«NewsBalt» перевёл на русский язык интервью с польским политологом, специалистом по проблемам обороны Пшемыславом Журавским-Граевским (Przemysław Żurawski vel Grajewski) порталу «Stefczyk.info» о ситуации в польской армии, её способностях оборонять страну и о политике властей в этом направлении.
— Растёт число увольнений в армии. За 2010-2011 гг. польская армия уже потеряла 13 000 военнослужащих. В текущем году покинуть армейский строй могут ещё 5 000. Является ли это серьёзной угрозой?
— Такая ситуация вызывает беспокойство и может отразиться на безопасности нашей страны. По-моему, положение может быть даже более серьёзным, чем кажется полякам. Польская армия с 1989 г. подвергается постоянным сокращениям. Если раньше на это были причины, ведь армия была раздута, то сейчас, после двадцати лет, двигаться в том же направлении, значит, перейти все разумные границы. К тому же, наши власти толком и не поймут, зачем нам армия.
— Почему у Вас такое мнение?
— У нас армия экспедиционная. Она специализированная, но не профессиональная из-за слабого финансирования, недостатков системы обучения и т.д. И нашу армию перестают употреблять в дело. Мы ушли из Ирака, ведутся разговоры об отказе Польши от участия вообще в заграничных миссиях. Т.е. армия профессиональная, армия экспедиционная не будет участвовать в военных экспедициях.
— Что же делать тогда с армией?
— Есть две модели обеспечения безопасности государства. Первая опирается на собственные силы. В таком случае необходимо развивать армию, способную сражаться в обороне, сохранить воинский призыв, быть готовым защищать всю территорию страны. Вторая модель – армия экспедиционная и союзнические гарантии в деле обеспечения национальной безопасности. Но тогда нужно активно участвовать в заграничных миссиях. Польша не придерживается ни одной из этих концепций. Отказалась от воинского призыва, не оптимизирует концепции оборонной войны на собственной территории. Мы создаём экспедиционную армию, одновременно, отказываясь от участия в экспедициях.
— А это плохо?
— Это могло бы оправдаться, если бы США проводили политику перезагрузки с Россией. Но, даже если такое решение и принято, власти должны вернуться к концепции армии оборонной, вернуть призыв, и т.д. Но этого не происходит. Не понятно, для чего нужна польская армия. Она не выполняет ни одной функции, следующей из описанных мною двух концепций.
— Возможны ли изменения?
— Сомневаюсь. Власти делают то, что от них ожидает общественное мнение. Опросы показывают, что общество против участия польских войск в заграничных миссиях. Общество высказывается и против призыва. Власти делают всё, что приносит им предвыборный капитал. Это провоцирует хаос в армии. На данный момент это ведёт к массовым увольнениям. Не видно цели существования польской армии, она мало финансируется. Военнослужащим трудно решиться на продолжение военной карьеры. У них нет чувства стабильности из-за сокращений в рядах вооружённых сил, им кажется, что политики не относятся к армии должным образом. Это провоцирует их на отказ от военной службы. Это – элементы развала польской армии.
— Как на фоне других стран выглядят оборонные способности Польши?
— Средняя мобилизационная способность в европейских странах на случай необходимой обороны собственной территории составляет 1,66% от общей численности населения. В Польше – только 0,26%. Хуже нас в этом плане только Чехия и Люксембург. Но эти страны лежат в центре НАТО, они — не границы Североатлантического альянса. У них этот показатель – 0,17%. Наши три страны в данном аспекте находятся на худших позициях. Структура польских вооружённых сил, обладание сильным младшим и старшим офицерским составом, позволяют Польше, кроме официально 100-тысячной армии, выставить дополнительно 30 000 регулярных войск. Но этими силами можно оборонять лишь небольшую территорию.
— Зачем государству современная армия?
— Всё зависит от положения государства, его потенциала и амбиций. У армии Великобритании одна роль, у армии Финляндии, например, другая. Британцы – ключевое государство, спокойно лежащее в тихом закоулке Европы. Для них армия – это инструмент интервенционный. А армия Финляндии, которая лежит на само краю Запада и граничит с Россией, служит больше отпугивающим функциям. Финляндия имеет самый высокий в Европе показатель мобилизационной способности. Это не значит, что существует реальная угроза вторжения. Но вторжение маловероятно и из-за потенциала финской армии. Сильные мобилизационные возможности в стране только увеличивают цену возможной агрессии против этой страны. Такая агрессия просто невыгодна. Благодаря сильной армии, государство приобретает политический эффект, когда нападать на данное государство себе дороже. А это увеличивает общий уровень безопасности.
— Какой коэффициент нужен Польше?
— Хорошо бы было довести его до среднеевропейского уровня. Это значит, что нам нужно увеличить его в шесть раз – с 0,26% до 1,66%. Но у нас нет никакой программы для этого, а правящие круги не будут предпринимать ничего, что заставит общество пойти на какие-то уступки. То же самое было бы и с возвратом к призывной кампании или введением дополнительных налогов для нужд армии. Сомневаюсь, что ситуация изменилась бы к лучшему.
Справка «NewsBalt». Пшемыслав Журавски-Граевски, 49 лет. В 1992 году работал с канцелярии министра национальной обороны Польши, в 1995-1996 годах — в управления правительственного уполномоченного по вопросам европейской интеграции и внешней помощи. В 2005-2006 годах — эксперт в Европарламенте, ответственный за мониторинг Восточной политики ЕС (Россия, Белоруссия, Украина, Молдовия). С 2006 года — приглашённый профессор «университета в изгнании» — Белорусского Европейского гуманитарного университета в Вильнюсе.