Информационно-аналитический портал «НьюсБалт» публикует перевод статьи в «Горячем комментарии», написанной главный редактором издания Гедре Горене. Мы вновь говорим о судьбе гражданина РФ Константине Никулине, который был приговорён к пожизненному заключению по т.н. Мядининкскому делу. Посадив россиянина, литовское правосудие исполнило указание политиков – «соответственно защищать национальные интересы литовцев». Однако политическое решение не означает, что убийства в Мядининкай на самом деле расследованы.
В своём интервью «Вечерним новостям» об ошибках в юриспруденции – о безвинны обвинённых и осуждённых – юрист, подписант Акта о независимости Эгидиюс Бичкаучкас сказал: «Уверен, что даже среди осуждённых на пожизненное заключение есть люди, действия которых оценивающие суды не избежали ошибок. Смею утверждать, что некоторые из них не расследованы до конца, не оценены доказательства, оправдывающие осуждаемых. (…) Ещё с тех времён, когда в Литве действовала смертная казнь, знаю такие дела, в которых, по моему мнению, сделаны ошибки при принятии решения расстрелять человека. В прошлом, много времени занимаясь ловлей преступников, я сам представлял заявления Конституционного суда в Сейм, чтобы смертная казнь была упразднена. Среди мотиваций, была и о том, что при назначении смертной казни судебные ошибки невозможно исправить».
Уверена, что говоря о судебных ошибках при вынесении приговора о пожизненном заключении, Эгидиюс Бичкаускас имел ввиду осуждённого по Мядининкскому делу Константина Никулина. Поскольку он – «козёл отпущения», которого в этом деле требовали представители партии «Союз Отечества-Христианские демократы Литвы».
Помещение вагончика, где были расстреляны люди, после выноса из него тел.
Когда в июне 2003 г. после того, как был выпущен И.Горбан, с трибуны Сейма консерваторы обвинили Генеральную прокуратуру в «не соответствующей защите национальных интересов литовцев», генеральный прокурор Р.Станкявичюс 20 июня 2003 г. публично признался: «Что ажиотаж, поднявшийся после задержания И.Горбаня, заставил прокуратуру как следует скорректировать даже планы расследования дела, изменить ход расследования».
Так вот один вопрос остаётся открытым: найдётся ли в Литве такая гражданская сила, которая, наконец, принципиально посмотрит на «шитое» политическими нитями Мядининкское дело?
Напомню, что Мядининкское дело опирается на фальшивую оперативную справку, в основе которой подписанные фальшивые показания двух служащих, посаженных в тюрьму (Адиклис, Пукянис. — Прим. пер.) за убийство во время следствия человека (Баранаускаса. – Прим. пер.), и выпущенных затем из тюрьмы после помилования этих оперативников президентом А.Бразаускасом; и, как убеждена, на фальшивого свидетеля – который ложно свидетельствовал о «утерянных в Мядининкай часах», поскольку ни во время осмотра места преступления, ни во время дополнительных двух осмотров следователи никаких часов не нашли.
Только на пятый день после убийства (уже после трех осмотров места преступления и после прошедшего здесь митинга памяти об убитых) у входа в домик, где были убиты люди, женой таможенника были найдены ручные часы «Элекстроника-1», которые после показаний «анонимного» свидетеля превратились «часами Рыжова» и именно эти показания связали К.Никулина с Мядининкай (из показания «анонима»: «слышал от своих знакомых омоновцев, что Рыжов жаловался Никулину, что в Мядининкай потерял часы»). Кстати, этот «аноним» нашёлся очень вовремя, осенью 2008 года – когда оканчивался срок задержания К.Никулина, и суду, «кровь из носа», необходимы были какие-то доказательства, для продолжения срока задержания.
И всё – оперативная справка и показания этого «анонима» – являются единственными «доказательствами» в Мядининкском деле, где упоминается имя К.Никулина. Этого абсолютно хватило, чтобы «интересы нации литовцев» — сидящих сегодня в Сейме консерваторов, «были защищены».
В то же время ни прокуратура, ни тем более суд в её пользу, как можно понять, исполнявших требования вышестоящих консерваторов, с трибуны Сейма спустивших требование – «хотя бы кого-то посадить, чтобы были защищены интересы нации литовцев», — никак не расследовали, где же на самом деле были застрелены таможенники и полицейские, кто их перенёс в домик затем. Это можно было заключить согласно стреляным ранам у убитых и найденным в домике пулям и гильзам. Из известного можно было сделать вывод, что внутри дома были убиты двое (точнее один застреленный – А.Юозакас, и один тяжело раненный – Т.Шярнас), шесть – убиты в другом месте и затем перенесены в домик.
Во время суда, когда защита К.Никулина посчитала ранения, нанесённые выстрелянными пулями, из которых две трети – сквозные, и, подсчитав найденные в домике и в телах найденные пули, следов от которых меньше, но поставив вопрос, что при наличии сквозных стреляных ран внутри вагончика нет ни пуль, ни следов от пуль, прокуратура ответила только четырьмя словами: «Утверждения адвокатов оцениваются критически». И судам – от Окружного Вильнюсского до Высшего – этого хватило, чтобы не рассматривалось, где же были убиты на самом деле служащие? Поскольку, важно только то, что сказано с трибуны Сейма, — «интересы нации литовцев».
А не должна ли быть создана в Сейме специальная комиссия, которая расследовала бы влияние отдельных консерваторов на расследование Мядининкского дела и которая установила бы: только ли влияние отдельных высокопоставленных консерваторов привело к тому, что бы Мядининкское дело не было расследовано?
***
Задание для студентов юридических факультетов: на одной схеме представлено положение «таможенного» поста в Мядининкай. На второй схеме – как были найдены тела (Рабавичюса – две сквозные раны и Шярнаса — 1 сквозная рана, уже вывезенные в больницу). Установите, как стреляли в вагончике, когда имеются следующие данные: 8 служащих, из них 11 со сквозными ранениями, плюс 7 с ранениями с застрявшими в ранах пулях, плюс одна пуля в рукаве Шярнаса, плюс 4 пули под полом, т.е. всего было выпущено 23 пули из автомата АК. Внутри домика было найдено: 12 гильз, 5 пуль (4 под полом около Шярнаса; 1 застряла в шкафчике (около головы Шярнаса), 1 срикошетив от металлической пластинки (пройдя сквозь голову Юозакаса) и загнувшись, упала в другой половине комнаты); 7 пуль в ранах.
Замечание: В комнате, на месте, где были найдены пять убитых (плюс один служащий с этой половины уже вывезенный в больницу; положение Т.Шярнаса – с левой стороны у стены, где стреляли в пол полукругом – чтобы запугать Шярнаса и заставить его лечь на пол), при наличии 9-ти сквозных ранений, как видно из схемы, нет ни пуль, ни следов от пуль.
Комментарий переводчика Валерия Иванова:
Схема следствия по убийству в Мядининкай.
Переводя очередную статью литовской журналистки Гедре Горене, которая упорно в течение нескольких лет пытается придать импульс пересмотру бездоказательной судебной расправы над гражданином Российской Федерации, бывшим омоновцем Константином Никулиным, осуждённым на пожизненное заключение в литовской тюрьме, отдаю дань уважения этой смелой и принципиальной женщине.
Бесспорно, и её расследование имеет несовершенство, поскольку у неё нет перед собой всего полного объёма материалов следствия. Да и внешние факторы, которые направлены на сокрытие настоящих убийц литовских сотрудников полиции и таможни в Мядининкай в ночь на 30 июля 1991 г., также имеют до сих пор своё влияние на то, что происходит вокруг этого дела о зверском убийстве людей. Журналистка правильно ставит вопрос, суть которого в том — почему свидетельства, коими являются лишь письменные свидетельства служащих литовской полиции, отбывающих долголетнее наказание в тюрьме за убийство на допросе подозреваемого, становятся доказательством вины. Аналогично, кем-то подброшенные в следственное дело часы, не имеющие никакой точной привязки к месту совершения преступления, опять-таки, указанные лишь в письменном свидетельстве какого-то неизвестного всем сторонам судебного разбирательства лица – «анонима», также вдруг являются неопровержимым доказательством вины обвиняемого. И это в то время, когда в деле нет никаких свидетельств о том, что обвиняемый К.Никулин вообще был той ночью в Мядининкай или рядом с этим посёлком.
Как вообще может вершиться современный справедливый, юридически состоятельный суд, опирающийся лишь на письменно зафиксированные показания свидетелей, к тому же двух — очень сомнительных и одного — засекреченного, когда какие-либо объективные вещественные доказательства указывающие на причастность обвиняемого лица к совершению преступления отсутствуют. Даже студент первого курса юридического факультета знает, что только вещественные и другие объективные факторы, однозначно доказывающие причастность обвиняемого лица к совершенному преступлению, могут служить на суде доказательством его вины за содеянное. Все свидетельские показания – это лишь косвенные доказательства вины обвиняемого, которые без объективных факторов не могут сами по себе служить основой для вынесения обвинительного заключения суда. Все свидетельства – это всего лишь вспомогательные инструмент в процессе поиска и нахождения возможного преступника.
Поэтому Г.Горене абсолютно права в своём требовании серьёзно подойти к рассмотрению дела об убийстве в Мядининкай и не списывать его на жертву, названную литовскими политиками из партии консерваторов.
Однако в представленной статье автор вновь уводит внимание читателей в сторону от того, что было зафиксировано в материалах следствия по этому преступлению. Не буду пытаться понять, зачем она это делает, хотя и имею определённое суждение на этот счёт. Хочу обратить внимание читателей, что Г.Горене неправильно истолковывает представленный в этой статье следственный документ, а именно расположение тел убитых и раненных людей в т.н. вагончике таможенников в посёлке Мядининкай. Она попросту представляет фальшивые данные, поскольку в вагончике, как свидетельствует даже представленный ею документ следствия (схема расположения тел убитых и раненых) не было ни тела тяжелораненого Т.Шярнаса, ни тела тяжелораненого Р.Рабявичюса.
Вот список 6-ти тел литовских служащих, находившихся в т.н. таможенном вагончике в ночь на 30 июля 1991 г., указанных на схеме следствия по убийству в Мядининкай: 1. Миндаугас Балавакас — «Арас»; 2. Антанас Мустейкис — таможенник; 3. Юозас Янонис — сотрудник ГАИ; 4. Станисловас Орлавичюс — таможенник; 5. Альгирадас Казлаускас — полицейский; 6. Альгимантас Юозакас — «Арас». Тяжело раненные таможенники Ричардас Рабавичюс (умер в больнице) и Томас Шярнас (выжил) – были в автомобили ГАИ. В нём они отъехали от вагончика, где были расстреляны остальные люди в ночь на 31.06.1991 г. В этом автомобиле, в нескольких сотнях метрах от «таможенного» вагончика, налетев на камень. Здесь они и были они тяжело ранены — судя по материалам дела.
Утверждение Г.Горене о том, что Т.Шярнаса вывезли сразу в больницу, и потому его нет на схеме представленной следствия, является полностью её собственной интерпретацией происходившего и не имеет никакого отношения к материалам следствия. Зачем она это делает? – непонятно, поскольку в прежних материалах её журналистского расследования этого дела, было сказано, что милицейская машина, в которой были застрелены двое служащих, успела отъехать чуть ли не на километр от места убийства и остановилась, наткнувших на большой камень… Это соответствует и материалам следствия, которые мне пришлось в своё время читать при подготовке к суду надо мной и пятью участниками «Шумского инцидента» (А.Смоткин, В.Орлов, Х.Дзагоев, В.Шорохов), которым литовское следствие «шило» оружие сотрудников из Мядининкай. Это «грязное оружие» было подброшено названным подозреваемым по делу о «Шумском инциденте» неким Павлом Василенко (находясь в Литве, остался вне поля внимания литовской прокуратуры?!).
Альгимантас Юозакас.
Зачем Г.Горене стремится «вернуть» таможенных служащих Т.Шярнаса (начальник смены) и Р.Рабавичюса в «таможенный вагончик» о положить их там на пол? (По её мнению под угрозой очереди из автомата вокруг головы Т.Шярнаса) А вот гаишников, которые, казалось бы, должны были быть в своём автомобиле, она же «вносит убитыми в этот вагончик». Причём не остаётся ни капли крови, ни на месте их расстрела, ни на улице, ни у входа в злополучный вагончик… (на фотографиях не видно никаких следов от «такого переноса» кровоточащих после расстрела тел у тех, кого сердце ещё работало). Зачем журналистка так делает? Оставим ответ на её совести.
Здесь вот что ещё очень важно. Как видно на фотографиях, доступных в интернете, утром 30 июля 1991 г., когда здесь уже вовсю работали следователи литовской прокуратуры, жив был ещё один литовский служащий, расстрелянный в Мядининкай той ночью – Альгимантас Юозакас. Он буквально на глазах следователей и других лиц, находившихся рядом, обильно истекал кровью, когда его вынесли из вагончика и положили рядом на асфальт, чтобы произвести осмотр его тела. Сердце парня работало, выталкивая кровь из раны в области головы. (Из мёртвого тела, при остановке сердца, кровь не течёт).
По «странному» стечению обстоятельств, никто из следователей и других, рядом находившихся специалистов, не обращал на это кровотечение никакого внимания. Его тело потом погрузили в кузов с другими телами убитых и вывезли в морг. Почему этот очевидный факт неоказания помощи тяжело раненному человеку, находящемуся в бессознательном состоянии, никем не расследован до сих пор? Почему его не видит и журналистка Г.Горене? Оставим им эти вопросы и будем ждать ответы. Если конечно мы имеем дело с объективным расследованием этого громкого политически мотивированного убийства.