Уходящий 2012 год выдался для Латвии воистину эпохальным – в течение этих двенадцати месяцев на территории маленькой республики происходили события, ещё недавно казавшиеся невозможными и немыслимыми. Заканчивающийся год не только выставил немало тяжких вопросов во весь рост перед государством, властью и обществом, но и оставил не распутанные клубки противоречий на будущий период.
Позиция власти: всё идёт по плану!
Можно сказать, что весь 2012-й предстал временем решительной схватки двух абсолютно противоположных трендов. Первый из них – официальный – направлен на утверждение точки зрения о том, что Латвийская Республика является государством-победителем, сначала успешно преодолевшим ужасы финансового кризиса 2008-09 годов, а нынче уверенно стремящимся к новым триумфам. Второй – оппозиционно-контрэлитный – построен на картине Латвии, как разделённого, конфронтационного общества, испытывающего тяжёлые проблемы в экономической, социальной и демографической сфере, раздираемого ксенофобией и не имеющего внятного образа будущего. Если первая точка зрения поддерживается, главным образом, латышской частью населения, то вторая – в основном, представителями нацменьшинств. Именно к 2012 году эти две линии перешли в острую конфронтационную стадию, высшей точкой которой стал референдум о возможности признания русского языка вторым государственным, состоявшийся 18 февраля. Другой конфликтной точкой стал вопрос статуса 300 тысяч латвийских неграждан — попытка решения которого вылилась в отдельную эпопею.
Тут необходимо отметить, что официальный курс оказался достаточно силён для того, чтобы подавить противоположные устремления. Правящая в латвийском Сейме коалиция (объединившая Национальный союз, Партию реформ и «Единство») предлагает избирателю картину стабильного настоящего и перспективного будущего – и она, по понятным причинам, находит спрос у широких масс латышского населения, естественным образом заинтересованного в том, чтобы его жизнь не была разрушена неожиданными катастрофами и тяжёлыми потрясениями.
К тому же, латвийские власти пользуются твёрдой поддержкой международных структур. Так, глава МВФ Кристин Лагард в ходе июньской встречи с премьер-министром Валдисом Домбровскисом («Единство») заявила, что опыт прибалтийских государств в борьбе с кризисом жизненно необходим средиземноморским странам: Греции, Испании и Португалии. Выступая в Риге, Лагард подчеркнула, что реализовав программу международного займа, Латвия продемонстрировала, что может быть сильным и дисциплинированным государством — и МВФ гордится, что стал частью этой «истории успеха». Лагард напомнила, насколько плохой была ситуация в республике после экономического перегрева, когда Латвия была вынуждена обратиться за помощью к международным кредиторам. Из-за данного перегрева ситуация вышла из-под контроля, страна потеряла пятую часть своей экономики, в государстве росли безработица и бедность. Однако, по её словам, реализовав программу международного займа, Латвия смогла вернуться в 2012 году к убедительному росту, снизила безработицу, а также уменьшила дефицит бюджета. Пережив снижение зарплат, экономика республики стала, по мнению главы МВФ, конкурентоспособнее на международных рынках.
В целом же, как заявила Лагард, поскольку в стране существовала коллективная решимость победить кризис, сильная политическая воля, и, в основном, все знали, что нужно делать для выхода из столь плачевной ситуации, бедствие удалось преодолеть. Эту же точку зрения неоднократно высказывало и руководство ЕС — которому политически выгодно на фоне растущего вала проблем в южной Европе демонстрировать пример страны, которая, используя международную финансовую помощь и рекомендации, преодолела грозившие ей бедствия.
Нельзя сказать, будто «история успеха Латвии» не имеет под собой никаких оснований. Так, прирост ВВП в первом квартале 2012 года составил 6,9%, во втором — 5%, в третьем — 5,3%. В течение первых десяти месяцев года в консолидированном общем государственном бюджете создался финансовый профицит в размере 266,8 млн латов. Именно 2012-й стал первым посткризисным годом, когда Сейм государства сумел подготовить и утвердить бюджет следующего, 2013 года, без непосредственного соучастия международных заимодателей. Если сравнивать с предыдущим, 2011 годом, то в целом по государству вырос и средний объем брутто-зарплаты в Латвии – примерно на 3,6%. По мнению некоторых специалистов, сейчас у Латвии появились хорошие возможности для привлечения венчурного капитала. Инвесторы проявляют интерес к строительству новых жилых и офисных комплексов, транзиту, логистике, финансовым услугам, производственным предприятиям (продукция которых может эффективно поставляться на экспорт — как в Россию, так и в «старую» Европу), экспорту медицинских услуг и т.п.
Демографический капкан
Таким образом, у власти появилась своя «выставка достижений», которую она с удовольствием демонстрирует как собственному электорату, так и зарубежным гостям и партнёрам. Впрочем, вал её «победительной» риторики разбивается об угрюмый и пока непреодолимый утёс, имя которому – демография.
В этом плане 2012-й тоже оказался для Латвии знаменательным. Правда, всеобщая перепись населения в государстве была проведена ещё весной 2011-го, но обнародовать её результаты решились лишь в январе года нынешнего. Оказались они, как и предполагалось, неутешительными.
Согласно опубликованным данным, на 1 мая 2011 года численность населения Латвии составляла 2 067 887 человек. По сравнению c 2000 годом, когда проводилась предыдущая перепись, количество жителей уменьшилось на 13%, или примерно на 309 тысяч человек. Фактически это означает, что республика вернулась на уровень 1959 года.
Более всего за одиннадцать лет население поредело в Латгалии, где в отдельных областях убыль превысила 30%, а в среднем — 21,1%. На втором месте из регионов по этому показателю оказалось Видземе — 17,5%. Из городов более других пострадали Даугавпилс (-19,3%), Резекне (-18,1%), Лиепая (-14,6%) и Рига (-14,2%), Вентспилс (-12,1%), Екабпилс (-11,8%), Валмиера (-9,7%), Юрмала (-8,9%) и Елгава (-6,7%). Зато, за счёт тяготения жителей из нищих окраин в центральный мегаполис, количество проживающих в окрестностях Риги выросло на 3,2%. Также демографы отметили тенденцию к росту доли латышского населения (с 57,7 до 62,1%), и увеличение количества стариков по сравнению с молодёжью (детей в стране в два раза меньше, чем пенсионеров).
Естественно, некоторые тут же стали доказывать, что такая большая задержка между окончанием переписи и обнародованием её результатов не случайна. Якобы по предварительным данным на весну 2011 года в Латвии проживало всего 1,9 миллиона человек – хотя официально числилось 2,21 миллиона. Ряд экспертов предположил, что силы Центрального статистического управления были брошены на поиск «недостающих» сотен тысяч латвийцев — и эти титанические усилия увенчались частичным успехом. При этом, сами представители ЦСУ категорически отвергали подозрения в каких-либо натяжках. По мнению статистиков, демографический упадок обусловлен как перевесом смертности над рождаемостью, так и миграцией. Скептики считают, что факт нахождения за границей в трудовой эмиграции огромного количества латвийцев открывает большой простор для махинаций с цифрами населения республики. Так, демограф Илмар Межс указывает, что не менее 10% из зафиксированных в ходе переписи жителей, возможно, на самом деле в Латвии не живут. Они оказались «приписаны» — так как недавно по каким-либо причинам активизировались в государственных регистрах.
Самые последние данные тоже не внушают оптимизма. По последним подсчётам ЦСУ, на ноябрь 2012 года количество населения в Латвийской Республике составляло 2,031 млн. человек. В течение первых десяти месяцев года в стране родилось 16 тыс. 590 детей — что превышает показатели за аналогичный период 2011 года, когда родилось 15 тыс. 907 детей. В течение января-октября 2012 года в Латвии заключено 8950 браков — также больше, нежели за тот же период прошлого года (8598 браков). Тем не менее, общее количество населения продолжало уменьшаться, поскольку за десять месяцев 2012 года умерло 24 тыс. человек.
В результате, демографическая проблема приобрела огромную популярность в политических кругах — на этой делянке успели оттоптаться представители самых разных сил. Особенно громко данная тема звучала в Сейме в ходе подготовки государственного бюджета следующего, 2013 года. Глава праворадикального Национального союза VL-ТБ/ДННЛ Райвис Дзинтарс даже пообещал сорвать принятие бюджета, если не будут учтены требования его объединения относительно финансирования демографической политики. В свою очередь, и ряд других политических деятелей постарались поднять свою популярность, выступив с предложениями различных мер по подъему демографии.
В частности, речь шла о необходимости существенных улучшений в системе пособий по уходу за малолетними, повышении доступности детских садов и обеспечении налоговых льгот для семей с детьми – равно как и о том, что следует поддерживать связь с уехавшими латвийцами, поощряя их к возвращению домой. Ряд этих предложений действительно нашел своё воплощение в утверждённом проекте госбюджета-2013. Всего на улучшение демографической ситуации в 2013 году предполагается затратить 38 миллионов лат, в 2014 году — 54, а в 2015 году — 67 миллионов латов.
Однако, запланировав выделение крупных средств на то, чтобы латвийцы могли заводить и расширять свои семьи, власть пренебрегла интересами пожилых людей. Вот для тех, кто вступает в предпенсионный возраст, 2012 год принёс крупную неприятность. 4 июля президент Андрис Берзиньш утвердил поправки к закону о пенсиях, предусматривающие повышение возраста выхода на пенсию, начиная с 2014 года на 3 месяца ежегодно. Таким образом, планка пенсионного возраста в 65 лет будет достигнута в 2025 году, после чего его повышение прекратится. Утвержденный президентом вариант пенсионных поправок оказался компромиссным — первоначально предусматривалось, что в 2014 и 2015 годах возраст выхода на пенсию будет увеличен на три месяца, а начиная с 2016 года — ежегодно по полгода. Также принятые поправки предусматривают повышение минимального трудового стажа до 15 лет, а с 2025 года — до 20 лет. Минимальный страховой стаж при досрочном выходе на пенсию для детей, воспитывавших пять или более детей или детей-инвалидов, составит 25 лет. Однако, сохранена возможность досрочного выхода на пенсию для тех, кто трудился на вредных производствах. Помимо этого принятые поправки к закону о пенсиях предусматривают, что в страховой стаж будет входить и период, когда человек был занят на временных общественных работах.
Изначально дискуссия вокруг пенсионных поправок проходила в очень накалённой атмосфере. Оппозиционные партии и профсоюзы грозили массовыми акциями протеста и даже началом референдума по пенсионному вопросу. Однако, накануне утверждения этих поправок президентом глава Союза свободных профсоюзов Латвии Петерис Кригерс заявил автору этих строк, что его организация не планирует каких-либо акций протеста в связи с утвержденным Сеймом повышением пенсионного возраста.
Свою позицию профсоюзный деятель объяснил следующим образом: «Поезд ушёл, протестовать теперь поздно. Этим имело смысл заниматься до того, как Сейм принял окончательное решение, а президент не стал ему противодействовать. Зачем нам теперь сотрясать воздух? Судя по их бездействию, жители Латвии довольны тем, что у них отняли несколько пенсионных лет — что ж, это их выбор».
При этом, Кригерис обрушился на главную оппозиционную партию «Центр согласия», представители которой раньше призывали к решительным действиям, но в итоге ограничились одними высказываниями. Тем не менее, население Латвии опасается, что новая планка пенсионного возраста в 65 лет не окажется окончательной. Основательность этих опасений в беседе с автором этих строк признала и нынешний министр благосостояния Латвии Илзе Винькеле («Единство»), в своё время являвшаяся одним из главных инициаторов пенсионной реформы. На вопрос, имеются ли твердые гарантии того, что позже пенсионный возраст уже никогда не станет повышаться свыше шестидесяти пять лет, она ответила: «Вы знаете, с тем же успехом вы могли бы сейчас у меня поинтересоваться, когда точно будет конец света. Откровенно говоря, затрудняюсь ответить».
От референдума проведённого к референдуму запрещённому
Подготовка к проведению референдума о статусе русского языка прошла в 2011 году – когда в два этапа граждане Латвии собрали вместо требовавшихся по закону 153 тысяч подписей 183 тысячи. Сам референдум 18 февраля стал самым посещаемым мероприятием такого рода в современной Латвии. Пришло 70,73% избирателей, или 1 098 593 человека. Латыши массово шли, наэлектризованные своими политиками и общественными деятелями – «спасать родной язык, как единственное, что осталось у титульного народа Латвии».
Русские не менее массово поднялись, дабы «оградить себя от продолжающейся политики ассимиляции и языкового террора». Активно голосовали не только в Латвии, но и за её пределами — многочисленные «трудовые эмигранты» тоже пришли в посольства, чтобы опустить заветный бюллетень в урну. Сами результаты никаких сюрпризов не принесли – каждая община проголосовала за свой язык. Поскольку русскоязычные граждане пребывают в явном меньшинстве, лишь 24,88% (273335) избирателей поддержали поправки к Конституции, предполагающие перевод русского из иностранного в статус второго государственного. Естественно, в референдуме не смогли участвовать 300 тысяч латвийских неграждан.
Примечательно, что ни на какие уступки, даже незначительные, по отношению к русскоязычной общине, национальная элита не пошла. Все призывы к «дискуссии» с её стороны оказались связаны лишь с намерением более интенсивно втолковывать меньшинствам единственно правильную точку зрения на национальный вопрос — официальную. Одновременно начали приниматься меры, чтобы в будущем застраховаться от мероприятий, подобных прошедшему референдуму. Вскоре после него Андрис Берзиньш уже обсудил со спикером Сейма Солвитой Аболтиней («Единство») необходимость поправок к Конституции, дабы изменить порядок инициирования всенародных голосований.
Одновременно, начали предприниматься активные попытки к ограждению населения от нежелательного влияния извне. 2 марта министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич (Партия реформ) объявил о признании персонами нон грата двух граждан России — представителей фонда «Историческая память» Александра Дюкова и Владимира Симиндея, собиравшихся приехать в Ригу с выставкой «Угнанное детство: Судьбы детей, угнанных на территорию Латвии, 1943-1944 гг.».
Менее чем полгода спустя история повторилась – когда 8 августа МИД Латвии заявил о том, что в «черный список» снова занесены двое россиян: политолог Модест Колеров и заместитель главного редактора агентства Regnum Игорь Павловский. Их бездоказательно обвинили в «тайной деятельности, направленной против интересов безопасности Латвии — в том числе, территориального единства и экономической безопасности».
Имела место попытка раскручивания маховика репрессии и против внутренних «несогласных». Так, на публициста Александра Гильмана завели уголовное дело за статью, в которой… недостаточно страшно описывались условия депортации латышей в Сибирь в 40-х гг. Под давлением радикалов в Сейме был раздут скандал вокруг учителя русского языка и литературы 40-ой средней школы в Риге Владислава Рафальского, имевшего неосторожность публично заявить о своей нелояльности к существующему в государстве режиму.
Тем временем, неторопливо разворачивался сбор подписей за наделение многочисленных латвийских неграждан гражданством, проводившийся организацией «За честь и справедливость». Неторопливо – поскольку чувствовалось общая усталость населения, «выжатого» предыдущим референдумом. Да и проблема неграждан показалась многим менее актуальной, нежели проблема языка. Тем не менее, к исходу отведённого срока свыше десятка тысяч необходимых подписей было собрано. Впору было, в соответствии с действовавшим тогда законодательством, объявлять второй этап мероприятия – когда на средства государства нужно было, с учётом собранного на первом этапе, в течение месяца собрать подписи 150 тыс. (или десятой части от их общего количества) латвийских избирателей. Если бы это было сделано, то последовал бы референдум.
Однако, государство заблокировало дальнейший ход компании, поручив Центральной избирательной комиссии произвести оценку предлагаемого законопроекта о натурализации неграждан. В течение последующего времени на ЦИК оказывалось сильнейшее давление – и результат оказался ожидаемым. 1 ноября комиссия объявила, что предложенные поправки не соответствуют 2-й статье Конституции и декларации 4 мая 1990 года. По мнению членов комиссии, резкое расширение круга граждан позволило бы поставить под сомнение преемственность нынешней Латвийской Республики по отношению к ее предшественнице, существовавшей до 1940 года.
Данное решение ЦИК оказалось подвергнуто резкой критике даже некоторыми латышскими политологами – исходившими из того, что у референдума за неграждан изначально было ещё меньше шансов на успех, чем у референдума по языку. Так зачем же было его запрещать, особенно учитывая то, что вердикт Центризбиркома был принят явно вразрез с Конституцией, не предусматривающей наделения избирательной комиссии правом оценивать подаваемые населением законопроекты? Некоторые усмотрели в этом решении влияние латышских партий, желавших заработать лишние голоса среди наиболее националистической части электората, громко роптавшей на то, что и так уже этим «инородцам» слишком многое позволяется…
Под самый занавес года парламентарии ещё раз «обрадовали» народ Латвии. 27 ноября президент Берзиньш провозгласил утверждение принятой Сеймом новой редакции Закона о референдумах, предусматривающей резкое увеличение количества подписей, необходимых для инициирования всенародного голосования. Отныне для проведения референдумов организаторам на первом этапе нужно будет собрать 30 тыс. подписей, а начиная с 2015 года — 10%, или около 154 тыс. подписей избирателей. Данные правила Сейм пытался существенно ужесточить на протяжении почти полугода. Парламент рассмотрел поправки к закону о референдумах уже в третий раз — поскольку президент Андрис Берзиньш дважды возвращал их на доработку депутатам. Однако, больше он этого, невзирая на призывы оппозиции, делать не стал.
«Публичная» причина ужесточения референдумного законодательства – протестные акции русской общины. Но некоторые эксперты называют причину и скрытую – стремление государственной бюрократии, взявшей курс на максимальное подчинение директивам Брюсселя, обезопасить себя от возможного референдума о введении в Латвии евро. По мнению латвийских правителей, решать тут нечего, в еврозону республика должна войти в любом случае…