Прогноз канадского экономиста Арта де Фера неутешителен. Он уверен, что без продуманной иммиграционной политики Литву через 10-20 лет постигнет демографическая катастрофа – она превратится в страну пенсионеров.
Чтобы избежать этого, де Фер, владеющий бизнесом в Литве, предлагает руководствоваться опытом его родины – пустеющая канадская провинция Манитоба стала привлекать приносящих выгоду иностранцев. Результат превзошёл ожидания – безработица стала сокращаться и даже во время кризиса была меньше среднего показателя в стране.
Канадец, окончивший Гарвардскую бизнес-школу и получивший солидную международную премию утверждает, что, знает, о чём говорит. Он был идейным лидером инициативы, при помощи которой на стыке веков пытались привлечь иностранцев в провинцию Манитоба. Более 10 лет назад де Фер стал членом Трёхсторонней комиссии, много лет принадлежал Всемирному экономическому форуму, в течение 50 лет развивает бизнес по производству мебели.
— Если вас волнует то, что сокращается количество жителей, вы должны думать, что делать. Люди перебираются в город, поэтому число жителей может сохраниться разве что в Вильнюсе. Но если люди и дальше будут эмигрировать, и Вильнюс, и Каунас будут уменьшаться. Появятся социальные проблемы – ничего нового происходить не будет, университеты будут уменьшаться… Стране, за 20 лет потерявшей треть населения, ещё через 10-20 лет грозит несчастье. Литва не будет настолько интересной, что люди будут хотеть здесь жить, она станет местом для пенсионеров, — сказал бизнесмен в интервью 15min.lt.
Экономист, недавно посетивший нашу страну, сказал, что уже заметил такие признаки – в учреждённом им Литовском христианском колледже в Клайпеде стало сокращаться количество студентов.
По словам де Фера, иммиграционная политика будет иметь огромное значение для будущего стран Евросоюза, которые с трудом конкурируют с точки зрения экономической и демографической привлекательности. Политикам трудно регулировать рождаемость и смертность, а после открытия границ и с усилением глобализации невозможно контролировать передвижение людей. Власти разве что могут контролировать иммиграцию и стараться, чтобы страна стала более привлекательной для граждан, и у них реже возникало желание уехать.
— Литва теряет людей, особенно в возрасте 15-30 лет. Люди уезжают то туда, то сюда, но глупо полагать, что они, много лет проведя за границей, обязательно вернутся, — отметил предприниматель.
На вопрос, что он сказал бы литовцам, которые не ждут иммигрантов, опасаясь за свои рабочие места и не желая жить рядом с людьми другой веры или другой внешности, гость ответил вопросом:
— А что бы вы сказали литовцам, которые перебрались в Чикаго?
Де Фер предложил подумать, как Литва без продуманной иммиграционной политики будет выглядеть через 10, 20 или 40 лет. Якобы альтернатив уже нет – развитым странам глупо закрываться и оставаться «чистыми». Иммиграцию нельзя ни включить, ни выключить, когда захочешь – нужна программа на сто лет, поскольку нынешние приезжие дождутся детей и внуков, которым также придётся влиться в общество.
— После развала СССР у вас всё изменилось так быстро, словно вы испытали шок. Хотите стать частью большего общества. Как вы это сделаете – думая и планируя, или случайно, привозя временных работников? Учитесь на чужих ошибках. Чем быстрее вы начнёте работать, тем лучше будет результат, – риторически спросил экономист.
В качестве примера творческой миграционной политики он предлагает программу, выполненную в провинции Манитоба в Канаде. Его родной город Виннипег с населением 730 тыс. человек является её столицей и восьмым по величине городом в стране.
Манитоба дождалась множества иммигрантов в 1870-1930 гг. После войны поток иммигрантов сократился. Из-за холодного климата Манитоба не привлекала людей, помимо этого стала уменьшаться рождаемость, всё больше жителей, особенно молодых и образованных, стали перебираться в экономически более развитые регионы.
Провинция стала пустеть. В ней стало не хватать рабочей силы. Тогда была создана специальная программа (Provincial Nominee Program) для отбора наиболее подходящих иммигрантов.
Де Фер пошутил, что в Виннипеге ещё холоднее, чем в Литве – словно в Сибири. Но подготовленная в 1998 году программа увеличила иммиграцию в Манитобоу почти на 500%, почти все остались там жить и успешно выучили английский язык. В провинции поселились творческие и предприимчивые люди. Власти даже не надеялись на это – были сомнения, что подобные провинции могут привлечь квалифицированных работников, удержать их и избежать отрицательных социальных последствий.
Доктор Каролис Жиба, младший научный сотрудник Института этнических исследований так прокомментировал предложение предпринимателя из Канады:
— Иммиграционная политика стран ЕС похожа – в определённом смысле дискриминационная. Каждая страна чаще всего формирует иммиграционную политику не по принципам прав человека, а по принципам безопасности и экономики. Государства стремятся привлечь людей с высокой квалификацией, это делает и Литва.
Разница разве что в том, что в большинстве стран, в том числе и у нас, иммиграционная политика централизована, проводится на уровне государства, а не самоуправлений. В ЕС на местном уровне осуществляются программы по интеграции иммигрантов.
В Литве вообще нет долгосрочной стратегии иммиграционной политики, у нас есть только аппарат по выдаче административных разрешений на работу и проживание.
По мнению «NewsBalt», предложение «гостя из Канады» едва ли осуществимо в Литве. Во-первых, любой иммигрант ищет более высокого уровня жизни, чем у себя на родине, которую он вынужден покинуть. Иными словами, зачем ехать в Литву, если есть та же Великобритания, Ирландия, Франция или страны Скандинавии, которые куда благополучнее.
Во-вторых, не стоит думать, что только в России наслышаны о пресловутом прибалтийском (в частности – литовском) национализме.
И наконец, в-третьих, и здесь литовцев можно понять, маленькая страна с маленьким же количеством коренного населения, может оказаться не в состоянии сохранить язык и культуру в случае «нашествия» иммигрантов. Если уже Германия теряет немецкое лицо, то, что говорить о Литве? Бизнесмену из страны, где коренное население было попросту сведено на нет, где язык является завезённым, а национальной культуры нет вообще, легко рассуждать о пользе организованной иммиграции.
Мы считаем, что маленький народ способен сохранить себя, находясь под защитой большого, в стране, лишённой ксенофобии, где может наравне с остальными пользоваться всеми благами большого государства. Так было в СССР. Увы, ЕС в этом смысле оказался неудачным «заменителем».