Автор фундаментального исследования под названием «Красная звезда над Германией» («Roter Stern über Deutschland»), — доктор исторических наук, директор берлинского Музея ГДР Штефан Волле (Stefan Wolle) в интервью «Deutsche Welle» рассказал о том, как воспринимали Советскую армию в бывшей ГДР.
Освободительную миссию Красной (а впоследствии – Советской) армии он охарактеризовал следующим образом:
— Характер этого освобождения был амбивалентным, двойственным. Конечно же, Советская армия освободила Германию и другие страны от национал-социализма, но в то же время она насадила в своей оккупационной зоне сталинистский режим, укрепляла его, охраняла и гарантировала его существование.
Он продолжил: — …Немцы оставались для советских солдат врагами.
Жуткие вещи пришлось пережить людям в тех частях Германии, которые были заняты советскими войсками. Определённую роль тут играла, конечно, жажда мести. Солдаты знали, что сделали немцы в их стране, как они убивали, сжигали целые деревни. Пусть немцы, мол, теперь сами на себе это испытают.
На вопрос о том, как относилось к подобной «жажде мести» командование и политработники, Волле ответил так:
— Формально убийства, изнасилования, грабежи, мародёрство были запрещены и строго карались. Виновные в этих преступлениях против гражданского населения могли попасть под арест, даже под расстрел. Но в высших командных эшелонах Советской армии к этому относились по-разному. Кроме того, воинские начальники просто не в состоянии были обуздать солдатские массы. Отсутствие дисциплины, порядка очень тревожило командиров, потому что с армией, которая мародёрствует, грабит, насилует, невозможно успешно воевать: она становится неуправляемой. Надо сказать также, что многие немцы — в первую очередь, женщины — рассказывали о том, как они бежали к офицерам, прося у них защиты, и те спасали их от солдат своей собственной армии.
Историк подтвердил, что советские офицеры старались навести в войсках порядок.
— Да. Надо было поддерживать боевую готовность, потому что конфронтация с западными союзниками по антигитлеровской коалиции вполне могла окончиться новой войной. Сталину нужна была функционирующая армия, а не шайка разбойников. Ситуация до определённой степени нормализовалась тогда, когда солдат снова заперли в казармах. А в последние годы существования ГДР порядок обеспечивался благодаря очень строгому разделению советских воинских частей и населения ГДР. Ни командование Группы советских войск в ГДР, позже ЗГВ, ни население Восточной Германии не были заинтересованы в более тесных контактах.
Проходили, разумеется, какие-то официальные мероприятия, вечера дружбы и так далее, но в повседневной жизни восточных немцев и советских солдат разделала стена. Я помню: когда был ребёнком, встречал советских солдат. Они к нам, детям, относились очень приветливо, нам разрешали давать лошадям сахар, это было великое дело. Но всё равно мать мне говорила: «Держись от них подальше». Это был лейтмотив отношения подавляющего большинства восточных немцев к советским солдатам, — вспоминает Волле.
Далее он перешёл к рассказу о роли Советской армии в ГДР и дал свою оценку законопроекту депутата Госдумы Ирины Яровой.
— Пропаганда ГДР говорила об армии-освободительнице от фашизма, о том, что она гарантирует мир. Но большинству было ясно: задача этой армии состоит и в том, чтобы сохранять советский контроль над Восточной Европой. Это была армия, которая 17 июня 1953 года вышла на улицы Восточного Берлина и других немецких городов, чтобы подавить народные демонстрации. Позже, в 1956 году, она подавляла восстание в Венгрии, в 1968 году уничтожила «Пражскую весну». Без советских войск страны Восточной Европы намного раньше освободились бы от коммунистической идеологии.
Что касается упомянутого законопроекта, то, с моей точки зрения, в принципе абсурдно пытаться с помощью законов, запретов и угроз навязывать тот или иной взгляд на историю. Историческая правда может быть предметом научной дискуссии, и тут я готов выслушивать серьёзные контраргументы. Но подобные законы я считаю полным абсурдом, — заключил историк.
«NewsBalt» хотел бы дополнить его рассказ тем, что уровень жизни в ГДР был выше, чем во всех остальных странах Варшавского договора. После объединения Германии многие восточные немцы столкнулись с такими проблемами, о которых раньше и не знали. Впрочем, о том, что за «освобождением от коммунистической идеологии» последовало обнищание некоторых стран Восточной Европы, вспоминать нынче не модно.
Что же до мародёрства и насилия, то эти случаи в Советской армии носили исключительно единичный характер и жесточайшим образом карались. Хорошо, что Волле, в отличие от многих своих коллег, не отрицает, по крайней мере, последнее.