С помпой, патриотическими речами, флагами и военным почетным караулом был похоронен Харальд Нугисекс последний эстонец, ветеран 20-й дивизии войск СС, награждённый гитлеровским командованием Рыцарским крестом Железного креста.
Если судить по прессе, а она в Эстонии отличается исключительной чуткостью, куда ветер дует, то главным на этих похоронах был не покойник, не его безутешные немногочисленные родственники, не офицеры и генералы Сил Обороны Эстонии, а – Его Величество Рыцарский крест Железного креста, одна из высших наград Третьего Рейха.
Вот именно за это и похороны ему устроили государственные по первому разряду. Службу поминальную провели в лютеранской церкви в Тори, официально являющейся мемориальной церковью эстонских военных. Однако, ведущие политики и официальные руководители государства на государственных похоронах так и не появились. Ни министры, ни президент. Даже из действующих членов парламента была одна Аннели Аккерман, широко известная ну в очень узком кругу. Даже верный поклонник ветеранов Эстонского легиона СС министр обороны и глава партии Союз Отечества Урмас Рейнсалу лишь веночек прислал, а сам во избежание международных скандалов предпочёл отсидеться в Таллине.
И не мудрено. Рядом с гробом, покрытым эстонским государственным флагом, красовались Железные кресты с нацистскими свастиками. Гроб с телом старого унтершарфюрера СС поносили по кладбищу, положили в катафалк и отправили в крематорий. Прах был замурован в церковной стене. Кому достались кресты со свастикой, история пока умалчивает.
Ниже читайте о Харальде Нугисексе и церкви в Тори.
Вокруг Харальда Нугисекса накручено масса мифов и выдумок. В национально-патриотической литературе Эстонии он предстает, чуть ли не как былинный богатырь, чудо-воин, своего рода, реинкарнация мифологического героя Калевипоэга. Российские антифашисты же упоминают его, как эсэсовского карателя, хрестоматийного злодея, у которого руки по локоть в крови мирных советских жителей. И то и другое страшно далеко от реальных фактов его биографии. Факты же эти не белые и не чёрные, а серые. Серые, как мундир солдата вермахта, как полевая форма унтер-офицера войск СС. Серые, как обыденность, повседневность, рутинность и неизбежность зла той власти и силы, которой он служил, за которую проливал свою и чужую кровь.
Двадцатилетний Харальд Нугисекс, что бы кто ни говорил, в первый год советской власти в Эстонии ни в чем предосудительном замечен не был. Не состоял, не привлекался, не сопротивлялся. В душе воспитанник военно-патриотической организации «Молодые орлята» возможно и возмущался новыми порядками. Но, с другой стороны, так среди молодых «июньских коммунистов» было полно бывших членов «Кайтселийта». Так свидетельствуют бесстрастные архивные документы. Бороться с «оккупантами» Нугисекс начал лишь, когда немецкий сапог ступил на землю Эстонии. До этого молодой Харальд отсиживался в лесу и уклонялся от призыва в Красную Армию. Многие, кстати, не уклонялись. 185-я эстонская охранная группа (в последствии батальон) сформировалась ранней осенью 1941 года в Таллине из таких же как молодой Нугисекс эстонцев-добровольцев. Многие из них уже поучаствовали, если и не прямо в боях, то в боестолкновениях, переходя на службу вермахта по мере захвата немцами уездов Эстонии. Нугисекс в числе таких же энтузиастов «освобождал» Таллин.
Немецкая военно-бюрократическая машина работала чётко, эстонцев-добровольцев на службу брали во вспомогательные части подразделений охраны тыла, с каждым добровольцем (всё-таки не германские граждане) подписывался годичный контракт, как с наёмником. Но вещевым и денежным довольствием не баловали. «Зольдатики» из полицейских батальонов сперва маршировали, кто в чем был, затем 185-й группе выдали почему-то латвийское полевое обмундирование, лишь потом эстонцы-добровольцы получили форму солдат-вермахта. Нугисекс со своими сослуживцами был отправлен в Нарву.
185-й охранный батальон предназначался, как и положено полицаям, для обеспечения общественного порядка в Ленинграде. Ленинграда Нугисекс тогда так и не повидал. Батальон охранял железную дорогу Ямбург (Кингисепп) — Сланцы, выполняя все приказы и правила, которыми командование строго регламентировало жесткость обращения с местным населением, партизанами, заложниками, военнопленными, комиссарами, совслужащими, русской интеллигенцией и т.д. и т.п. Нугисекс был, видимо, ревностным служакой, рвался на фронт и тяготился охраной железной дороги. Скучно, холодно, ни наград, ни трофеев. В декабре 1942 года истёк срок его контракта. Харальд Нугисекс ушёл из охранного батальона и в мае 1943 года в первых рядах добровольцев записался в Эстонский Легион Ваффен СС. Однако на фронт он не попал и вместе с батальоном «Нарва» не топтал Украину. Может быть, поэтому остался жив.
Харальд Нугисекс был молодым парнем, который из воспитанных в нём патриотических соображений, решил что «враг моего врага – мой друг», вступил добровольцем в немецкую армию, а затем в Эстонский Легион войск СС.
Нугисекс был отправлен далеко на запад в школу младших командиров, и капралом в рядах Эстонской бригады войск СС принял участие в жестоких боях под Невелем лишь в конце 1943 года. Там же он был ранен, и там же получил Железный крест II класса и знак отличия «За атаку пехоты». Таким образом, Харальд Нугисекс проявил себя как хороший служака, храбрый и умелый солдат. Отметим то, что в атаку он добровольно бросался в сотнях верст от Эстонии, на российской земле, в боевых порядках жестоких и беспощадных оккупантов, веря в конечную победу германской армии. Этот период своей биографии Нугисекс никогда подробно не освещал в многочисленных интервью эстонским журналистам. Наверное, трудно выдавать горящие русские села за борьбу за свободу Эстонии.
В 1944 году уже на территории Эстонии за личную храбрость, проявленную в бою с наступавшей Красной Армией, Нугисекс был награждён Рыцарским крестом Железного креста. Кстати, сам он рассказывал, что это была рукопашная схватка за траншею перед околицей деревни в ходе ликвидации плацдарма «красных». И начальство де спустило разнарядку, что за этот бой будет Железный крест и, причём не офицеру. Начальственный выбор пал на Нугисекса. Бюрократия она и в СС – бюрократия.
Свои железные кресты Харальд Нугисекс не сохранил. Они пропали в «чешском аду» и были восстановлены через много-много лет за счёт подарков эсэсовских ветеранов-доброхотов. В том самом виде, в котором эта немецкая традиционная награда выдавалась гитлеровцами (1939-1945), т.е. с добавлением нацистской свастики.
Отступал Нугисекс вместе с частями 20-й дивизии СС до Чехии, где и попал в плен. Разрозненные части эстонских легионеров вылавливали чешские партизаны. Чехи, не оказав в своё время вооружённого сопротивления гитлеровцам, были чрезвычайно ожесточены и расстреливали пленных противников, чуть ли не поголовно. Так бы наверное и сгинули последние уцелевшие эстонцы-легионеры. Вот как вспоминает май 1945 легионер Харальд Нугисекс: «Я пережил весной 1945-го «чешский ад». Фронт уже развалился, и мы пытались попасть на Запад. А ведь в мундире спрятаться негде. Чехи уже два раза ставили меня к стенке, но от расстрела я спасся. Установили пулемёт, но вдруг налетели русские самолёты, а эти-то не знали, чьи — ну и давай улепётывать, и мы тоже. А спустя три дня нас всё-таки снова поймали и потом передали русским».
Вот ещё из воспоминаний бывшего легионера, тоже пережившего «чешский ад»: «По лестнице спустился человек с погонами русского капитана. Он спросил, что здесь происходит. Майор Сууркиви, который говорил по-русски, разъяснил ему ситуацию, добавив, что он эстонец. Русский разозлился и захотел посмотреть, кто это осмелился так вести себя с «нашими людьми» (т.е. эстонцами). Сууркиви показал на чеха. Русский передёрнул наган, и чеха спасла только его прыткость. Теперь русский приказал принести воду и напоить всех… Расстрел прекратился, с чем чехи не могли согласиться. Когда чуть позже подошёл другой русский, они стали жаловаться ему, что тут все эсэсовцы, военные преступники и т.д., и требовали, чтобы нас тут же расстреляли. Русский разъяснил, что война окончена и самовольные расстрелы нужно прекратить».
Просидел Нугисекс в фильтрационном лагере до ноября 1946 года, после чего был отпущен домой. Так, кстати, советские власти поступили с большинством латвийских, эстонских и литовских «легионеров». Через несколько месяцев «малиновые околыши» опять загребли 26-летнего Нугисекса и не его одного. То ли прознали о высшей награде Рейха, то ли напуганные сопротивлением «лесных братьев» начали превентивные аресты. Логичнее предположить, что к этому времени был сформулирован приговор Нюрнбергского трибунала и, в частности, СС была признана преступной организацией, включая и войска СС. Нугисекс будучи добровольцем, не единожды награждённым полностью подпадал под формулировку приговора суда в Нюрнберге, как активный и сознательный участник преступной организации.
Тем не менее, в сентябре 1953 года Нугисекса амнистировали. К тому времени практически все оставшиеся в живых прибалтийские легионеры давно были дома и на свободе. Харальд сперва пожил в Сибири, но уже как вольный человек, а в 1958 году вернулся обратно в Эстонию.
Небольшое, но существенное примечание. Несколько лет назад Харальду Нугисексу была вручена парадная офицерская сабля. Нугисекс в армии Эстонии юридически никогда не служил и офицерского звания не имел. Во время войны он носил звание унтершарфюрера войск СС. Чтобы не создавать прецедента, Харальд Нугисекс, в восстановившей независимость Эстонской Республике, был произведён сразу в «капитаны» и получил наградную саблю.
Больше всего наград, орденов и медалей Харальд Нугисекс получил в последние годы: Он удостоился креста «За заслуги» и медали «За оборону Отечества» от Министерства обороны Эстонской Республики, креста «За особые заслуги» Сил Обороны, «Белого креста» Союза Обороны, «Серебряного креста» офицеров сухопутных войск, «Золотого креста» офицеров запаса Эстонии, креста «За заслуги» Собрания офицеров запаса, медали «За заслуги» Союза Борцов за свободу Эстонии, золотой медали Союза поддерживающих волю к обороне, гербового знака Пярнумаа и Пярну, медали «За заслуги» от общества охраны памятников старины, креста «За заслуги» Евангелистской Лютеранской церкви Эстонии, креста «За заслуги» и медали Святого Юрия от Объединения восстановителей церкви памяти воинов Эстонии, креста «За заслуги» от Молодых Соколов, креста «За заслуги» от Офицерского собрания пограничных войск. Харальду Нугисексу выдана также созданная по инициативе Свободной Независимой молодёжной колонны №1 уникальная золотая медаль «Благодарность от народа Эстонии». Также и знаки почёта Финляндии и США.
***
Лютеранская церковь в местечке Тори в Западной Эстонии в Пярнуском уезде ведёт своё начало от церквушки, стоявшей примерно в тех же местах еще в Орденские времена. В Ливонскую войну церковь сгорела, потом была отстроена заново, и в 1831 году деревянную церквушку местным Лифляндским губернским рыцарством было решено заменить более солидным каменным зданием. Каменная церковь была освящена 1854 году. Перестроена она была еще раз в 1880-х годах. Как раз на это время приходится период массового перехода крестьян-эстонцев лютеранского вероисповедания в православие. Борьба за души сельского пролетариата развернулась нешуточная и новая церковь лифляндским немцам-дворянам была очень даже кстати.
Лютеранская церковь в местечке Тори, где эсэсовцу Нугисексу устроили государственные похороны по первому разряду.
Особыми архитектурными изысками церковь не отличалась, разве что заалтарная фреска «Снятие с креста» была написана Петербургским академиком Кириллом Антоновичем Горбановым. Да колокол на колокольне был изготовлен в Любеке в 1749 году. Интересно то, что по прихоти судьбы в XX веке колокол этот оказался в частной коллекции и был возвращен церкви в 1995 году.
22 сентября 1944 года отступающие немецкие войска сожгли церковь, и практически весь советский период церковь стояла полуразрушенной. Одно время в ней был тир местного отделения ДОСААФ.
Восстановлена церковь была, в конце концов, по инициативе местных активистов Общества по охране памятников старины, очень популярного и деятельного в период т.н. перестройки. Начали с того, что на церковном кладбище заново установили монумент погибшим в Освободительной войне. Вот тогда же в 1990 году впервые в руинах церкви собрались, как это здесь принято говорить, эстонские ветераны- военные. А именно тех старики, которые воевали против Красной Армии в разных мундирах, в т.ч. и в эсэсовских мундирах «Эстонского легиона».
Собственно говоря, в 1990-х годах, когда церковные стены, крыша колокольня были восстановлены, церковь была известна в узких кругах общественников и активистов разных военно-патриотических движений и организаций. Именно эта общественная инициатива, т.с. третий сектор, гражданское общество и превратили её в своего рода военный мемориал.
Восстанавливалась ториская церковь долго, в несколько этапов. В 1990-х годах в Общество по восстановлению церкви в Тори вошли, в частности, и такие военизированные патриотические организации как Пярнуское отделение организации офицеров-резервистов, Пярнуское общество охраны памятников старины, Пярнуское отделение эстонских военных и т.д. Церковь все больше стала пахнут не столько ладаном, сколько порохом и гуталином солдатских сапог. Конечно государство, власти, начиная от местных и до республиканских, это поддерживали. Церковь в Тори посещал покойный президент Леннарт Мери. И вот совсем недавно по историческим меркам, 23 апреля 2001 года Эстонская лютеранская церковь объявила приход в Тори приходом Святого Георгия и освятила церковь как мемориальную церковь эстонских военнослужащих.
В прокрустовом ложе современной государственной политики исторической памяти эстонская военная история начинается в декабре 1918 года и продолжается через Освободительную войну, охранные и полицейские батальоны начала 1940-х годов, 20-ю дивизию СС прямо в сегодняшние Силы обороны Эстонии. 22-й территориальный стрелковый корпус и Эстонский стрелковый корпус официальная историческая политика брезгливо выводит за скобки, а уж советских эстонских офицеров и солдат, так и вообще не понятно кем считает. Не удивительно, что в семиотическом центре церковного мемориала расположились те, кто добровольно или по прихоти судьбы надел мундиры Вермахта, СС или финской армии. В 2003 году около церкви был установлена конная статуя Св. Георгия поражающего дракона работы скульптора Мати Кармина. Скульптура отчасти похожа на знаменитую конную статую кондотьера Гаттмелаты.
С тех пор в церкви и стали размещаться разные памятные мраморные доски в память эстонским военным. Первым делом помянули тех кто «пал во имя восстановления независимости Эстонии в 1944 году». Затем в память жертв коммунистических репрессий павших в период с 1940-1991 г. Пярнуские ликвидаторы-чернбыльцы установили доску в память жертв аварии на Чернобыльской АЭС. Есть доска памяти погибших в период Второй мировой войны кавалеров ордена Крест свободы, а также помянуты и эстонские офицеры погибшие в «российских лагерях» в период с 1940 по 1991 гг. Есть и доска в память эстонцев воевавших с Советским Союзом в рядах финской армии. И т.д.
Примечательно, что в этой церкви не поминают тысячи и тысячи солдат и офицеров-эстонцев павших в боях с гитлеровцами. Так что в каком-то смысле война продолжается и на кладбище, и мертвецы тоже выстроены в боевые порядки. Из новых памятных досок.
Церковь вынуждена регулярно устанавливать всё новые и новые знаки, поминая молодых эстонских солдат, погибающих в Ираке, Афганистане «за Эстонию», как пишется на мраморе. Начало этому положили утонувшие во время учебного форсирования водной преграды — пролива между островом Прангли и материком — армейские разведчики. Таких молодых солдат погибших за морем (погибших за Эстонию в Ираке, в Афганистане и т.д.) уже три десятка. Если так дело пойдёт …
Источник — ЖЖ Ильи Никифорова.
Об авторе. Илья Никифоров, родился 18 ноября 1958 в г. Свердловске. Образование: Уральский государственный университет, философский факультет, аспирантура МГУ. Гражданин Эстония. Автор (соавтор) шести книг. Среди них – «Нарушение прав национальных меньшинств в Эстонии…», «Страны Балтии и Средней Азии в составе Российской Империи и СССР», «Русскоязычное население Эстонии в период восстановления независимости ЭР». Автор сценария к историческому научно-популярному фильму «Русские тропы в Эстонии», сценарист-консультант документального фильма «Таллинский прорыв».