В канун 70-летней годовщины штурма Кёнигсберга информационно-аналитический портал «НьюсБалт» публикует интервью с ветераном Великой Отечественной войны из Калининграда Валентином Николаевичем Гавриловым. Фронтовик, отметивший 25 марта 2015 года своё 92-летие, рассуждает о силе братских народов и комментирует штампы о войне.
— Валентин Николаевич, с высоты прожитых лет скажите, что случилось с поляками, украинцами? Почему сегодня многие из них забыли о героизме советских солдат, освобождавших Европу от фашизма?
— Это всё политика. Ну её к чёрту! Ведь сейчас на Украине молодёжь ничего не знает о Великой Отечественной войне. В школах переучивают. А сколько там погибло наших парней! Конечно, какое-то время нам будет очень тяжело с украинцами общаться. Они другие стали. Совсем. Но, думаю, сама жизнь их направит в нужное русло. Если взять Польшу, то прискорбно, что там перестали даже прибирать за памятниками. Я был Ольштыне, на военном кладбище. Со мной, конечно, общались польские ветераны и даже женщины-военнослужащие. Но затем я походил по улицам – в кителе, с медалями – ноль внимание на тебя совершенно! Неприятно.
— А раньше поляки были другими?
— Конечно. Все они помнили, кто их освободил от фашизма. Совершенно другие были люди. Помню уважительное отношение к нам. Это было именно братство народов. Мы же на фронте не делили друг друга на русского или нерусского. Я с одним поляком, Вацлавом, до сих пор дружу. Он живёт недалеко от Калининградской области, в городе Мронгово. Мы с ним в составе Второй ударной армии вместе брали Гермау (сейчас пос. Русское), а потом Пальмникен (ныне – Янтарное).
— А вообще ваш танковый батальон был многонациональным?
— Да, много было разных народов. Украинцы, белорусы, таджики, туркмены. Возьмите генерала Чанчибадзе, командовавшего Второй ударной армии при штурме Кёнигсберга. Грузин. А кто был командующим Третьим Белорусским фронтом? Маршал Баграмян. Армянин.
— Может, стычки на национальной почве были на солдатском уровне?
— Знаете, не было! Уж мне, как начальнику штаба танкового батальона, стало бы об этом известно. Я знал, чем батальон жил. Мне всё докладывали, в том числе и замполит. Какая национальная рознь, что вы. Мы даже слова «дедовщина» в те годы не знали!
— В немецкой прессе к Девятому маю ежегодно появляются статьи об изнасилованных красноармейцами немок. Вы сталкивались с такими фактами?
— Лично я в своём батальоне не встречал такого, хотя ясно же, что женщина от голода пойдёт на всё. Но мы не опускались до такого. Приведу пример из своей жизни. В первые послевоенные годы я жил в одной квартире с парторгом батальона на улице Гагарина, в доме, где раньше гастроном №2 был. И вот этот парторг приводит двух молодых немок. Симпатичные девушки. Спрашивают, скажите, что вам нужно сделать. Постирать, например. Ну давайте. Дали им бельё, сами ушли в батальон. Вечером они принесли всё поглаженное. Мы расплатились с ними. Конечно, не деньгами. Продуктами. Нам, офицерам, давали доппайки на неделю — с сахаром, печеньем, консервами, хлебом. Вот они приходили, уборку в квартире делали. А чего убирать, мы же с утра до поздней ночи в батальоне, домой только спать приходили. Но всё равно они прибирали. Но чтобы до них кто-то дотронулся. За грудь, извиняюсь, схватил… Такого не было!
Конечно, сказать, что не было вообще изнасилований, нельзя. Знаю, что это происходило в стрелковых частях, где народ свободный, пехота. Но за это наказывали, законы военного времени тогда никто не отменял.
Фрагмент представления к награждению капитана Гаврилова к ордену Отечественной войны I степени. Кёнигсберг, 16 апреля 1945 г.
— Известно, что в Восточной Пруссии нашим войскам противостояли разрозненные группы власовцев. Вы встречались с такими?
— Впервые я встретился с власовцем под нынешним посёлком Янтарный. Там, южнее посёлка, был немецкий аэродром. Наш батальон после взятия Гермау дошёл до берега Балтийского моря. И первый танк прямо на берегу был подбит фаустпатроном. Снаряд попал в гусеницу, танк повертелся и встал. К месту, откуда стреляли, побежали наши ребята. Видят, поднялся немец в военной форме и вдруг кричит по-русски: «Братцы, не убивайте, я свой. Меня немцы заставили». И всё прочее. Его спрашивают, зачем же ты тогда стрелял? Объясняет, мол, охраняет аэродром. Ему говорят, так война уже заканчивается, ясно же, что фрицы проиграли. Я, говорит, солдат, мне приказали. Стали его допрашивать и выяснилось, что сам он украинец и перешёл к немцам ещё в 41-м году.
— Какова его судьба?
— Дело был так. Меня старшина, моторист-регулировщик пригласил спуститься к морю. Туда все бегали с фляжками, набирали воду, чтобы потом вручать своим командирам. Идём мы вдоль берега и видим танк, а из-под гусеницы рука торчит. Что солдаты сделали. Они казнили власовца. Распластали его на песку, руки-ноги связали и колышками к земле прибили. И танк пустили. Такой самосуд. А моторист потом сказал, что знал об этом, но боялся говорить, думая, что я отменю казнь.
— Есть ещё один штамп из прессы и современной художественной литературы, что офицеры набивали свои чемоданы трофейными ценностями. По-русски сказать, грабили и ничего им за это не было…
— Сложный вопрос. Повального мародёрства не было, во всяком случае в наших танковых частях.
— Потому что танковые части – армейская элита?
— Ну можно и так сказать. А потом – прятать в танке некуда (смеётся). Но были, конечно, исключения. Вспоминаю командира нашей, 159-й танковой бригады, полковника Петровского. Когда мы воевали в Литве и брали города Шилуте (тогда там одни немцы жили), так он шесть «Студебеккеров» добра набрал и направил всё в свой родной Львов. А уже в Восточной Пруссии барахла нагрузил в десять «Студебеккеров»! Но контрразведчик донёс информацию, и полковника арестовали на литовской границе. Конфисковали всё, даже машины, которые числились на балансе батальона.
А у меня из трофеев – только статуэтка бегуна. Вот с тех пор всё и бегу вперёд.
23-летний Валентин Гаврилов в Германии. Весна 1945 года. Фото из семейного архива.
Справка «НьюсБалт». Валентин Николаевич Гаврилов, 92 года. Родился в Симбирске. На фронт попал после окончания Ульяновского бронетанкового училища. Дошёл от рядового танкиста до начальника штаба танкового батальона. Награждён четырьмя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, тремя орденами Отечественной войны II степени. Участник Сталинградской битвы, Курского сражения, освобождения Белоруссии и штурма Кёнигсберга. После войны служил в Дрездене начальником разведки учебной танковой дивизии. 20 февраля 2015 года президент России Владимир Путин вручил Гаврилову в Кремле медаль «70 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».