иду-Вирумаа. Советник премьер-министра Эстонии по вопросам обороны Антс Лаанеотс в мае 2012 г. заявил, что «усиление российского военного присутствия непосредственно у границ прибалтийских государств вынуждает Эстонию «активно наращивать оборонный потенциал, в частности, повышать интенсивность оперативной и боевой подготовки вооружённых сил».
Одной из самых болевых точек российско-эстонских отношений остаются активные попытки эстонской стороны добиться пересмотра отдельных событий совместной истории. Позитивный эффект, который был достигнут благодаря межпарламентской российско-эстонской встрече, был сведён на нет захлестнувшей Эстонию в начале лета волной героизации фашизма. 14 июля в Курессааре прошёл юбилейный слет «борцов за свободу», а в Техумарди по этому случаю был открыт мемориальный камень и информационный стенд. Незамедлительно последовала резкая критика российского МИДа: «Проведение мероприятий, направленных на прославление бывших эсэсовцев и местных коллаборационистов, нельзя расценивать иначе, как умышленное насаждение пронацистских настроений в эстонском обществе и откровенное глумление над памятью тех, кто ценою своей жизни спас мир от «коричневой чумы». Высокий статус мероприятия был подчёркнут присутствием на нём министра обороны Урмаса Рейнсалу, что вызвало вполне понятное возмущение в России. Полярность политических взглядов России и Эстонии была проявлена в ответном официальном заявлении военного ведомства Эстонии: «Мы считаем важным выразить признание людям, которые сражались за восстановление Эстонской Республики против советских или немецких оккупационных властей. Признание бойцов сопротивления возвышает отданные во имя восстановления Эстонской Республики жизни». Более того, в 2012 г. Эстония намерена присвоить официальный статус «борцов за свободу» ветеранам 20-й эстонской дивизии ваффен СС.
Исходя из вышесказанного, отметим, что пока Москва и Таллин общаются на уровне несовместимых категорий, говорить о нормализации российско-эстонских отношений и переходе их в новое качество не приходится. События первой половины 2012 г. свидетельствуют о неготовности эстонской политической элиты к пересмотру и переоценке российско-эстонских отношений.
Вместе с тем, политико-идеологические разногласия не являются существенным тормозом для расширения экономического присутствия России в Эстонии, что свидетельствует всё же о преобладании прагматичного подхода в межгосударственных отношениях.
Об авторе. Ирина Баторшина, кандидат исторических наук, научный сотрудник Балтийского регионального информационно-аналитического центра Российского института стратегических исследований. В сферу научно-исследовательской деятельности входят: постсоветское развитие прибалтийских республик, утверждение и развитие дипломатических отношений между Россией и Литвой, интеграция Литовской Республики в Европейский Союз и последствия евроинтеграционных процессов для Калининградской области. Владеет английским и литовским языками.