Накануне срыва саммита лидеров стран ЕС латвийский журналист Владимир Веретенников проанализировал для «NewsBalt» перспективы Европейского Союза.
«Ближайшие несколько лет принесут миру такие перемены, которые пока и в голову не приходят», — заявил летом 2012 года президент Латвии Андрис Берзиньш. В ответ на недоуменный взгляд интервьюера глава маленького прибалтийского государства пояснил, что через три года мир кардинально изменится – у него будет совсем другое устройство и нужды. Ещё Берзиньш присовокупил к сказанному, что в Европе придётся создавать новые дееспособные структуры власти, взамен старых, неэффективных.
На пороге дерзкого нового мира
После того, как эти слова были изречены, они вызвали небольшой ажиотаж в среде местных политиков, политологов, конспирологов и прочих профессиональных нострадамусов и кассандр, кинувшихся обсасывать высказывания президента. Впрочем, так и не придя к единому мнению, они переключились на более животрепещущие события. И лишь какое-то время спустя контуры грядущих преобразований, о масштабе которых Берзиньш, будучи главой маленького, но всё же государства, мог заранее получить представление во властных кулуарах Евросоюза, начали прорисовываться.
12 сентября 2012 года президент Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу выступил с сенсационной речью, в которой высказался за создание федерации национальных государств Европы. Фактически – за начало образования нового единого мегагосударства на базе нынешнего Евросоюза. Для преобразования ЕС в федерацию потребуется и новое соглашение, которое должно прийти на смену нынешним версиям Договора о Европейском Союзе и Договора о функционировании Европейского Союза, обновленных в Лиссабоне. По мнению Баррозу, движение в этом направлении должно быть начато уже сейчас. Поэтому, по его словам, перед выборами в Европарламент 2014 года Европейская Комиссия «представит очерк структуры будущего Европейского Союза» и продемонстрирует «ясные идеи относительно изменений в учредительные договоры ЕС». Правда, сам глава Еврокомиссии специально подчеркнул, что призывает к «демократической федерации национальных государств», а не к «сверхдержаве». Но все поняли его именно таким образом – тем более, что разъяснения самого Баррозу не оставили сомнений на сей счёт.
Причина призывов к федерализации понятна: в настоящее время Евросоюз переживает самый тяжёлый период своего существования. Увеличивающееся недоверие между отдельными членами союза, нарастающий вал проблем в его южном секторе, сомнения в перспективах еврозоны играют свою всё более негативную роль. Дело дошло до того, что ряд исследователей высказывают серьёзные сомнения в долгом будущем ЕС в его нынешних границах.
Так, известный российский политолог, социолог, директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий в беседе с автором этих строк высказал следующее мнение:
— Сейчас архитектура еврозоны в том виде, как она была выстроена Маастрихтским договором, необратимо разрушается. Есть несколько возможных сценариев развития событий, и разница между ними в том, будет распад ЕС управляемым или нет. Отмечу, что сейчас руководство ЕС стремительно теряет время и тем самым приближается к варианту неуправляемого распада — на прежние национальные государства и валюты. Но технически вполне вероятен и вариант, при котором территория нынешнего Евросоюза разделится на несколько отдельных зон со своими валютами. Средиземноморская — Испания, Португалия, Греция, возможно Италия. Скандинавская — Швеция, Финляндия, Норвегия, возможно Дания и Исландия. Наконец, «старая» еврозона, ужавшаяся до пределов Франции, Германии и стран Бенилюкса.
Причины подобного печального для многих поворота событий необходимо искать, по мнению Кагарлицкого, в самом устройстве гигантского союза.
— Нужно отметить, что архитектура ЕС была построена на определённой схеме движения капитала — от центра к периферии и обратно. Причём, изначально она подавалась, как наиболее выгодная именно для стран периферии — той же Греции, Португалии и т.д. Но на самом деле экономики Греции и Германии работают в разных ритмах. И возникает ситуация, что ради сохранения стабильности единой валюты экономику Греции приходится всё время «душить» — поскольку она потенциально порождает более высокий уровень инфляции. Греки всё время недополучают денег и вынуждены брать взаймы. Опять же, в рамках единой денежной системы деньги всегда устремляются туда, где существуют наилучшие условия накопления капитала. То есть на протяжении примерно 10 предыдущих лет Германия регулярно выигрывала за счёт стихийного перераспределения денежных средств внутри ЕС. Это только на первый взгляд Германия выглядит донором Греции, Испании, Латвии и т.д. На самом деле выделяемые немцами этим странам деньги в значительной мере являются результатом выкачки средств из той же периферии. Поэтому Германия всегда получала куда больше, чем отдавала — вплоть до последнего времени! Но сейчас, ввиду мирового кризиса, получается, что Германия будет вынуждена отдавать больше, чем получать. Естественно, это не устраивает немецкого бюргера, — указывает исследователь.
Энтузиасты и скептики федерализации
Жозе Мануэл Баррозу, в силу занимаемого им положения, не может, естественно, столь же откровенно озвучить причины кризиса ЕС. Посему приходится отделываться недомолвками. По словам еврочиновника, в последние годы Союз столкнулся с массированным «политическим кризисом, кризисом доверия». «Слишком часто мы видели заколдованную спираль: на саммитах глав государств и институтов ЕС принимались важные решения, но на следующий день те же люди, принявшие эти решения, ставили их под сомнение, говоря, что они идут или слишком далеко, или недостаточно далеко», — сетует глава Еврокомиссии.
Нельзя сомневаться, что он и сам ясно видит возможные перспективы распада ЕС – и считает, что предотвратить их можно только лишь за счёт глубокой интеграции. В его понимании это означает, что «уязвимые страны не должны создавать никаких сомнений относительно их желания реформироваться», а «сильные страны не должны оставлять никаких сомнений в их желании держаться вместе с другими». Другими словами, ЕС должен двигаться к более тесному экономико-монетарному союзу (не только обеспечивать деятельность единой валюты, но и выравнивать уровень конкурентоспособности экономик государств ЕС) и к новому банковскому союзу (что обеспечит всеевропейский надзор за деятельностью банков). Также, необходим фискальный союз (способный обеспечить надгосударственный контроль за дисбалансами финансов стран ЕС) и углубление интеграции в едином рынке — в частности создание полноценного рынка труда ЕС. Баррозу также выразил надежду на построение полноценного европейского публичного пространства — в частности, на укрепление общеевропейских политических партий. По предложению Еврокомиссии, начиная с 2014 года именно общеевропейские партии должны выдвигать кандидатуры на должности президента ЕК и президента Европейского парламента.
— Многие скажут, что эти планы слишком амбициозны и нереалистичны. Но позвольте спросить: реалистично продолжать действовать так, как мы до сих пор действовали? Реалистично, когда деньги налогоплательщиков идут на спасение банков, а затем тех же налогоплательщиков заставляют отдавать банкам свои дома, за которые они не могут выплатить ипотеку? Реалистично видеть 50% нашей молодежи без работы, как это происходит в некоторых государствах-членах ЕС? — риторически вопрошает Баррозу.
Есть, впрочем, немало скептиков, призывающих не придавать слишком уж большое значение речам главы Еврокомиссии — поскольку, дескать, вряд ли озвученные им планы приобретут в ближайшем будущем поддержку со стороны национальных элит крупнейших государств ЕС. В частности, такую точку зрения высказал автору этих строк декан факультета социальных наук Латвийского университета, один из наиболее авторитетных политологов Латвии Юрис Розенвалдс:
— Я думаю, что всё это вопросы еще достаточно далекой перспективы. Речь Баррозу, в которой он высказал доводы в пользу федерализации, была сугубо его собственной инициативой. То есть, речь не идёт о серьёзной, детально разработанной программе, опирающейся на поддержку могущественных политических сил. И тут не все так просто. Ладно, ещё маленькие восточноевропейские государства, вроде Эстонии, Латвии, Литвы или, допустим, Словении… Но когда речь заходит о могущественных странах вроде Франции и Германии, то вызывает сомнение согласие их элит так уж безоглядно броситься в объятия евробюрократов. Вряд ли и народы этих государств так просто поступятся своей вековой самобытностью. Поэтому, вариант с Соединёнными Штатами Европы, даже если и воплотиться, то ещё не скоро. Да, говорить об этом говорят, в том числе и у нас в стране, но между разговорами и реальными делами – огромная дистанция.
Глобальные перемены
Впрочем, как показывают события, говорить о том, что за спиной Баррозу никто не стоит, видимо слишком опрометчиво. 18 сентября был опубликован «Заключительный доклад о будущем Еврогруппы», в подготовке которого участвовали министры иностранных дел Австрии, Бельгии, Дании, Франции, Италии, Германии, Люксембурга, Нидерландов, Польши, Португалии и Испании под руководством главы МИДа ЕС Кэтрин Эштон. По результатам знакомства с данным документом, а также прочими свидетельствами такого же плана, известный латвийский учёный-экономист Александр Гапоненко сделал следующие выводы:
1. Создаётся единая бюджетно-валютная система и единая система экономического регулирования – некий европейский Госплан. Их будут обслуживать соответствующие институты: единый европейский валютный фонд, единый европейский центробанк (национальные банки превращаются в его филиалы) и единый орган экономического управления(инвестиции, миграция рабочей силы и т.д.).
2. В новом образовании – Гапоненко условно называет его Соединёнными Штатами Европы — установится жёсткая федеративная система власти. Прямым путем изберут президента, который станет руководить объединёнными Евросоветом и Еврокомиссией. Руководители отдельных стран будут выполнять в объединённой управляющей инстанции роль обыкновенных советников. Президент сам станет назначать министров, которые ему и будут подчиняются. Это позволит ставить на должности профессионалов, а не амбициозных нацменов по квоте, как это делается нынче.
3. Европарламент, сформированный только из депутатов, выбранных в странах-членах СШЕ, станет принимать законы, обязательные для всех этих государств. Законы начнут приниматься квалифицированным большинством голосов — по странам (2/3) и по численности их населения (4/5). Это квалифицированное большинство как раз и обеспечат Германия с Францией — плюс сильно зависимые от них экономически Австрия, Бельгия, Дания, Италия, Люксембург и Нидерланды. Польша, Португалия и Испания остаются под контролем «старших братьев» и при первых признаках бунта «высаживаются с корабля». Вводится вторая палата Европарламента, которая формально обеспечит защиту интересов малых членов СШЕ.
4. Предполагается создать самостоятельную европейскую таможенную, пограничную и миграционную службы, единую армию. Организуется Министерство иностранных дел СШЕ, будет проводиться единая визовая политика.
5. Европейские законы получат приоритет над законами национальными — причём, не только в сфере экономики, где и так удалось достичь достаточно высокой степени унификации. Вопрос стоит о введении единого судопроизводства, единого европейского гражданства. Тут напрашивается пример СССР — с его распределением компетенции между федеративным и республиканскими уровнями законодательной, судебной и исполнительной власти.
А нас не взяли….
Особый интерес в гипотезе Гапоненко представляют предлагаемые им очертания нового федеративного образования. А они – и здесь мнение Гапоненко во многом совпадает с вышеизложенной версией Кагарлицкого! – будут сильно отличаться от конфигурации нынешнего Евросоюза. Как считает латвийский ученый, переход к грядущей экономической системе осуществляется лишь странами, относящимися к так называемому «Западному Хартленду» и потому имеющими общие геополитические и экономические интересы. От «балласта» же — в лице Греции, Болгарии, Прибалтики, Венгрии, Румынии, Чехии, Словакии и бывших югославских республик — решено избавиться. При этом, процесс «сброса балласта» может происходить следующим образом. Правительства стран «Западного Хартленда» заключат между собой пакет договоров, определяющих новый экономический порядок. Потом данные договора легитимизирует группа депутатов Европарламента, избранных от «хартлендистов». С мнением правительств прочих стран и остальных евродепутатов особо считаться они не собираются. Впрочем, некоторые другие страны смогут со временем к ним присоединиться — например, Словения и Чехия, которые, вероятно, будут взяты под крыло Германией.
Судя по всему, представители восточноевропейских государств уже сейчас догадываются, что им придётся «поработать локтями», дабы занять хоть какое-то место в этом трамвае. В той же Латвии политики, имеющие непосредственное отношение к европейским делам и осуществлению взаимодействия с Брюсселем, сейчас постоянно рассуждают о федерализации ЕС и о необходимости отвоевать достойное место в преображённом союзе.
Например, глава комиссии Сейма по европейским вопросам Занда Калниня-Лукашевица, подтвердив, что Евроcоюз стоит на пороге серьезных перемен, заявила, что «финансовый кризис, затронувший Европу, ясно показал, что без более тесной интеграции союз государств не сможет полностью функционировать на фискальном и политическом уровне». Данное заявление Калниня-Лукашевица сделала, комментируя план дальнейшей финансовой интеграции ЕС, обнародованный председателем Европейского совета Херманом Ван Ромпеем в июне.
— Очевидно, что в направлении более тесной интеграции ЕС мы будем идти постепенно, и предложение Ромпея о финансовой интеграции ЕС — один из первых таких шагов, — указала Калниня-Лукашевица.
В свою очередь, министр иностранных дел Эдгар Ринкевич в сентябре заявил, что Латвийская Республика поддерживает идею о более тесной интеграции Евросоюза — но лишь при соблюдении ряда условий. Первым из этих условий названо, чтобы в дальнейшей интеграции ЕС участвовали все 27 его нынешних стран-участниц.
Волнение Ринкевича по данному вопросу вполне понятно, ибо тем странам, которые не войдут в «Европу первой скорости», светит незавидное будущее. Их перспективы автору этих строк прокомментировал Александр Гапоненко:
— Теоретически может быть создана Европа «второй скорости», о чём говорят некоторые эксперты. Однако на практике сделать это вряд ли удастся, поскольку нынешний Европейский Союз держится на дотациях Германии и Франции, а их больше не будет. Основная часть стран Восточной Европы вынуждена будет пуститься в «свободное» экономическое плавание. Единый рынок товаров, капиталов и рабочей силы для них сохранится, сохранится и евро, как обслуживающая их движение валюта. Однако, курс евро будут определять страны Европы «первой скорости». Это позволит им управлять рынками стран Европы «второй скорости». В качестве инструментов управления будут использоваться также кредиты, небольшие дотации. Все это позволит хартлендистам поставить под контроль правящие элиты стран тяготеющих к Мировому Океану. Те же элиты, что не захотят слушаться будут смещены.
…Суровое будущее неторопливо разворачивается перед нами в туманной пока еще дымке неясностей и недоговоренностей. Единственное, что не подлежит сомнению – жить в ближайшие годы будет невероятно интересно, ибо тектонические плиты мировой истории вновь приходят в движение. Другое дело, что наблюдать за тем, как они будут сталкиваться и крошиться, наползая друг на друга, лучше всего со стороны.