События на Украине и вокруг Украины спровоцировали крах многих идей, документов, устоявшихся идеологических и политических штампов. Эта же ситуация создала новые риски и вызовы по всему постсоветскому пространству. Однако за пределами России отношение к инициативам Москвы очень сложное, на грани непонимания основ и причин геополитической ситуации нового типа, которая формируется на наших глазах. Восполнить ряд пробелов Восточное бюро ИА REGNUM попросило эксперта из Казахстана, исследователя Кембриджского Центрально-Азиатского форума при Центре изучения развития (Кембриджский университет) Чокана Лаумулина.
— Как вы оцениваете достижения майдана и легитимность новых властей Киева? Что вы можете сказать о ситуации на Юго-Востоке Украины и в Крыму?
— В русском языке появилось новое слово арабского происхождения, которое использовалось в основном тюрками и монголами: «майдан» — в несколько отличном от изначального значении. На этом, пожалуй, на скромный взгляд стороннего наблюдателя, не вовлеченного в романтику революции, «достижения» и закончились. Язык не поворачивается назвать происходящее таковыми, кроме разве что в кавычках. Украина пошла по проторенной Советским Союзом дорожке либерализации политических отношений вплоть до анархии и приоритета решения политических сиюминутных задач над развитием экономики. Самое поразительное, что действительно история, причем современная, учит тому, что она ничему не учит. Любому здравомыслящему человеку ясно, что с экономической точки зрения в Таможенном Союзе Украине самое естественное место. Но даже тогда, когда в решении этого вопроса начал довлеть политизированный подход под эгидой неприсоединения к «империи зла Таежного Союза» и дальнейшего развития демократических свобод, как случилось, что никем из украинской властной элиты, по сути, не был поставлен вопрос о независимом развитии страны, а только о немедленном участии в каком-либо альянсе, или с западными, или восточными соседями? В конечном итоге в реальной политике те, кто не в состоянии просчитывать стратегические риски и обращаться с ними, сталкиваются с ними на тактическом уровне.
Наверное, уместно уже начать обсуждать уроки майдана. Первый заключается в ярком примере того, к чему любое государство и его государя может привести постоянное, пусть и умелое и хитрое, решение только тактических задач, без четко очерченной стратегии и стремления к ее выполнению на деле. Во-вторых, этот пример еще раз наглядно показывает важность недопущения разрушения вертикали власти в угоду уличных радикалов, которых всегда найдется кому «подогреть» со стороны. В этой связи вспоминаются трагические события на пекинской площади Тяньаньмэнь, 25-я летняя годовщина которых состоится в этом году. Тогда Китай утвердил на своем «майдане» принцип приоритетности экономического развития над либерализацией. Была ли историей оправдана та жестокость? Или стране стоило пойти путем СССР с его огромными потерями от «шоковой терапии»? Правильно ли поступили в Китае, не дав смешать с грязью имя Мао (Сталина) и отлучив от власти смутьяна Чжао Цзыяна (Горбачева)? Думается, ответ очевиден. Кстати, те же развитые и демократические государства стараются никогда не допускать разрастания уличных протестов до гражданского противостояния, какими бы ни были поводы их возникновения, и регулярно давят протесты в зародыше. При этом, очень внимательно контролируя и дозируя их освещение в СМИ, будь то, к слову, Лос-Анджелес 1992-го года или Лондон 2010 или 2011годов.
Легитимность власти выражается через ее признание путем подчинения. Насколько легитимным может быть путч вообще? Очевидно, что юго-восток и Крым не собираются подчиняться Киеву, и это стихийное движение, утихомирить которое непросто любой политической силе. Любое действие рождает противодействие, угол падения равен углу отражения. Что пока легитимизировано на Украине, так это власть улицы.
— Какие международные договоры или соглашения нарушает Российская Федерация, объявляя о приоритете защиты соотечественников на Украине и угрожая ввести войска в Крым?
— На мой взгляд, пока, на момент подготовки к публикации этого интервью, никакие законы не нарушены. Заявлены только намерения, получено одобрение Совета Федерации РФ, идут внутренние передвижения войск на базах ВС и военно-морского флота РФ. По сути, идет демонстрация «мускулов», психологическое давление и осуществляется политическое сдерживание. Что же касается ставшего «притчей во языцех» в эти дни «Будапештского меморандума заверений о безопасности» 1994-го года, то это не формальный договор, а скорее дипломатический документ в рамках Хельсинкского процесса, документ, не ратифицированный ни одной из сторон и не несущий юридической ответственности за его неисполнение, что, в принципе, и следует из его названия «Budapest Memorandumon Security Assurances», которое переведено здесь ближе к оригиналу, чем ранее использовавшийся перевод, как «меморандум о гарантиях».
Нельзя забывать о том, что в realpolitik всегда существует реальная, сложная и каждый раз уникальная ситуация, которую трудно подогнать под юридическую плоскость. На данный момент речь фактически идет о миротворческой операции, ведь ситуация накалена до предела националистами с ОБЕИХ сторон, и лучше осуществлять «контроль над ущербом» до того, как он собственно случился. От дальнейшей эскалации конфликта не выиграет ни одна из вовлеченных в него сторон. Не стоит забывать, что «русский бунт, жестокий и беспощадный» вряд ли является целью «властей предержащих» в России.
— Можно ли произошедшее назвать концом «Ялтинского и Постдамского мира»?
— Важно сказать, что у России, как у державы, есть свои интересы, и поступиться выходом в Черное море она просто не может, это историческая реальность. А как показывают события в Югославии 15-летней давности, и затем — в Ираке или в Ливии, когда у держав есть интересы, то международное право как-то меркнет и нивелируется перед «правом сильного». Вообще, вся нынешняя система международного права и отношений базируется на итогах Ялты и Потсдама и созданной на их основе системе международной безопасности с ООН якобы во главе. Холодная война, помимо идеологического и системного противостояния, была работающим инструментом управления этой системой. С концом биполярного мира, однако, не произошло ее крушения, США взяли на себя главную ответственность за ее функционирование. Насколько успешно, думается, это очевидно. Кстати, президент США Джордж Буш-младший в 2005 году во время визита в Прибалтику провозглашал: «Никакой больше Ялты, никаких Хельсинки и Брежнева». Так что апелляции со стороны главной супердержавы к международному праву только окончательно его дискредитируют.
Формальных лазеек может быть создано много. К примеру, введение «ограниченного контингента советских войск» в Демократическую республику Афганистан в 1979-м году (2014-й богат на годовщины!) было осуществлено по просьбе «братского афганского народа» в лице товарища Бабрака Кармаля, которого привезли с собой в танке, как ранее — «освободителя» генерала де Голля — британцы во Францию в 1944-м. Все диктуется политической необходимостью. Между прочим, Янукович, хоть отнюдь не ангел, и несет колоссальную личную ответственность за превращение социального протеста в этнический и внешнеполитический конфликт, приведший к расколу Украины, тем не менее, является единственной формальной и демократически избранной властью в стране и может попросить о вводе войск (что и было осуществлено во время выхода данного интервью). Право наций на самоопределение тоже пока не отменено как принцип международного права.
Наверное, будет справедливо сказать, что Советский Союз был важнейшим элементом мировой стабильности и связанного с ней развития, и элементом настолько мощным, что он продолжал питать постсоветские страны и международную систему вплоть до 27 февраля 2014-го. Теперь осталось только назвать вещи своими именами: старая система взаимоотношений просто исчезла, и мир будет создавать новую. Символично, что происходит это в год столетия начала Первой мировой войны. Наверное, ХХ век имеет шанс войти в учебники истории, как век глобального поражения Европы в результате одной продолжительной мировой 77-летней войны с 1914-го по 1991-й год, в которой СССР рассматривается все-таки, как европейский проект. Сейчас, с концом послевоенной системы сдерживания Европы и удачно разыгранным расколом Украины, Европа стремительно возвращается на поле геополитики, что не может не вызвать ответной реакции на Евразийском континенте, единственной исторической силы, которая веками сдерживала экспансии Западной Европы.
— Если абстрагироваться от эмоционального фона — что вы думаете о сложившейся ситуации? Означает ли новая ситуация закат Евразийского Союза, как считается в части национальных окраин СНГ? Какими вам видятся перспективы ЕАЭС и ЕАС в свете событий на Украине?
— В порядке гипотезы, разрешите высказать следующую мысль. Если вглядеться внимательнее в новейшую историю, то можно увидеть глубинную связь между происходящим на разных частях Евразийского континента. Падение СССР вызвало к жизни Евросоюз и бурный рост Китая — «свято место пусто не бывает». Относительная стабилизация ситуации в России и Казахстане и других постсоветских странах, приход к власти Путина в РФ и первые плоды реформ и экономический рост «совпали» с программой расширения Евросоюза и внедрением евровалюты. Любое продвижение европейских сил на пути создания глобальной силы вызывало, преднамеренно или нет, ответную реакцию. Сегодняшние успехи панъевропейского проекта очевидны: укреплено ядро в лице Германии, Франции и севера Италии. Борьба за Ватикан как за духовный и идеологический центр закончилась хоть и приходом латиноамериканского папы, но настроенного крайне европейско-центрично и призывающего к справедливости для бедных и отказу от капиталистической (читайте — англосаксонской) модели потребления как мерила ценностей жизни. С этого года в зону евро вошла Латвия, через год войдет Литва. Германия подспудно ведет мощную пропагандистскую работу в своих масс-медиа по отмене идеологического наследия второй мировой войны и вины немцев, и так далее, примеров более, чем достаточно. Наверное, скоро под вопросом окажется и натовское былое единство, а там и до требований вывести американские базы из всех европейских стран, где они есть, недолго. Но ничто так не сплачивает союзников, как общий враг.
Напрашивается аналогия с Крымской войной 1853-56 годов, вызванной усилением России в Средиземноморье, этом внутреннем море безопасности Европы. Тогда бывшие соперники дружно объединились с подачи Британской империи. Недавний успех российской политики в урегулировании сирийского конфликта привел к появлению российских кораблей в Средиземном море. В контексте заданного вопроса, важно вспомнить, как именно ответила Россия на унизительное поражение в Крымской войне. Оно позволило осуществить изменение внешней политики от европейского направления на среднеазиатское, и дало тогдашним «евразийцам» в руки доктрину Большой Игры, когда, осуществляя давление на границы Британской Индии в Азии, можно было выторговывать себе преференции на европейском театре действий. Движение России на восток — очередной естественный и прогнозируемый ход нынешних событий, инструментами которого сегодня и являются ТС, ЕАЭС и ЕАС. Однако, как и тогда, вопрос упирается в смену внутренней политики в самой России, и что именно должно к этому подтолкнуть. К тому же, сегодня центрально-азиатские страны, хоть и дружественные, но независимые государства со своими интересами. «Насильно мил не будешь». Самый большой вызов для евразийской политики — это найти привлекательное сочетание своей идеологии с политико-экономическими реалиями суверенных стран, в которых к тому с каждым днем усиливаются позиции своих националистов на фоне продолжающегося падения уровня образования и критического мышления у населения по сравнению с СССР. Кстати, наличие и развитость последних качеству советских граждан не спасла Советский Союз от печальной участи.
Можно прогнозировать, что меняться теперь начнет буквально все. Для Казахстана это означает еще большее повышение ставок в Игре и требований к соблюдению ее уровня, ни в коем случае нельзя допустить дальнейшего углубления общественного мнения в риторику украинского образца о «рабстве», «голодоморе» или «геноциде» (тем более, что профессиональные историки давно дают совершенно другие оценки этим событиям), что может и привести к аналогичным украинским последствиям, и что, к сожалению, хоть и на меньшем уровне, чем на Украине, но все-таки уже наблюдается сейчас.
Нет сомнений, что украинский кризис «оркестрируется» за пределами страны, и аналогии с сирийскими событиями просто напрашиваются. Западные страны и не скрывают своего вмешательства под эгидой «защиты страны от тирании». Планомерная работа на протяжении десятилетий (вот где виден стратегический подход!) по обработке общественного мнения дает свои результаты, ведь те же США истратили на «поддержку демократии» на Украины 5 млрд долларов, начиная с 1991-го года, по признанию пресловутой Виктории Нуланд. Огромную роль «троянского коня» в создании и регулировании украинского кризиса играет Польша, это сродни роли Турции в гражданской войне в Сирии.
С философской точки зрения, изоляция и внешние санкции — не такое уж и зло для государства, но инструмент изменения внутренней политики государства и усиления режима его внутренней мобилизации. В этом плане, Россия может повторить судьбу СССР, окрепшего в международной изоляции, Не думается, тем не менее, что до этого дойдет, невзирая на грозную риторику. Трудно не согласиться с академиком Глазьевым, архитектором ТС, что если вдруг разногласия с западными странами вокруг Украины дойдут до санкций, то, с политико-экономической точки зрения, выход России из-под влияния США и доллара с параллельным созданием собственной расчётно-платежной системы будет означать полную отмену консенсуса 1991-го года со всеми вытекающими отсюда последствиями для существующего мирового «порядка», в котором США являются гегемоном. Эдакое «возобновление истории» в противовес опусу Фукуямы. И России есть на кого опереться на юго-востоке: это Китай и Индия, где она традиционно пользуется большим уважением. В независимости от поворота событий на Украине, России стоит активизироваться на индийском направлении, там идут перемены, и оттуда посылаются сигналы о готовности идти на сближение со своим старым товарищем.
— Можно ли сказать, что с потерей Украины и Узбекистана Евразийский союз так и останется альянсом трех государств? Как вы оцениваете перспективу, о которой всерьез заговорили режиссер Александр Сокуров и журналист Николай Сванидзе — о крахе международного права и угрозе для партнеров Российской Федерации, в частности, Казахстану? По их мнению, Россия морально уже готова взяться за отъем Северного Казахстана.
— Трудно сказать. Дело всегда не в количестве, а в качестве. Маловероятно, что Узбекистан или Туркменистан станут членами ЕврАзЭС, всё будет зависеть от прогресса отношений внутри ТС. Сегодня в Казахстане есть огромное неприятие участия страны в этом прогрессивном объединении. В том числе и из-за неподготовленности и расслабленности казахстанской стороны, которая в переговорах всё время сталкивается с давлением российской стороны и жалуется на слабость и уязвимость своей позиции. Понятно, что это лучше, чем вступление страны в ВТО, которое бы просто ударило по промышленности и сельскому хозяйству без всяких сантиментов, но общему делу это отнюдь не способствует. Многое упирается в позицию России и ее готовность на деле придать Союзу стратегическую привлекательность, невзирая на внутреннее давление и интересы своих олигархических групп. В случае, если это будет достигнуто, членами Союза могут стать Армения, Киргизия и Таджикистан.
На самом деле не в интересах России, окружать себя враждебно настроенными государствами. Благодаря своей уверенной внешней политике, Казахстан, союзник России и Китая, находится в безопасности. И самого начала Казахстан находится в гораздо менее уязвимой ситуации, чем разделённая Украина. Ничто так не сплачивает нацию, как война. Ведь майдан, по сути дела, завершил процесс создания украинской нации (но не в пределах всей Украины) и активизировал уже идущий процесс создания национального государства в России. Настоящий вызов для России — не внешние угрозы, а то, как она или поведёт себя в новом для себя качестве национального государства, или найдёт в себе силы вернуться к имперской идее, для которой в сотрудничестве с союзниками создаст новую успешную форму. Чтобы там не говорили про Советский Союз, как «тюрьму народов», трудно не согласиться со знатоком национального вопроса Сталиным, который сказал, что СССР не состоялся бы, если бы не абсолютная поддержка его со стороны большинства населения национальных республик.
— Можно ли считать нынешний политический кризис между Украиной и Россией началом реального, без лишних сантиментов, развала СССР? Как следует себя позиционировать Казахстану и Средней Азии в этом случае?
— На наших глазах Советский Союз окончательно «испустил дух», дав жизнь созданным им же внутри себя национальным государствам. Ведь все постсоветские республики обязаны своими границами именно СССР, а в случае с Украиной, Казахстаном, Узбекистаном и другими — и своей национальной идентичностью и даже названием. Вопрос, смогут ли сохранить эти государства себя в своих границах вне советского контекста, остаётся открытым. Национальным республикам следует непрестанно повышать свой уровень развития, так как, повторюсь, ставки и требования продолжат расти. В этом случае Казахстану нечего бояться. Нашла же Европа свой путь объединения под общей идеей национальных государств и, в особенности, своих элит, хочется верить, что смогут найти и евразийские народы.
— Как вы оцениваете двойственную позицию Китая? С одной стороны — официальный Пекин выступил с жесткой критикой американских агрессоров, с другой — выступил за целостность Украины и заявил о поддержке российской позиции? Ведь именно Китай всегда придерживался жесткой позиции, призывая подавлять малейшие признаки сепаратизма?
— Идёт Большая Игра, в которой у каждой стороны есть свои интересы, которые и диктуют иногда даже самые кажущиеся противоречивыми шаги. Китай не в той ситуации, чтобы в открытую бросить вызов США, особенно из-за такого чувствительного для него вопроса, как сепаратизм. Недавняя резня в Куньмине, ответственность на которую была возложена на уйгурских радикалов, тому подтверждение. Кстати, провинция Юньнань находится довольно далеко от Синьцзян-Уйгурского автономного района, места ирридентного проживания уйгуров, но граничит с другим американским союзником — Вьетнамом, с которым у КНР сохраняющиеся напряженными отношения после войны 1979-го года. Вьетнам чуть ли не единственная страна в Юго-Восточной Азии, полностью вырванная из-под влияния Поднебесной. Так что сигнал получился более чем весомый. Выступление же в поддержку целостности Украины на самом деле нисколько не противоречит интересам самой России. В реальности Китай — союзник России, который мечтает о том, чтобы, как говорят англичане, «не держать все свои яйца в одной корзине», в данном случае — американской.
— Можно ли сказать, что на постсоветском пространстве начался новый, после краха СССР, передел границ? Что вы вообще думаете о проблеме границ в бывшем СССР?
— Как говорится, поживём-увидим. «Всё течёт и движется, и ничего не пребывает», — говорил Гераклит. Французская концепция национальных государств и связанных с ней границ уже и в самой Европе испытывает кризис. Именно поэтому европейцы находятся в поиске и формулировании новой идеи, способной их сплотить как силу ещё больше без явно выраженного доминирования одной государственности или культуры. Ясно, что нынешняя модель не выдерживает вызова времени. А в Евразии тысячелетиями идентичность на территориях совместного проживания определялась другими вещами, будь то общие религия, образ жизни или место рождения. Сегодня для нас и наших союзников во многом эту объединяющую роль играет наследие и пример СССР, последнего и самого успешного совместного прорыва евразийских народов на мировой сцене. Мы зачастую ошибочно оцениваем прошлое глазами настоящего, когда, наверное, надо взглядом из прошлого смотреть в будущее.
Источник — Regnum.