Главный редактор польских газет "Goniec Bartoszycki" и «Вместе» (на русском языке) Томаш Мироньски в интервью информационно-аналитическому порталу «НьюсБалт» высказал свой взгляд на российско-польские отношения.
— Томаш, расскажите о вашем опыте создания газеты на русском языке в приграничном с Калининградской областью городе Бартошице.
— Идея прозаичная. После введения малого приграничного передвижения наши предприниматели захотели представлять свои коммерческие предложения для русских туристов. Они были в курсе, что я знаю русский язык и предложили заняться этим делом. Мы решили не грузить читателей политикой, не рассуждать о каких-то глобальных проблемах — просто газета для обычных людей. В ней можно найти различную полезную информацию для русских туристов: как оформить tax-free, где покушать, что посмотреть, и, конечно, предложения от наших предпринимателей.
Газета бесплатная, её можно взять в Польше в пунктах обмена валют, на заправках, где можно купить мясо (улыбается), в общем, там, где скапливаются россияне.
— Давно вы печатаетесь?
— Первый номер вышел в октябре 2012 года. Тогда все наши муниципалитеты написали о своих достопримечательностях. Потом я сделал в своей газете «Бартошицкий гонец» объявление: «Если у тебя есть какая-то проблема — позвони и скажи». И люди звонили, а мы разбирались. Например, благодаря нашему вмешательству, на границе появились туалеты.
— Вспомните первые контакты с русскими читателями.
— Меня очень удивило, что русские люди такие открытые. У меня вначале были даже подозрения какие-то. Приходили русские люди, говорили, что хотели бы познакомиться с теми, кто печатает газету «Вместе», узнать, кто такой Томаш. Я работаю в газете в Бартошице девять лет, но никогда такого не было!
Один раз пришла женщина из Калининграда, которая участвовала в ассоциации многодетных матерей. Она, когда находилась в Бартошице, брала сразу несколько экземпляров газеты «Вместе», везла их в Калининград, чтобы передать своим друзьям. Мне очень приятно. Таких откликов от польских читателей я никогда в жизни не имел.
Или такой пример. В русском Багратионовске у меня есть знакомая, которая работает в кафе у границы. Как-то я там оставил газеты. Но затем на границе мне запретили перевозить газету. Давно я к ней не заезжал, и вот как-то пришёл к ней на кофе, а она сразу на меня накинулась: «Ты что! Почему не привозишь газеты? Люди же спрашивают!» И слова этой женщины меня так воодушевили, что, может, и надо ещё побороться.
— Сегодня отношения между нашими регионами складываются по принципу «купи-продай». Ваш прогноз, когда и при каких обстоятельствах калининградцы и жители Поморского и Варминско-Маурского воеводств станут массово общаться в культурной, медийной и спортивной сферах?
— Лично я уже вижу среди своих знакомых большой интерес к Калининградской области. Взять тот же самый Балтийск. Как я рассказал, что был там, все сразу спросили: «А как там?» Когда я рассказал, что был в Музее янтаря, Музее Мирового океана в Калининграде, то все решили, что должны сделать карточки МПП, чтобы приехать. Но одновременно они спрашивают, а как там насчёт полиции, а как там парковаться. Не снимут ли колёса?
— Откуда такие страхи?
— Поляки — пугливые, а вдруг там что-то неприятное случится. Знаю, с вами таких проблем нет. Вы — русские — и в Гданьск, и в Бартошице ездите. Но я стараюсь, чего не видел, того им не говорить. Сколько я раз ездил в Калининградскую область (тьфу-тьфу, до сих пор не было проблем), меня ни разу не задерживала полиция. Я только один раз заплатил штраф 500 рублей, но там были нарушения.
— Скажите, пожалуйста, как вы относитесь «русификации» северных воеводств Польши. Имею ввиду, что в связи с введением режима малого приграничного передвижения в польских городах всё больше стала появляться реклама на русском языке. Персонал учит русский. Многим в Польше, особенно в Варшаве, не нравится такая «русификация».
— Это просто обычный бизнес-ход. Не могу сказать, что поляки так активно стали учить русский язык. Я тоже в Багратионовске вижу надписи по-польски "Sklep" (магазин). Приезжали бы к нам китайцы или жили рядом, мы бы писали на китайском. Это не русификация. Когда предприниматель зарабатывает на этом деньги – язык становится инструментом. В Польше также есть надписи на английском и на немецком. На английском понятно — это международный язык. На немецком тоже понятно, в Бартошице много приезжают немцев, которые едут сюда из сентиментальных настроений.
Кроме того, для меня также естественно, когда другая нация живёт рядом, то почему бы не учить её язык? Польские тинейджеры уже не помнят того времени, когда русский язык был каким-то инструментом политических действий. Для них русский такой же иностранный язык как китайский, датский или испанский.
— А стали в Польше больше учить русский?
— Не могу такого сказать. Раньше в каждой польской школе был учитель русского языка, теперь такой же обязательный стал английский. Но очень хорошую работу делают школы в Семпополе и Безледах. Школьники оттуда ездят в Калининградскую область — в Калининград и Переяславское. На мой взгляд, надо начинать с детей. Вообще, каждая школа в Калининградской области и каждая польская школа из полосы МПП должны иметь своего партнёра в России и наоборот. Хотя мне удивляет, как они общаются. Молодой поляк говорит с россиянином на… английском языке — для меня это странно. Ну хорошо, говорите хоть на китайском (моём любимом), когда будут связи, когда люди узнают друг друга, тогда это всё закрутится. Не будет какой-то большой политики, не будут опасений. Потому что люди будут знать друг друга. И тогда кто хочет, тот пойдёт в театр, кто хочет — посетит музей. Надо узнать просто друг друга.
— А что делать взрослым?
— Сложный вопрос. Когда уже столько накопилось… У нас, например, есть Университет Третьего возраста, я там работал гидом для пожилых поляков. И я предложил им, давайте посетим русские города Бартошицкого повята.
— Это как-то странно звучит.
— Но это правда! Повят Бартенштайн пересечён границей. Ваш Правдинск тоже находился в нашем повяте. У нас много общего и этим надо пользоваться. Должен быть баланс. Чтобы каждый был в выигрыше. Но это не зависит от поляков, это зависит от вас. Когда у вас будет, что предложить, то поляки поедут к вам, это естественно.
— Ваше мнение — разногласие в политической вопросах должны ли препятствовать добрососедским отношениям? Например, взять тот же ресторанный запрет пана Хермановича посещать его ресторан «Песочница».
— Польша — свободная страна и каждый здесь может сделать всё, что ему захочется в рамах закона. Но когда я читал вашу прессу об ресторане, то думал, что теперь начнётся война. Но нет, и мне понравился такой комментарий: «Дай Бог, чтобы мы не опустились до их уровня». И это хорошо. Это показывает, что у вас нет таких комплексов. Каждый имеет право повесить на собственном ресторане, что хочет . Это не очень хороший бизнес-ход, но это его право.
— А вы как лично к этому относитесь?
— Его поступок не впечатлил. Например, то, что пишут про Туска или Коморовского в Польше, намного хуже. Я сторонник свободы слова. Если бы я увидел, что в России такое написано, я бы пошёл в другой ресторан. И у вас есть выбор, вы теперь знаете, куда не стоит ходить. А я знаю, что рядом будет другой ресторан, где вам дадут русское меню и вкусно покормят.
— В России считают, что Польша занимается ревизией истории с нашей страной, в частности, пересматривает вклад советских солдат в разгром немецко-фашистских захватчиков. Что, по вашему мнению, стоит за актами вандализма в отношении советских памятников в Польше?
— Каждый имеет свою историю. То, что надо отдать честь советским солдатам, которые погибли на этой земле, чтобы освободить нас от фашисткой Германии — это, конечно, надо уважать. Но то, что потом принесли нам советские солдаты – это для поляков не была свобода, мы этого не хотели. Но такова политика. Нас предали наши союзники Англия, Франция и США и оставили в советской сфере влияния и таким образом мы оказались там, где мы были с 1945-1989 годы. Эта история. Но есть люди, которые так жёстко относятся к этой теме, для которых история — это чёрное и белое. Они повредили памятник Черняховскому в Пенежно. Что им сделал этот памятник, я не знаю. Я не сторонник таких действий. Пусть стоит там, где стоит. Но, на мой взгляд, кроме той надписи, которая там есть сейчас, надо дать надпись, повествующую польскую точку зрения, чтобы каждый имел свой взгляд.
— И чтобы вы написали на памятнике Черняховскому?
— То, что он освободил Восточную Пруссии от фашистов, но затем окружил и взял в плен Армию Крайову.
— А на памятнике советским воинам в Варшаве что тогда написать?
— А в Варшаве было восстание, где на одной стороне Вислы стояла Красная Армия и смотрела, как на другом берегу немцы убивают поляков, у которых кончилось оружие. У нас есть такие сложные ситуации в истории. У вас никто не украдёт вашего вклада в победу над фашистской Германией. Но в конце концов, много людей погибло даже после военных действий, много людей было вывезено в Сибирь и мы тоже это помним. Не надо опасаться правды. Важно, чтобы история, которую надо помнить, не портила наших отношений. Не ради этого наши предки столько страдали, чтобы мы повторяли их ошибки.
Справка «НьюсБалт». Томаш Мироньски — главный редактор польских газет "Goniec Bartoszycki" и «Вместе» (на русском языке). Участвует в различных социальных проектах между Варминьско-Мазурским воеводством и Калининградской областью. В настоящее время учится на специальности «Русская филология» в университете Гданьска. По образованию — историк, археолог.