Несмотря на долгое польско-российское соперничество, сегодня у обоих государств есть шанс сблизиться, если не в политико-экономическом, то в культурно-мировоззренческом плане.
Сегодня Польша и Россия сталкиваются с одинаковыми вызовами, угрожающими национальной идентичности поляков и русских. Эти вызовы несёт с собой либеральная идеология с её абсолютизацией индивидуума и его желаний.
Сами отцы-основатели либерализма так далеко не заходили, но их последователи превратились в фундаменталистов, и по степени абсолютизации своих этических канонов фундаменталисты-либералы ничем не отличаются от исламских фундаменталистов. Одни строят всемирный халифат, считая его противников кафирами, т.е. неверными, против которых позволительны любые средства, другие строят всемирную либеральную империю, считая её оппонентов врагами демократии, против которых тоже допустимы любые средства.
Главным препятствием на пути либеральных фундаменталистов являются традиционные ценности народов, уготованных на «демократическое заклание». За распространением политической власти мирового гегемона, т.е. США, неизбежно следует «купирование» местных культур: им навязывается ультрасветское мировоззрение и принципы свободы «от» — от традиционного института семьи (его заменяют лояльным отношением к однополым бракам), от народных обычаев (требуется привести их в соответствие с либеральными догмами), от социальной иерархии, присущей данному обществу на протяжении всей его истории. Вместо этого утверждаются импортированные англосаксонские постмодернистские «ценности», которые выдаются за универсальные.
В истории Польши и России религия играла важную роль, и была конституирующим элементом этнической идентичности. Польша видела себя форпостом католичества (аntemurale Christianitatis) на восточных рубежах Европы, что нашло своё выражение в фольклоре и литературе (Веспасиан Коховский уже в XVII в. в «Польской псалмодии» подчёркивал особую роль поляков и их страны в этом мире).
Русь видела себя оплотом православия у западных границ того, что сегодня принято обозначать словосочетанием «Русский мир» (концепция псковского старца Филофея Москвы, как третьего Рима).
Во взаимном противостоянии Польша и Русь пролили море крови за право считаться теми, кем они являлись в религиозном плане. Но сегодня и поляки, и русские уступают без боя то, за что боролись их предки. В жертву принципам свободного рынка приносится и религия, и традиционные общественные устои. И поляков, и русских подталкивают к отказу прежней культурной парадигмы, в соответствии с которой развивалось польское и русское общество, и навязывают новую парадигму, выкованную в строго ограниченном географическом пространстве, а именно в мире англосаксонского ультралиберализма.
От этого же страдают и соседи Польши и России. На Ригу оказывается давление с целью приютить у себя парад гомосексуалистов «Еврапрайд-2015». В 2014 г. он пройдёт в Осло, в 2012 г. проходил в Лондоне, а в 2010 – в Варшаве! Симптоматично, что именно в Варшаве геи и лесбиянки столкнулись с мощными общественными протестами. Польша – страна с сильными католическими традициями, и во многом поляки правы, считая Польшу охранительницей католической веры у самых границ православной ойкумены. Если в политической сфере поляки легко идут на сближение с Западом, то в сфере религиозных традиций Польша пока ещё сохраняет собственное лицо, не уподобляясь протестантам и англиканству, где геи и лесбиянки подвизаются на духовном поприще, окормляя паству на правах священников.
Во многих протестантских странах разрешены однополые браки (Дания, Норвегия, Швеция, Нидерланды, США и т.д.). В Нидерландах, если верить сообщениям СМИ, под запрет попал наивный советский фильм для детей «Гостья из будущего», как оскорбляющий чувства подростков гомосексуальной ориентации. В Норвегии проходят гей-фестивали для детей.
В некоторых из этих стран однополые пары пользуются правом усыновления или удочерения, детские площадки оборудованы надувными горками в виде фаллоса, в вузах изучается история гомосексуального движения, а медики спорят, чем считать педофилию – преступлением или болезнью. Если болезнью, тогда педофилов следует не наказывать, а жалеть, и не сажать их, а обеспечивать лечением, ведь в таком случае, «больной» педофилией ничем не отличается от больного гриппом.
И это поветрие не давно перешагнуло границы Западной Европы. На Украине набирает обороты движение радикального феминизма – оборотная сторона активизации ЛГБТ-активистов. Кроме оскандалившихся девиц из группировки FEMEN, в Киеве отметилась «Феминистическая офензива» (обе поддерживаются западными фондами) с её лозунгом «Традиция – не данность!».
Обратите внимание: в названии группы есть слово «офензива» – наступление. Психологи и социологи уже на протяжении нескольких лет фиксируют изменение психологического характера феминистстких и гомофильских движений: они становятся агрессивными, переходят от обороны к наступлению на общепринятые нормы морали, а их требования становятся всё шире. Та же «Феминистическая офензива» претендует на право определять содержание учебных программ школ и вузов, противодействовать гетеросексуальному воспитанию молодёжи и не видит ничего предосудительного в признании транссексуальности нормой.
Это говорит о глубочайшем кризисе христианской культуры, ведь данной эпидемией охвачены страны христианской культуры. Более того, острее всего эта проблема встаёт в странах развитого капитализма, где индивидуальное «я», даже если это «я» извращенца, затмевает собою всё – от церкви до семьи.
Из всех католических стран наибольшим религиозным потенциалом обладает как раз Польша. Древние колыбели католической веры – Испания, Италия, Франция постепенно сдают позиции под напором американской гей-политики. Сдаёт позиции даже традиционно католическая Южная Америка, и усыновлять детей извращенцы могут уже в Уругвае, Аргентине, Мексике.
Из всех православных государств наибольшим религиозным потенциалом обладает Россия, хотя этот потенциал изрядно потрёпан за годы советского атеизма и либерального «шабаша» 1990-х. Другим православным странам, с трудом борющимся с экономическими или политическими последствиями дружбы с Западом (Греции, Болгарии, Сербии), не до богословия и борьбы за культурные ценности.
Варшава и Москва могли бы выступить, как союзники в деле защиты христианских ценностей, оправдав исторические параллели с Польшей и Россией, как форпостами двух ветвей христианства. В общей польско-русской культурной победе заинтересованы и миллионы поляков, и миллионы россиян, кто не согласен с тем, что приучать ребёнка с детства к гомосексуальному образу мыслей – это хорошо, и понимает, что либеральное человечество движется к вырождению. Не преувеличивая, можно сравнить Польшу и Россию с мембраной, сдерживающей натиск армии извращенцев, победно марширующих по европейскому континенту.
Польско-российское взаимодействие может происходить на уровне межконфессионального диалога (визит Патриарха Кирилла в Польшу в прошлом году – хороший импульс, требующий продолжения), консервативно настроенной интеллектуальной элиты, традиционалистских клубов и движений, которые высказывают иную точку зрения, отличную от ультралиберальной.
Это должна быть серьёзная информационная работа, на ниве которой нет никаких препятствий для сближения русских и поляков. В конце концов, считается, что около 15% православных в Польше и западных областях Белоруссии и Украины – этнические поляки, а целая плеяда русских философов вполне дружески относилась к католичеству (Владимир Соловьёв, Лев Карсавин, Николай Бердяев, Константин Леонтьев). Эти факты пусть послужат подтверждением версии о возможности польско-русского диалога о традиционной христианской культуре.
Проигрыш в борьбе за традиционные ценности одной из сторон сразу же ослабляет позиции другой стороны, поэтому поляки и русские должны желать друг другу только победы. И лучше пусть Польша будет всё более католической, а Россия – всё более православной, чем обе они — всё более светскими.