Имя Алисы Блинцовой получило известность относительно недавно – причём, пока что её слава ещё мало успела распространиться за пределами Эстонии, в которой проживает эта женщина. Однако, перефразируя фразу поэтессы, о судьбе Блинцовой тоже можно воскликнуть: «Какую биографию ей создают!» И если так будет продолжаться, то Алиса имеет все шансы войти в новейшую историю Русского мира в качестве одного из символов стойкости и веры в правое дело.
Эта неудобная Блинцова
Итак, с чего же всё началось? Приведём сухую канву событий. 30 сентября 2010 года в Таллине состоялось первое собрании Совета русских школ Эстонии – в ходе которого было избрано правление в составе пяти человек. В состав правления вошла и тридцатипятилетняя Блинцова, принявшая также большое участие в работе НКО «Русская школа Эстонии», в качестве ответственного секретаря этой организации. Вообще, Алиса развила активную деятельность – занималась организаторской работой, писала статьи, участвовала во встречах с представителями ОБСЕ и зарубежными правозащитниками, пытаясь привлечь их внимание к проблемам русского образования в Эстонии. Последнее оказалось совершенно необходимым, ибо, по словам Блинцовой, «Министерство образования и науки, Министерство культуры вычеркнули нас из круга своих интересов и на все наши запросы отвечают формальными отписками».
Также Алиса, будучи специалистом по этому вопросу, активно доказывала через прессу неприемлемость принятых в русских школах программ преподавания эстонского языка, построенных на методиках языкового погружения и серьёзно калечащих, по её мнению, детскую психику.
Очень скоро активность Блинцовой стала вызвать серьёзное раздражение властей. Тут нужно сделать необходимое отступление. Как известно, в Эстонии проживает крупная русскоязычная община. В частности, эстонские не-эстонцы (в основном это русские) живут в Таллине и составляют 66,1% населения столицы. Также, много русских проживает в промышленном районе на северо-востоке республики (в Нарве они составляют около 97% жителей города). Характерно, что с самого начала эстонское государство взяло курс на постепенное и окончательное сворачивание русскоязычного образования в школах мест компактного проживания русского меньшинства.
Уже в течение 20 лет число учащихся таких школ с каждым годом неуклонно уменьшается. Это связано с общим сокращением численности русских детей, происходящим, в основном, из-за отъезда и низкого уровня рождаемости, а также из-за переориентации на обучение на эстонском языке. За последние годы доля русских школьников снизилась с 37% до 22%. Русские школы под давлением государства планомерно переводят преподавание большинства предметов на эстонский язык. Посему, многие чиновники без восторга воспринимают деятельность людей, отстаивающих право эстонских русских учить детей на родном языке.
В отношении Блинцовой всё началось с раздражённых окриков. Так, в начале 2011 года написала она статью, в которой, в частности, указывалось: «Окончательный переход на эстонский язык обучения, о котором ходатайствуют в коалиционном договоре, противоречит Конституции: у национальных меньшинств есть право получать образование на родном языке». Блинцова напомнила, что статья 37 Конституции Эстонской Республики ясно указывает: в учебном заведении нацменьшинства язык обучения выбирает оно само — и данное право закреплено в статье 21 Закона об основной школе и гимназии.
В ответ член парламентской комиссии по культуре Пауль-Ээрик Руммо разразился тирадой о том, что, дескать, на самом деле существующие в Эстонии русские школы принадлежат местным самоуправлениям. Другими словами, получается, что это эстонские школы, а не школы нацменьшинств — поскольку их основателями и владельцами являются самоуправления или государство. А, стало быть, права самими определять язык обучения у этих учебных заведений не имеется…
Таким образом проводилось обоснование продолжающегося давления на русские школы, особенно усилившегося в 2012 году. Власти поставили перед собою ясную и четкую цель — максимально полнее перевести всё среднее образование в стране на эстонский. Защитники русских школ тоже ответили активизацией своей деятельности – вплоть до проведения митингов протеста. Вот тут-то (как и раньше, в канун печально памятной «Бронзовой ночи») государство вновь перешло к прямым репрессиям против русскоязычных активистов.
Победа правды или торжество беззакония?
В настоящее время Блинцова учится политологии на докторантуре Таллинского университета, трудится над докторской по теме «Политика европейских стран в сфере образования национальных меньшинств». С сентября Алиса преподавала эстонский язык в местах заключения — куда она устроилась по трудовому договору на полставки с Таллинской гимназией для взрослых, проводящей обучение эстонскому и в городской тюрьме.
5 ноября Алиса получила от работодателя предложение расторгнуть трудовой договор «по соглашению сторон». По словам самой Блинцовой, выглядело всё это донельзя нелепо: «Я пришла в понедельник на работу, и на проходной меня не пропустили, сказав, что мой пропуск аннулирован. Какие у меня в связи с этим соображения? В гимназии мне как-то намекнули, когда меня начали показывать по телевизору: ой-ой-ой, тюрьме такие люди, как ты, не нравятся».
Тут надо указать, что проблемы Алисы с местом работы в перспективе могут показаться цветочками по сравнению с другими неприятностями – ведь на неё завели уголовное дело. Правда, фабула данного «дела» выглядит просто-таки насмешкой над Фемидой. Как члена попечительского совета Таллинской Кесклиннаской русской гимназии, ходатайствовавшего о сохранении в этом учебном заведении русского в качестве основного языка обучения, Алису обвинили в подделке связанных с этим ходатайством документов и их использовании.
В частности, речь идёт о протоколе собрания попечительского совета гимназии, зафиксировавшем желание родителей учеников сохранить русский язык обучения. Обвинение донельзя наглое и нелепое, но его факт был использован руководством тюрьмы в качестве обоснования для увольнения Блинцовой. Сама Алиса напоминает: «До того, как позволить мне с сентября преподавать в тюрьме, я прошла там серьёзную процедуру проверки. И претензий ко мне у тюрьмы не было». Яркое доказательство заказного характера устроенной против неё травли!
Несмотря на трагикомичность сложившейся ситуации, Блинцова все еще надеется на торжество закона – хотя и не скрывает всей тяжести ситуации. В разговоре с «NewsBalt» Алиса отметила:
— Я, будучи магистром права, юристом с пятилетним стажем, рассматриваю заведенное на нас дело, как фарс. Надеюсь, что здравый смысл одержит победу, и дело закроют, не доводя до суда. Пока ещё есть шанс на это.
Увольняться же по своей воле с нынешнего рабочего места Блинцова категорически отказалась.
— С моей работой оказалось всё очень, что называется, наглядно. Школа, в которой я тружусь, оказалась в центре этой истории — но их обвинять я не буду, потому что тут виновата тюрьма. Невзирая на отправленный им мой запрос, тюремная администрация мне до сих пор не ответила. Пока что я жду решения школы и ответ тюрьмы, — спокойно поясняет она «NewsBalt».
Несомненно, исход истории с Блинцовой станет ярким тестом для эстонского общества на предмет приверженности идеалам демократии и главенства закона. Если её увольнение окажется окончательно свершившимся фактом и если состряпанному против неё «делу» дадут дальнейший ход, станет ясно – свободы и права человека в данном государстве превратились всего лишь в фиговый лист на лицемерных устах госчиновников от образования, лицемерно обвиняющих Блинцову в вымышленных грехах. Но даже если в данном конкретном случае правда и восторжествует, всё равно останется висеть громадным вопросительным знаком проблема, решению которой Алиса отдала столько сил и нервов – удастся ли либерально настроенным политикам, активистам русской общины, родителям и ученикам отстоять русское образование в Эстонии?
Сама Блинцова смотрит на вещи, скорее, со спокойным пессимизмом.
— На мой взгляд, если правительство «упрётся рогом» и будет продолжать нас давить, — утверждает она, — то вполне возможно, что через год начнутся волнения. Люди у нас зачастую пассивные, аполитичные — и многие из них просто не в курсе того, что дети их будут учится на эстонском языке. У меня бывали случаи, когда я говорила родителям, что школа, дескать, не ходатайствовала о русском языке обучения — и потому в следующем году их дети станут обучаться на эстонском. И в таких случаях нередко мне возражали: да кто тебе такую глупость сказал-то?! То есть, в принципе, на мой взгляд, пока что сильных волнений из-за ситуации в школах не было только потому, что до многих просто еще не дошла вся ее острота. Хотя, само собой, есть немало и тех, кто понимает, что происходит. И тут должна сказать, что я в принципе почти не встречала русскоязычных, полностью поддерживающих эту реформу.
Конечно, есть и такие, которые хотят максимально ассимилироваться, интегрироваться в эстоноязычную среду – но даже их, зачастую, коробит от грубости и топорности методов, с помощью которых государство истребляет русскую школу. И если власть желает избежать мощного витка межнациональной конфронтации, она должна прекратить свою авантюристскую и безответственную политику обэстонивания наших учебных заведений.
…Точку в этой истории ставить рано. Так что, пока приходится ограничиться запятой – разумеется, пожелав предварительно удачи Алисе Блинцовой в нелегкой для нее ситуации. Остается лишь повторить нехитрую мысль – в глубине души надежда на торжество разума продолжает тлеть даже тогда, когда суровая действительность не оставляет, казалось бы, даже самого скромного повода для оптимизма.