Польско-российские отношения находятся в наихудшем состоянии со времен Второй мировой войны. Об этом посол России в Польше Сергей Андреев заявил в интервью изданию «Sputnik. Польша». Информационно-аналитический портал «НьюсБалт» публикует перевод беседы (благодарим за перевод Михаила Пыресина из Калининграда).
— Господин посол, как изменились польско-российские отношения за последние годы? В каком состоянии они сейчас?
— Наши отношения находятся в наихудшем состоянии со времен Второй мировой войны. Они достигли такого состояния весной 2014 года, после обострения кризиса на Украине, после государственного переворота, произошедшего на Украине, также после возвращения Крыма в состав России и конфликта, который разгорелся на востоке Украины. С тех пор не было никаких позитивных изменений в наших взаимоотношениях. Это ухудшение отношений началось еще во времена правления «Гражданской платформы». В 2015 году, когда управлению Польшей пришла партия «Право и справедливость», возникли новые проблемы, даже в таких вопросах, как ликвидация безвизового местного приграничного передвижения между Калининградской областью и соседними регионами Польши или новое расследование, связанное со Смоленской катастрофой.
— Как вы думаете, что является основной причиной, почему наши отношения такие плохие? Возможно ли это изменить, и если да, то как?
— Я много раз говорил, что, по моему мнению, в наших отношениях нет проблем, которые при наличии доброй политической воли со стороны Польши не могли бы быть решены к взаимному удовлетворению. Я считаю, что мы могли бы развивать нормальные, прагматичные, добрососедские отношения. Проблема в том, что мы не видим такой хорошей политической воли со стороны Польши. Польша ссылается на расхождения, существующие между нами из-за ситуации на Украине. Конечно, мы воспринимаем эту ситуацию по-другому, но считаем, что это не должно быть препятствием для нормальных контактов между нами.
— Значит, вы не считаете, что эти проблемы являются причиной развала польско-российских контактов ?
— Есть много других стран, с которыми мы не согласны в оценке проблем украинского кризиса, что, однако, не мешает нам поддерживать нормальные двусторонние отношения или контакты в различных областях. Мы не думаем, что такие связи между этими вопросами, являются основой того, что делает польская сторона.
Что касается других проблем, я думаю, что они могли бы быть решены в рамках нормальных политических отношений по определенным правилам. Вместо этого мы ежедневно слышим необоснованные претензии в наш адрес, недопустимую риторику в отношении России и наших властей. Не останавливается информационная война против России, разжигается шпиономания, навязывается абсурдная и беспочвенная концепция, что Россия виновата за все зло, которое происходит — будь то в Польше или где-либо еще. Это ненормальная ситуация, что когда кто-то в Польше выступает даже не в поддержку России, а только с предложением нормализовать отношения, начать диалог и попытаться найти взаимопонимание, его сразу обвиняют в том, что он «агент Кремля», «русская пятая колонна» и т.д. О чем еще можно говорить в такой атмосфере?
— А вы не думаете, что во время последнего голосования в Генеральной Ассамблее ООН за принятие по просьбе России резолюции о противодействии героизации нацизма, Польша воздержалась от голосования, чтобы не испортить отношения с Украиной, где реабилитация нацизма видна невооруженным глазом, где только что начавшийся год был объявлен «Годом Бандеры» ?
— В этой резолюции, кроме нацизма, также осуждается оскорбление памяти тех, кто боролся с фашизмом. Осуждается снос памятников борцам с фашизмом. Что касается официальной политики Европейского Союза, его члены, включая Польшу, воздерживаются от голосования за такие резолюции, которые принимаются в течение многих лет каждый год. Официальное оправдание этому заключается в том, что, с точки зрения Европейского Союза, резолюция не в полной мере соответствует принципам свободы слова и выражения мнений. Мы считаем, что не может быть свободы прославления нацистов, их сторонников и соратников. Только две страны проголосовали против этой резолюции: Украина и Соединенные Штаты.
— А как выглядит в эти плохие для наших отношений времена нынешний экономический и культурный обмен между Польшей и Россией? Особенно, когда мы живем во времена взаимных санкций. Есть ли здесь какие-либо изменения?
— Экономический обмен между Польшей и Россией в 2013-2015 годах сократился вдвое. Однако с 2016 года этот обмен начал расти. Во многом это было связано с улучшением мировой экономической конъюнктуры. Хотя, пока еще товарооборот между нами все еще на треть меньше, чем в 2013 году, польские компании не покидают российский рынок, одновременно на нем появляются новые — конечно, я говорю о тех, которые не были включены в область наших ответных шагов на западные санкции.
— Означает ли это увеличение обмена, что санкции каким-либо образом обходятся?
— Нет, сотрудничество и торговля имеют место в тех областях, где их нет, будь то европейские санкции или российские ответные шаги. Это касается, например, медицинского оборудования, химических материалов, оборудования для горнодобывающей промышленности.
Что касается культурных контактов, то они действительно серьезно сократились. Осталось буквально несколько проектов, таких как ежегодный фестиваль российских фильмов в Польше – «Спутник» и фестиваль польских фильмов в России – «Висла». Всё еще приезжает в Польшу хор Александрова, проходит фестиваль песни имени Анны Герман и другие небольшие культурные инициативы. К сожалению, все эти культурные инициативы и события происходят под сильным влиянием политики. Власти не поддерживают эти инициативы, и вокруг них создается такая недружественная атмосфера, в которой возможные спонсоры этих мероприятий чувствуют себя демотивированными.
— Есть ли шанс возобновить в 2019 году работу польских и российских историков, которые действовали в так называемой группе трудных спорных вопросов, чтобы окончательно и навсегда объяснить и закрыть многие темы из нашей иногда трудной общей истории?
— На вопрос об этой группе я уже отвечал неоднократно. Пока в Польше осознанно и преднамеренно нарушаются положения российско-польского межправительственного соглашения 1994 года о могилах и местах памяти жертв войны и репрессий, солдаты-освободители называются оккупантами, ликвидируются монументы, возведенные в честь их памяти, оскверняются места их упокоения, официальными каналами на исторические темы не о чем говорить.
— Совсем недавно на Горыньском кладбище ассоциация «Курск» отремонтировала памятник 700 советским военнопленным, убитым там немцами. Мазовецкий воевода очень быстро дал согласие на это. На памятнике есть даже красная звезда, с которой нынешние польские власти так воюют. Вам не кажется, что, может быть, это знак о некотором изменении в подходе польских властей к советским памятникам в Польше?
— Нет, ни в коем случае. Это не имеет ничего общего с изменением позиции польских властей и исторической политики, которую они ведут. Было выдано только согласие на реконструкцию памятника на кладбище, но это ничего не меняет. Никто, ведь, не предлагает снять поправки к закону о декоммунизации, на основании которого ликвидируются памятники советским солдатам, никто не отказывается от уничтожения оставшихся памятников, никто не признает, что это было освобождение, спасение Польши, а не порабощение ее, «советская оккупация» и т.д.
— Господин посол, у нас Новый Год. Сможете ли вы, как опытный дипломат, сказать что-то оптимистичное о польско-российских отношениях в этом новом 2019 году? Есть ли какие-то проблески надежды на какие-либо позитивные изменения? Или, может быть, вы скажете, что и какая сторона должна сделать, чтобы разморозить наши контакты?
— У меня нет оснований для оптимизма в данный момент. Нет никаких признаков, которые бы указывали на то, что с польской стороны появилась такая политическая воля к нормализации. Что касается того, что каждый может сделать, чтобы что-то изменить. Ну что ж, это польская сторона приняла решение о заморозке наши политических отношений; о поддержке санкций; о прекращении культурного сотрудничества. Я не раз говорил, что, конечно, мы хотели бы иметь нормальные отношения с Польшей, но мы заинтересованы в этом не больше, чем польская сторона. Если это желание появится с польской стороны, будет готовность восстановить наши отношения, то, наверняка, все может измениться. Если этого желания не будет, все останется в том состоянии, в каком есть сейчас.
— Спасибо за интервью.