Первые 100 дней пребывания Крыма в составе России позволяют подвести первые итоги по его интеграции в состав РФ. Следует заметить, что за это время информационный поток «оттуда» был явно тревожным. Исходя из его данных, создавалось ощущение отсутствия серьёзных позитивных изменений.
Внутриполитический и национальный вопрос
Это касалось и внутриполитической стабильности, о чём наглядно свидетельствуют июньские отставки в правительстве Республики Крым. Примечательно, что они практически совпали по времени с выявленными хищениями гуманитарной помощи из России. Разумеется, подобная ситуация во многом является «пережитком украинской эпохи» пребывания Крыма в составе Украины, когда соответствующее поведение фактически было нормой для значительной части местного чиновничества и в этом отношении оно заметно и резко выделялось даже на фоне своих российских коллег. Вопрос состоит в том, как при таком раскладе найти ему достойную замену.
Наиболее заметной из отставок стал уход 11 июня Рустама Темиргалиева, занимавшего пост первого заместителя председателя республиканского Совета министров. И хотя после этого он был назначен советником исполняющего обязанности главы Республики Крым Сергея Аксёнова, подобное назначение не является достойной компенсацией.
Важно отметить, что уход Темиргалиеване был связан с коррупцией. Истинная причина его отставки обусловлена гораздо более серьёзными проблемами, а именно отсутствием какого бы то ни было прогресса в отношении диалога с крымско-татарской общиной, большая часть представителей которой перешла «в глухую оборону», так и не добившись выполнения своих требований, противоречивших по своей сути положениям российской Конституции.
Среди них – закрепление за крымскими татарами квоты в местных и республиканских органах власти, а также реализация на практике их реабилитации как «репрессированного народа». Последнее положение в понимании представителей крымско-татарской общины означает не только и не столько политическое, сколько экономическое значение. В первую очередь, речь идёт о возвращении значительного объёма собственности, в том числе и земельной, которой они лишились в 1920-1921 гг. и особенно в 1944 году или возможного получения за это реальных компенсаций.
Как Москва, так и местные республиканские власти готовы были пойти лишь на очень ограниченное выполнение их требований. В этих условиях представители крымско-татарской общины, включая Мустафу Джемилева, фактически отказались от дальнейшего диалога. В данном случае они «уцепились» за имевшие место ранее заявления высших представителей властей РФ относительно необходимости реабилитации.
Некоторые видные представители крымско-татарской общиныдаже выступили с угрозами. Это положение, учитывая сплочённость крымско-татарской общины и готовность многих её представителей к активным действиям, создало видимость явной опасности для управляемости на всём Крымском полуострове. В условиях продолжающегося противостояния на Украине это могло стать важным фактором, препятствующим дальнейшей реализации интересов России в целом на всей украинской территории.
В любом случае, Темиргалиев, несмотря на своё пребывание на столь высоком посту, оказался не только неспособен управлять крымско-татарской общиной от имени республиканских властей, но и не смог выступить посредником между ними и Меджлисом, претендовавшим на легализацию в качестве представительной структуры крымских татар.
Однако ситуация не была столь критическая. Угрозы со стороны Джемилева и Ко не отражали настроения большинства крымских татар, поскольку в случае их реализации они лишились бы возможности для осуществления дальнейшего диалога с местными властями и Центром после ранее полученных от них уступок. К сожалению, дальнейший ход событий продемонстрировал, что власти явно переоценили потенциал радикалов и поступили ровно в интересах последних, пойдя на дальнейшее обострение. Так, например, прокурор Крыма Наталья Поклонская пригрозила им различными мерами воздействия вплоть до ликвидации Меджлиса.
Можно долго рассуждать на тему того, насколько влиятельна данная структура среди тех же крымских татар. Важно, что это один из немногих «готовых» органов для взаимодействия, отражающих идеи и требования по крайней мере значительной части данного народа. Разумеется, в его составе были и есть немало «горячих голов» и даже людей, которых за их поведение можно приписать в «экстремисты». Однако вместо того, чтобы вести долгую, трудную и кропотливую работу по его «завоеванию» и «прополке» с последующим «культивированием» там если не пророссийских, то нейтральных фигур, российские и крымские власти пошли по пути, который казался им наиболее простым, но который в итоге может стать очень тернистым – грозить несогласным и «мочить» их.
Подобный подход только всколыхнул колеблющуюся массу крымских татар, явно не стоявших «горой» за Меджлис и заметно упростил работу радикалам. Такие действия во многом были восприняты как продолжение прежней «репрессивной» политики Москвы 1921-1944 гг.
Между тем, взамен Меджлиса серьёзных диалоговых площадок с крымско-татарской общиной создано не было. О том, чем чревато «загонять в угол» столь влиятельное национальное меньшинство, показали последовавшие за этим события, связанные с июньской поездкой Аксёнова в Чечню и его личной встречей с лидером последней Рамзаном Кадыровым. Важно заметить, что СМИ освещали её, явно и с избытком демонстрируя некоторые угрожающие символы, включая оружие и пр. Примечательно, что о причинах этой странной поездки не сообщалось ничего вполне определённого. Однако разгадки «тайны» ждать пришлось недолго. Вскоре после этого информагентства сообщили об очередном (после мартовских событий 2014 г.) появлении в Крыму и особенно в проблемных крымско-татарских районах чеченских силовиков.
Подобное положение, на мой взгляд, наглядно свидетельствует о фактической утрате диалога не только местных властей, но и Москвы с представителями крымско-татарской общины, чреватой в будущем резким осложнением для неё обстановки. Неизвестно точно, кто и какими мотивами руководствовался в данном случае, но появление здесь кадыровцев в роли «законников» стало оскорбительным для многих татар (и не только крымских) в целом, учитывая степень их влияния на российскую мусульманскую общину.
Также это наглядно продемонстрировало слабость властей, неспособных найти иной рычаг воздействия на ситуацию, позволяющий оставить место для диалога. Стремясь в данном случае продемонстрировать собственную силу, инициаторы данного решения, напротив, добились ровно обратного эффекта. Так, за «подкреплением», которое должно было обеспечить стабильность ситуации, пришлось ехать аж в Чечню, тогда как сама Россия с её многочисленными силовиками проявила неспособность разобраться с этим вопросом. Причём произошло это в самый неподходящий момент усиления напряжённости с Украиной и Западом.
Конфликт с бизнесом
Ситуация ещё более осложняется тем, что представители местных властей фактически приступили к переделу собственности, по сути, вступив в конфликт с влиятельной частью бизнес-сообщества. Так, например, уже весной появились сообщения о том, что они стали «наводить порядок» в приморской полосе, в том числе и на пляжах под лозунгом обеспечения беспрепятственного доступа к ним всех желающих.
Разумеется, это вызвало повышенное недовольство местных предпринимателей, которые легализовали свой бизнес ещё при украинской власти. Подобная ситуация закладывает в себе потенциал для последующей нестабильности, чреватой самыми серьёзными осложнениями не только с крымскими татарами, но и со сплочённой массой бизнесменов, и как следствие, способствует кризису управляемости республикой в целом.
Всё это резко осложняется нездоровой ситуацией внутри самого крымского чиновничества. И без решения всех этих внутрикрымскихпроблем с «внутриполитическим» подтекстом России будет трудно рассчитывать на дальнейшее продвижение своих интересов на Украине.
Другая серьёзная проблема – финансовая. И пока перспективы развития Крыма главным образом связаны с будущим освоением бюджетных средств, которые придётся выделять федеральному центру для модернизации и дальнейшего развития местной инфраструктуры, особенно транспортной.
При этом содержание Крыма в составе РФ потребует огромных финансовых вливаний. И речь здесь идёт не только о заметном увеличении «пенсионной нагрузки» на «центр».Так, Москве уже пришлось затратить более 10 млрд рублей на компенсации вкладчикам, чьи вклады остались замороженными в украинских банках. И это лишь одна и не самая значительная часть расходов. Согласно первичным оценкам, всего на социальные нужды по разным статьям в Крыму придётся ежегодно затрачивать дополнительно затрачивать 40-50 млрд рублей, тогда как в обозримом будущем общие ежегодные затраты «на него» оцениваются в сотни миллиардов рублей.
Подобная ситуация обусловлена тем, что там за почти четверть века пребывания Крыма под властью Украины проблемы (от социальных до инфраструктурных) накапливались, но не решались. Официальный Киев в лучшем случае предпочитал не замечать ухудшения ситуации, а в худшем решал свои проблемы за его счёт. Поэтому многие прежние отрасли народного хозяйства Крыма находятся в кризисе, что ведёт к усилению роста безработицы.
Кроме катастрофичной ситуации для сельского хозяйства, оставшегося без необходимых объёмов воды, непростое положение наблюдается и в сфере промышленного рыболовства. Так, вхождение Крыма в состав РФ создало сложности для более чем 14 тысяч местных рыбаков, большинство из которых фактически вели браконьерский промысел и получали необходимые разрешения у представителей украинских властей. Сейчас возможности для такого манёвра заметно сузились.
Поскольку, согласно российским правилам, рыбаки могут идти на промысел с особыми морскими паспортами, для них достаточно остро встал вопрос с их получением. А это, в свою очередь, связано с крайне непростыми правилами оформления рыболовецких судов, которые необходимо регистрировать как иностранные. В результате для многих крымских рыбаков возможность сохранения прежнего заработка находится под вопросом.
Знаменитый символ Крыма — Мисхорская Русалка — из-за экономических неурядиц сегодня воспринимается куда менее романтично.
Таким образом, к уже лишившимся работы в результате вхождения Крыма в состав РФ и разрыва прежних хозяйственных связей (по разным данным, их число сейчас превышает 13 тысяч человек) может добавиться ещё как минимум столько же, что создаёт дополнительные проблемы в плане решения ситуации с растущей безработицей. Все эти издержки вынуждают Москву гасить недовольство деньгами. Весь вопрос в том, насколько грамотно они будут использованы.
Куда двигаться дальше?
Наблюдаемые на полуострове проблемы (в том числе с ликвидацией зависимости от украинской энергии и воды) усугубляются отсутствием реального плана развития заново приобретенных территорий. Так, например, созданное 23 марта 2014 г. Министерство по делам Крыма РФ, курирующего целый федеральный округ, Республику Крым и город Севастополь, в отличие от прочих соответствующих органов подобного уровня до последнего времени фактически не имело собственной стратегии развития.
В отсутствии подобного комплексного плана недавно признался и курирующий крымское направление вице-премьер Дмитрий Козак. Это несколько диссонирует с высказываниями председателя правительства Республики Крым Аксёнова, указавшего на то, что работа по составлению инвестиционной стратегии её развития ведётся. Однако по данным крымских источников, местные власти намерены положить в основу соответствующего документа положить принятый ранее во времена киевской власти о стратегии развития Крыма в составе Украины до 2020 г.
А изменение подчинения требует заметной адаптации подобной стратегии, учитывая явный разрыв практически всех прежних связей с Киевом и отрезанности полуострова от остальной части России. Кроме того, без внятной концепции самого федерального центра на этот счёт планы местных властей могут оказаться несущественными. Без внятно прописанной стратегии развития невозможно даже определить точный размер необходимых затрат на развитие Крыма и их первоочерёдность.
Создаётся впечатление, что в «центре» не имеют ясного представления о том, что делать дальше с легко отвоёванным Крымом и не желают брать на себя ответственность за ситуацию в данном регионе. Не в последнюю очередь это может объясняться ожиданиями изменений по вопросу подчинения Крыма и его юридического статуса. С точки зрения некоторых видных представителей российских властей, положение, при котором на его территории был создан федеральный округ лишь из двух субъектов, по меркам РФ является нонсенсом и поэтому уже в обозримом будущем данная ситуация может быть пересмотрена.
Между тем, скорейший запуск плана дальнейшего развития «новых» территорий особенно важен для скорейшего завершения болезненного переходного периода «из украинского в российское» состояние. Характер действий на данном направлении позволит наглядно увидеть потенциал России для решения проблем, доставшихся ей от Украины вместе с Крымом. Кроме того, способность их эффективного решения не только отразит то, насколько Москва «достойна» подобного приобретения. Это и станет своего рода лакмусовой бумажкой относительно возможностей Москвы взять на себя издержки и других частей постсоветского пространства, на которые она претендует, пытаясь запустить собственные интеграционные проекты.
Однако этот переходный период, как наглядно показывают первые 100 дней пребывания Крыма в составе России, отнюдь не завершился в том числе потому, что власти ни в центре, ни на местах не знают в точности, что им делать с Крымом и как его развивать дальше. Между тем, от этого в немалой мере зависит и вопрос банального выживания крымского населения, а также дальнейшее выражение его симпатий по отношению к сторонам продолжающегося конфликта.
Что делать?
Разумеется, любую ситуацию в нашей стране можно легко раскритиковать. Вопрос, что делать дальше. На этом пути имеется ряд крупных «подводных камней». Высказывавшиеся ранее идеи переведения Крыма на самоокупаемость пока не представляются реальными даже в среднесрочной перспективе. Даже ключевая, казалось бы, отрасль, учитывая географическое положение полуострова, которая должна была бы приносить ему средства – туристическая – сама нуждается в серьёзных финансовых вливаниях по указанным выше причинам.
А это наталкивается на трудный диалог с местным бизнесом. Подобная ситуация, опять-таки, не в последнюю очередь обусловлена действиями местных властей, описанными выше. И нельзя исключать, что в будущем решать её придется в той или иной мере при посредничестве федерального центра. По крайней мере, произошедшие инциденты в береговой зоне с обеспечением беспрепятственного доступа к пляжам со стороны властей так или иначе ставят вопрос юридических гарантий государства, заботящегося об отдыхающих, для бизнеса и определения конкретных параметров для его деятельности.
Серьёзной проблемой для данного сектора, от которого в той или иной мере зависят многие крымчане, стало резкое падение в первой половине 2014 г. туристического потока из-за отсутствия по понятным причинам украинских туристов. Несмотря на то, что согласно обнародованным цифрам падение выглядит не столь катастрофично (минус 30 процентов по сравнению с аналогичным периодом 2013 г.), на практике многие из тех, кто зарабатывал на сдаче в аренду жилья, фактически остались без заработка. А это для значительной части крымского населения, привыкшего к сравнительно лёгким сезонным заработкам и жизни рантье, весьма чувствительно.
С другой стороны, даже в случае скорейшего решения данной проблемы вернуть в Крым украинских туристов или компенсировать их былой поток туристами российскими не удастся хотя бы в силу того, что крымское направление заметно проигрывает в соотношении цена-качество всем остальным, особенно зарубежным, включая болгарское и турецкое. Причём любые дополнительные вложения в местный туризм будут способствовать дальнейшему росту расценок на соответствующие услуги хотя бы в силу того, что любые вложения потребуют скорейшей окупаемости. Поэтому опять-таки перед государством остро встаёт вопрос погашения соответствующих издержек за счёт бюджета.
Вместе с тем, у Москвы имеется ряд пока ещё не использованных или «забытых» тем, которые бы могли быть актуальны в нынешних крымских условиях для развития вновь присоединённых территорий. Среди них и вопрос о перспективе превращения Крыма в «игорную зону». Однако в случае его реализация это также не решает проблемы развития территории с двухмиллионным населением в принципе и в лучшем случае может стать источником доходов для очень ограниченной части крымского бизнеса.
Между тем, в сложившихся условиях может быть на практике реализована идея бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова по превращению Крыма в «интеллектуальную площадку» путём слияния академий наук и переселения туда учёных. И в этой связи, кроме эксплуатации чисто военно-стратегического значения Крыма и Севастополя, при определённых обстоятельствах может быть реанимирована советская программа испытания климатического оружия, инфраструктура которого здесь существовала реально и апробация которой успела дать успешные примеры, включая вызывание дождя в течение 12 минут на строго установленной территории.
Важность наличия подобной системы (существующей и развивающейся в США) наглядно показана на примере современных климатических аномалий, которые в перспективе теоретически можно будет если не регулировать,то корректировать и использовать не только против вероятного противника, но и в интересах народного хозяйства.
Учитывая сравнительно небольшую продолжительность здесь курортного сезона, «центру» и местным властям необходимо продумать, каким образом использовать крымский потенциал и в «нетуристические» месяцы. Учитывая «особую» обстановку, природу, можно было бы попробовать сделать Крым местом проведения не только каких-то знаковых культурных, спортивных, но и бизнес-мероприятий. Причём осуществить это следовало бы не на разовой, а на постоянной основе. Однако при отсутствии внятной и детализированной концепции видения «крымского будущего» любые проекты будут мертворождёнными.
Важность «крымского плацдарма» для «постсоветской» интеграции
Таким образом ожидания крымского населения относительно позитивных изменений пока не оправдались. И для целого ряда его категорий как по национальному (крымские татары), так и по социальному (рантье и бизнесмены, существовавшие за счёт туризма), ситуация с установлением власти Москвы и действий местных властей лишь заметно ухудшилась.
Причём Россия демонстрирует неспособность качественно решить крымские проблемы, которые за время его пребывания в составе Украины казалось, не были столь заметны. При таком раскладе Москве необходимо как можно скорее изменить данное положение. В противном случае, с учётом всего вышеописанного, возникают перспективы его последующей утраты.
Несмотря на то, что пока заявления рада украинских политиков о намерении вернуть Крым не наполнены реальным содержанием, среди его двухмиллионного населения уже появились сотни тысяч «сомневающихся» в целесообразности перехода «под руку» Москвы. И в случае дальнейшего ухудшения ситуации ностальгические настроения по ушедшим «украинским» временам могут только усилиться.
Важность достижения успехов на крымском направлении диктуется и тем, что важность скорейших изменений в Крыму диктуется не только этой «региональной» ситуацией. Отсутствие явного прогресса там заметно ухудшает привлекательность России не только на Украине, но и на всём постсоветском пространстве, которое пытается «собирать» Владимир Путин. И дальнейшие настроения населения бывшего СССР будут в том числе связаны с успешностью дальнейших действий Кремля на крымском направлении.