Сейчас, когда у нас всерьёз обсуждается необходимость введения института люстрации, весьма полезно взглянуть на опыт одного из ближайших политических союзников Украины – Литвы, которая так много сделала, чтобы Евросоюз подписал с Киевом соглашение об ассоциации. В Литве механизм люстрации действует с начала 1990-х годов, однако по какой-то причине очень многие выходцы из КПСС, различные представители партноменклатуры не только не были поражены в правах, но массово сделали впечатляющие карьеры уже в новых условиях.
Что-то в Литве с люстрацией пошло не так, ее механизм забуксовал, и это нужно учесть Украине. Коммунист Альгирдас Бразаускас был премьер-министром и президентом новой Литвы. Его помощник, партинструктор Гедиминас Киркилас – возглавлял правительство, руководил министерством обороны, а сейчас вице-спикер Сейма. Бывший комсомольский лидер Линас Линкявичюс – нынешний министр иностранных дел Литвы. Выпускник Вильнюсской высшей партшколы Викторас Мунтянас руководил литовским Сеймом. А Зенонас Вайгаускас, который уже почти 20 лет председатель Государственной избирательной комиссии Литвы, писал хвалебную диссертацию о Сталине и преподавал в той же партийной школе в Вильнюсе.
В этой же школе преподавала и нынешний президент Литвы Даля Грибаускайте. Страйк уже писал о ней в марте, заинтересовавшись личностью литовского лидера. Предлагаем подробнее рассмотреть феномен этого политика, которая была идейной коммунисткой и интернационалисткой, но в какой-то момент резко поменяла своё мировоззрение. Превратилась в яростного, страстного противника СССР и путинской России. Причиной этой страстности, как показывает расследование, проведенное по нашей просьбе питерским коллегой, могла стать… незаживающая до сих пор сердечная рана – неудачный роман с высокопоставленным советским партфункционером, закончившийся болезненным разрывом отношений…
В мартовской статье питерский автор Страйка пытался прояснить «тёмные пятна» в ленинградском периоде биографии президента Литвы Дали Грибаускайте. Напомним, что то время, когда она жила в Ленинграде (1976-1983 гг.), оказалось наиболее загадочным. Восстановить подробности жизни Грибаускайте в городе на Неве непросто: все-таки больше 30 лет прошло. Но еще живут в Петербурге люди, которые не только помнят Грибаускайте, но и готовы пролить свет на те поступки из жизни современного президента Литвы, о которых она предпочитает молчать до сих пор.
Грибаускайте поступила на вечернее отделение Ленинградского государственного университета не с первого раза. Провалившись на экзаменах в 1976 году, устроилась рабочей на фабрику № 1 объединения «Рот Фронт». А через некоторое время якобы перевелась в химлабораторию той же фабрики. Мы уже писали, что на фабрике, где Грибаускайте якобы катала тележки, ее не помнят. Но не запомнили ее работы и в лаборатории – мол, только числилась, а ручки в едких реактивах для выделки шкур не пачкала. «Мёртвая душа», фантом, блатная?
Незаметная девушка с заметным акцентом
«Мне вообще непонятно, каким образом студентка гуманитарного факультета могла стать лаборанткой, – удивляется Дмитрий Берсенёв, в конце 1970-х работавший как раз в лаборатории фабрики № 1. – Туда старались набирать студентов либо с химфакультетов (работа с реактивами требует не только серьезной внимательности, но и как минимум элементарных навыков в обращении с химическим оборудованием), либо с тех факультетов, где имеется навык работы в лабораторных условиях (физика, медицина, геология, биология и пр.). Да, их обязанности заключались в основном в так сказать “черновой работе”, колбы помыть, реактивы смешать. Но и для этого нужны хотя бы минимальные знания в сугубо специфической сфере. Имелись в лаборатории и другие специалисты, не связанные с непосредственным участием в исследованиях и испытаниях новых реактивов. Например, уборщица. Но в то время у нас работала Елизавета Петровна, дама в возрасте примерно 55-60 лет и других не было. А вот среди так называемых общественников мне действительно вспоминается девушка, которая говорила с заметным акцентом. Собственно, именно из-за акцента я ее и запомнил».
Нам удалось установить, что в «Рот Фронт» Грибаускайте устроилась лишь для того, чтобы выработать годичный стаж, который давал льготы для поступления на вечернее отделение ЛГУ (иначе девушке с национальной окраины с троечным школьным аттестатом, хотя и вступившей в комсомол уже в 14 лет, попасть в престижный вуз было трудно). Причем на фабрике сразу попала не на производство, а в центральный офис объединения, где занималась не «катанием тяжелых тележек», как она объясняла доверчивым СМИ в 2009 г., а подготовкой политинформаций и выпуском стенгазет. Клеймила империализм, осуждала натовский милитаризм и строила развитой социализм. Но была и еще одна причина, по которой Грибаускайте устроилась именно в «Рот Фронт». Дело в том, что в те времена существовало такое понятие как «лимитная прописка». И далеко не все предприятия давали подобные прописки приезжим из других регионов. «Рот Фронт» входил как раз в число таких предприятий.
Мы уже писали, что попасть на режимное предприятие (а «Рот Фронт» действительно был режимным – напрямую торговал с капстранами мехами) Грибаускайте, скорее всего, помогли связи ее отца. Красный партизан-орденоносец Поликарпас Грибаускас имел отношение к НКВД, хотя сама президент неоднократно заявляла, что ее отец работал «обычным» шофером. Впрочем, в высказываниях Грибаускайте довольно много нестыковок с ее истинной биографией. Все, кто общался с ней, отмечают, что президент очень не любит вспоминать свой «ленинградский период». И здесь закономерен вопрос: почему? Может, здесь ее обижали, травили во время учебы? Нет. Так как Грибаускайте говорить об этом не хочет, мы постарались разобраться сами.
Вижу цель, отвергаю флирт
«Далю Грибаускайте я помню очень хорошо, – рассказывает ее бывший однокурсник Валерий Гарбузов. – Очень серьезная была студентка и к учебе относилась ответственно. Мы ведь на вечернем учились, все днем работали, так что на вечерние лекции приходили уже весьма уставшие. Я вот, к примеру, на домостроительном комбинате работал учеником электрика, вроде как не очень трудоемкая работа, но все равно уставал. И прилагал усилия, чтобы лектора слушать, да еще и записывать. А Даля ведь тоже работала, да еще рабочей на фабрике. Так что наверняка уставала больше мужчин. Но на лекциях всегда была весьма внимательна и сосредоточена. Уже в том возрасте была ясно, что у этой девушки имеется твердая цель, которой она намерена достигнуть, не отвлекаясь ни на что и несмотря на все трудности. Ее выносливости и трудоспособности любой мужик может позавидовать».
«Мы ведь тогда все молодые были, – продолжает Гарбузов, – период юношеских влюблённостей, романтики, поцелуев в белые ночи, когда всю ночь бродишь по Питеру, а утром на работу… И откуда только силы брались?! Но вот Даля, а она была симпатичной девушкой, да еще и с отдельной жилплощадью, никогда себе не позволяла отвлекаться от цели. Не велась ни на какие заигрывания, даже безобидный флирт и подколки парней были ей вроде как и не нужны. Не помню, чтобы хоть с кем-то из сокурсников у нее был не то что роман, а даже хотя бы свидание для того, чтобы посмотреть развод мостов».
То, что молодая и симпатичная девушка чуралась парней, породил слух о нетрадиционной ориентации Грибаускайте. Этот слух циркулирует и по сей день – ведь президент Литвы не замужем, никогда (официально) не жила с мужчиной вне брака, да и про «ухажеров» ничего не известно. Грибаускайте эту версию своей личной жизни опровергла уже давно (впрочем, даже если эта версия верна, сегодня в Европе сексменьшинства горячо поддерживают). Но почему она до сих пор упрямо избегает мужчин?
С одной стороны, этому существует вполне правдоподобное объяснение, уже озвученное Валерием Гарбузовым – Даля твёрдо шла к своей высокой цели, а все остальное (то, что считала как бы ей не нужным и мешающим в достижении этой самой цели) отметала. Но когда карьера уже вроде как складывалась, были сделаны серьезные шаги не только в литовской, но даже в международной политике, почему же она не нашла себе спутника жизни? Не потому ли, что именно в Ленинграде она получила столь серьезную сердечную травму, что не может залечить ее до сих пор?
Такой хрупкой, но целеустремленной девочкой Грибаускайте приехала в советский Ленинград, не зная, что ее там ждет главная любовь и главное же разочарование в жизни. Эти и другие фотографии Грибаускайте в феврале 2014 года опубликовала на своем сайте. Там есть фото из разных периодов жизни. О ленинградском периоде – ничего, пустота, как отрезано и забыто.
Другим аборт, а себе – любовь с привилегиями
«Я приехала в Ленинград в 1978 году из Свердлова поступать в университет, – рассказывает Антонина Гервец. – Так же как и Даля, не прошла по конкурсу, но решила попытаться в следующем году на вечернее отделение. Из города решила не уезжать, стыдно было с неудачей домой возвращаться. Чтобы получить прописку, поступила на работу на фабрику «Рот Фронт». Жила в общежитии, там-то с Далей и познакомилась. Она приходила к нам в качестве представителя комитета ВЛКСМ, но сама в общежитии не жила. В 1979-м она была довольно известна среди молодёжи «Рот Фронта» как очень активная комсомолка, которая вращается в центральном офисе и может повлиять на комсомольскую характеристику. А подобная бумажка в те времена многое значила. Тогда мы, конечно же, были твёрдыми сторонниками социалистического строя. Но всё-таки молодёжь всегда склонна к этакому фрондёрству, и мы не были исключением: партийные органы поругать за то, что слишком красиво живут, а в стране эра дефицита; запрещённого Гумилева или даже Солженицына почитать; Высоцкого, а то и какую-нибудь «АББУ» послушать. А вот Грибаускайте была как будто из другого времени. Я бы сказала, что где-то из начала 1920-х годов. Она комсомольско-партийной работой занималась не потому, что это давало ей какие-то привилегии, а очень искренне, даже, я бы сказала, яростно верила в коммунистическую идею. Вполне возможно, что это была просто маска, но очень уж убедительная».
Гервец рассказала об одном весьма показательном случае. Одна из молодых работниц фабрики познакомилась с гражданином Финляндии. Финны тогда частенько приезжали в Ленинград, в основном, чтобы «оторваться» дешёвой водкой, которая в их стране стоила в разы дороже. Но встречались и те, кто приезжал не за алкоголем, а чтобы посмотреть Выборг (который финны до сих пор считают своей территорией), пройтись по Невскому, заглянуть в Эрмитаж или Русский музей. Вот именно с таким туристом и познакомилась работница «Рот Фронта». У молодых людей образовался скоротечный роман. Девушка забеременела, отец ребёнка изъявил желание официально оформить с ней отношения и увезти в Финляндию. По словам Гервец, этот случай в 1980 году вынесли на собрание членов ВЛКСМ «Рот Фронта» (да ещё с участием представителей райкома ВЛКСМ!). Само собой, «отступницу», связавшуюся с гражданином капстраны, строго осудили и уговаривали сделать аборт. Даже провели голосование, которое обязало (!) девушку отказаться от связи с финном и избавиться от реёнка.
«Меня тогда просто потрясло то, что совершенно посторонние люди могут решать судьбу не только человека, но и ещё не родившегося ребёнка, – признается Гервец. – Но должна признаться, что я голосовала как все. Потому что понимала: если проголосую «против», попаду на заметку. А я еврейка, нам в те времена пробиться в ведущие вузы СССР было труднее, чем другим… Мне до сих пор стыдно за то голосование. Хотя стоит сказать, что девушка, несмотря на общественно-комсомольское порицание и решение собрания, аборт не сделала. Она лишилась комсомольского билета, была уволена с фабрики, но своего добилась: родила ребёнка уже в Финляндии. А на том собрании мне больше всего запомнилась как раз Грибаускайте. Она с таким жаром вещала о том, что советская девушка не должна путаться не только с капиталистами, но и с другими мужчинами, и обязана свято блюсти себя до первой брачной ночи. И, мол, даже поцелуи на скамейке, с жаром доказывала Грибаускайте, не есть любовь. А потом я увидела, как она сама в тёмном углу целуется с представителем райкома ВЛКСМ! Через несколько месяцев он пошёл на повышение: его перевели в горком ВЛКСМ, после чего там стала частенько появляться Даля. Может, конечно, и по комсомольским делам, но лично мне в это слабо верится…».
КГБ «забыло» о высокопоставленном любовнике Грибаускайте?
Слухи о том, что у Грибаускайте во время её учебы в Ленинграде был тайный любовник, курсируют гораздо чаще и живее, нежели слухи о её нетрадиционной ориентации. Наличие у Грибаускайте такой «пассии» подтверждают многие опрошенные. Впрочем, и по тем временам в такой связи не было ничего такого уж криминального: ну, был парень, может, даже имели отношения, не расписавшись, а может, даже он был женат, и что из того? Могут сказать: давно это было, не лезьте в личную жизнь, ведь кто по молодости глупостей не совершал?
Но личная жизнь тут так причудливо путается с государственной политикой… Данные этого «ромео» держатся в строжайшей тайне. Нам удалось выяснить, что у Грибаускайте действительно был серьёзный покровитель, к которому не было вопросов даже у КГБ. А комитетчики, как мы уже писали ранее, присматривали за будущим литовским президентом, дочкой красного партизана.
«У Дали явно кто-то был, – считает бывший сотрудник КГБ Николай Степанович (о нем мы сообщали в первой статье – он был чекистом-куратором «Рот Фронта»), – жила-то она на наших служебных квартирах. И там нередко устанавливались записывающие устройства. Специально её не прослушивали и за ней не следили, но… В общем был у неё кое-кто. И этот «кое-кто» был явно из партийной элиты. Я знаю об этом потому, что когда мне в «Рот Фронте» сообщили об адюльтере комсомольской активистки и я составил об этом рапорт начальству, то мне строго приказали об ухажёре забыть. Ну я и забыл, конечно, даже фамилию не помню…».
То, что у активной комсомолки Дали Грибаускайте был роман с кем-то из руководства райкома ВЛКСМ, подтверждает Сергей Игранников, в 1981 году работавший в комитете ВЛКСМ «Рот Фронта».
«Помню, мы в мае 1982 года собрались устроить вечер памяти, – рассказывает Игранников. – Идея была такая: пригласить в наш клуб ветеранов Великой Отечественной войны и… воинов-афганцев. Тогда уже война в Афганистане ни для кого не была секретом. И мы решили сделать что-то типа связи поколений. Мол, вот наши славные ветераны в 1940-е Родину защищали, а вот их как бы преемники уже из нашего времени. Ну и соответствующее музыкальное сопровождение: песни об Отечественной войне и об афганской. И вот тут райком комсомола упёрся – нельзя афганские песни исполнять и точка. Мол, они не патриотичны и не отображают роль партии, и всё такое. И тогда Грибаускайте, которая отнеслась к этой идее с большим энтузиазмом, на заседании комитета этак серьёзно сказала: «Я этот вопрос решу». И что самое удивительное, действительно решила! У неё явно был какой-то серьезный покровитель если не в областном комитете, то уж в райкоме точно. Говорили, что в середине 1980-х он уехал в Москву и сделал там головокружительную карьеру».
Женская месть на всю жизнь
То, что у Грибаускайте действительно имелся весьма серьёзный покровитель, подтверждают сразу несколько фактов. Во-первых, сразу после окончания ЛГУ Грибаускайте стала одним из ведущих педагогов Вильнюсской высшей партийной школы. Не имея никакой научной степени. Но этот огрех был исправлен: в 1988 году Грибаускайте, «проучившись» на заочном отделении Академии общественных наук при ЦК КПСС, защитила кандидатскую диссертацию. Академия находится в Москве – а именно туда, как говорят опрошенные нами свидетели, был переведён с повышением ленинградский партаппаратчик, в которого была влюблена Грибаускайте. Ленинградские встречи продолжились в Москве…
И это отправляет нас ко второму факту. Как можно всего за год написать диссертацию, которая без сучка и задоринки «проскочит» через ученый совет не какого-то провинциального заштатного института, а через горнило партийной Академии, где обязателен был строжайший отбор? Ответ прост: Грибаускайте «вели». Этот термин означает, что высокопоставленный покровитель создавал условия для карьерного роста своей «подшефной». Одних романтических отношений здесь было мало, требовалось подкрепить реальными достижениями – будь то на ниве партстроительства, народного хозяйства или, как в случае нашей героини, коммунистической пропаганды. Научная степень, полученная в Академии при ЦК, в святая святых официозной партийной «науки», гарантировала пропагандистке Грибаускайте карьерный рост, скорый выход на новый уровень: уже не к абортам призывать нерадивых работниц меховой фабрики, а железной рукой учить жителей Литовской ССР коммунистическим идеалам.
О «качестве» её диссертации мнение может составить любой желающий, это не секрет, работа размещена на литовском портале ekspertai в открытом доступе. По отзывам экспертов (например, директора Института проблем глобализации, доктора экономических наук Михаила Делягина), абсолютно конформистская поделка, состряпанная на скорую руку и пропитанная духом марксизма-ленинизма. Это особенно дико выглядит для тех, кто понимает, какой жизнью тогда жила Литва – стремясь избавиться от советского ярма, она уже встала на путь борьбы за независимость, свою работу уже начал Саюдис. Но, видимо, иного и не требовалось – нужен был текст, «кирпич» со всеми ритуальными заклинаниями о безошибочности курса партии и правительства, а остальное сделал покровитель – фигура, перед которой не устоял диссовет Академии ЦК КПСС, единогласно одобривший эту диссертацию. Лифт, готовый вознести молодую Далю на вершины советского номенклатурного олимпа, гостеприимно распахнул свои двери. И она вошла в него, твердо идя к своей цели.
Даже в 1989 году, хотя привычный номенклатурный мир вокруг уже рушился, Грибаускайте верила Москве: во время раскола компартии Литвы на независимую и промосковскую поддерживала именно последнюю. Тянула до последнего, брала отпуск, больничный, ещё один отпуск. Это не была фанатичная вера убеждённого коммуниста. Так ждут сигнала, поддержки, намёка. Чего же она хотела: просила перевести её из Литвы? Хотела уехать? Но было поздно, её уже никто не ждал – роман окончился разрывом, так как московский партаппаратчик предпочёл больше не связываться с литовкой, у которой в республике творились слишком неприятные для Кремля вещи?
Грибаускайте, однако, осталась одной из немногих номенклатурных кадров КПЛ/КПСС, которых не коснулись люстрационные санкции независимой Литвы (свою работу на ЦК она позже назвала «mažasis karas» – мол, моя маленькая личная война, вредила коммунистам, как могла, и ей поверили). А вот руководитель этой фракции Миколас Бурокявичюс и его ближайшие последователи были осуждены на тюремные сроки.
Грибаускайте же вовремя сориентировалась. Увидела, как когда-то в Ленинграде, новую цель, развернулась на 180 градусов, отмела в сторону всё лишнее, забыла, задушила в себе любовный разрыв и сделала впечатляющую карьеру. Вместо того, чтобы как её бывший босс Лазутка скрыться в Белоруссии, она присягнула новой власти, отправилась в Джорджтаунский университет в США. Откуда вернулась уже директором Европейского департамента Министерства международных экономических связей.
И именно с того времени Грибаускайте стала последовательным, подчас агрессивным противником всего советского, а позже и российского. Что же так изменило мировоззрение 35-летней женщины? Ведь до 1991 года она была чрезвычайно, как свидетельствуют знавшие её люди, лояльна к СССР. Только ли дело в политической конъюнктуре, мол, власть переменилась?
Думается, это производное, нужно осознавать, что современное отношение Грибаускайте к России и СССР – это очередная маска, настоящие же причины нужно искать глубже. Если у неё действительно в ленинградско-московский период случилась «любовь с привилегиями» с человеком, который впоследствии сделал карьеру и попал в политическую элиту страны (а, возможно, и сейчас остаётся там), но отверг Грибаускайте, то президент могла сильно… оскорбиться, затаив обиду на всю жизнь. Так сильно, как это может сделать лишь поверившая, влюблённая, но отверженная женщина. И то, как она сейчас поступает (поддерживая, например, Украину, действуя назло Москве подчас истерично, иррационально – ставя под удар всю Литву, бизнес которой уже стонет от российских санкций), это может быть эхом именно той ленинградской любовной трагедии, обернувшейся её очередной маленькой войной. Женской войной, личной местью за свою отверженность, которую она вымещает всеми доступными ей способами. Иногда женщина злится на одного мужчину, а мстит – всем остальным…
Кто именно был этим возлюбленным Грибаускайте, из-за которого (как во времена Древней Греции, когда войны начинались из-за любовных страстей) президент Литвы «закусила удила», литовскому обществу ещё предстоит узнать. Наше расследование продолжается…
Источник — «Socportal.info».
Также по теме:
Будущий президент Литвы жила в квартире из спецфонда КГБ
Об авторе. Максим Леонов – член Союза журналистов России. Выпускник Мурманского педагогического института, в журналистике с 1997 г., специализация – журналистские расследования. Сотрудничал с Агентством журналистских расследований (Санкт-Петербург), «Новой газетой», РИА Новости, «Коммерсантом» и другими изданиями. Номинант премии «Золотое перо» 2003 года за расследование причин гибели АПЛ «Курск».