На днях немецкая семья Маркус и Соня Бергфельд получила временное убежище в России, не выдержав издевательств со стороны государственных органов Германии. Информационно-аналитический портал «НьюсБалт» публикует письмо главы семьи на имя посла России в Латвии Евгения Лукьянова, в котором Маркус Бергфльд рассказал об ужасах, с которыми пришлось столкнуться его детям и о причинах бегства из Германии. Именно через Латвию Бергфельдам удалось покинуть Евросоюз, благодаря помощи российского МИДа. Внизу письма — видеорассказ семейной пары.
«Уважаемый господин Посол!
Пожалуйста, помогите нам. Моя жена, Соня Эдит Бергфельд, урожденная Кайзер, и я, ее муж, Маркус Бергфельд, срочно нуждаемся в предоставлении политического или временного убежища в России.
Наша семья была и остается политически преследуемой в Германии и в Испании, предположительно, во всем Европейском Союзе. Причиной этого является наше сопротивление недемократическому строю Немецкой службы защиты детей, так называемого Югендамта, Германской судебной системы Юстис и немецкой политики в отношении детей.
Мы с женой и нашими пятерыми детьми Нико Кайзером 1997-2018, Катариной Кайзер 1999 г.р., Мишель Кайзер 2001 г.р., Леоном Бергфельдом 2003 г.р. и Тайроном Бергфельдом 2006 г.р. проживали в доме родителей моей жены в Альсфельде (Alsfeld, Münch Leusel, Ortsring 11). Мы занимали весь второй этаж в большом доме со всеми удобствами, с двором и садом, у каждого ребенка была своя отдельная комната. Старшие дети учились в школе в Альсфельде, мы посещали службы в католической церкви, дети участвовали в жизни прихода. Наш старший сын Нико увлекался игрой на гитаре, любил футбол, кроме того, участвовал в пожарной службе добровольцев. Дочь Катарина занималась конным спортом, а дочь Мишель училась играть на флейте. Леон стал ходить в первый класс и был членом футбольного клуба, а Тайрон еще посещал детский сад. Из-за того, что при рождении у него было обнаружено заболевание сердца, у нас дома был оборудован специальный монитор для УЗИ сердца, который нам помогал контролировать состояние ребенка. Бабушка нам помогала. Мы жили счастливой семейной жизнью и могли обеспечить наших детей всем необходимым, а главное – мы могли им дать нашу любовь.
Моя жена работала в частном секторе, а я состоял на военной службе немецких ВВС в Кохеме. В то время моя работа в армии имела сугубо секретный характер, хоть я и выступал в качестве тренера рукопашного боя и был снайпером, но моя главная работа заключалась в обслуживании летной части аэродрома, на котором было размещено американское ядерное оружие на территории Германии на случай войны. Сейчас мы абсолютно уверены, что причиной гонений, и планомерное уничтожение нашей семьи были связаны со странными обстоятельствами, произошедшими на моей работе. По непонятной мне случайности в 2011 году до моего сведения дошла сверхсекретная информация, которая ни при каких обстоятельствах мне не предназначалась. Сразу после этого начались травля моей семьи и мое увольнение без объяснения причин. Я готов передать России эту информацию, которая до сих пор остается актуальной, при условии, что я и жена будем находиться на безопасной территории, где нас не смогут достать немецкие власти, от которых мы уже столько натерпелись.
Сразу после событий на работе мы, как обычно, отправили наших детей в детский лагерь от католической церкви, надеясь, что детям там будет хорошо. Но на этот раз к нашему старшему сыну, с которым у нас никогда не было проблем, стали постоянно придираться, началась травля, ему поставили диагноз гиперактивности и обязали принимать сильнодействующий психотропный препарат Methylphenidat в очень большой дозе. Когда нам сообщили о назначении препарата, мы заявили об отказе давать его нашему сыну, но, тем не менее, в лагере его заставляли принимать таблетки. После приезда из лагеря мы сводили сына на консультацию к местному врачу, который подтвердил наши опасения по поводу необоснованности назначения нашему сыну данного препарата и тем более категорически не рекомендовал давать его в такой дозе, которая может быть опасной для его жизни (заключение врача имеется). Данный препарат в России считается наркотическим и его оборот запрещен на территории РФ. Однако, врач лагеря, узнав о том, что мы отказались от постоянного применения этого препарата, позвонил в Ведомство по делам молодежи Югендамт с жалобой на нас о несоблюдении рекомендаций врача и, вследствие этого, о нахождении наших детей в опасности.
Соня Бергфельд с сыном. Фото: Regnum.ru.
Сразу после этого летом 2011 г. в пять утра в наш дом, когда мы и дети еще спали, ворвался большой отряд полиции в масках и с автоматами в сопровождении пятерых сотрудников Югендамт. Никаких документов на изъятие детей, или судебных решений на лишение нас родительских прав у них не было, а также никакие удостоверения нам не были предъявлены. Я был потрясен таким вероломством и пытался защитить моих детей, которые были до смерти напуганы, цеплялись за нас с криками и не хотели уезжать с неизвестными людьми из родного дома. За оказание сопротивления я был жестоко избит железной дубинкой на глазах у детей и жены, а затем прикован наручниками к батарее отопления. Всех детей забрали из дома и увезли в разные детдома. Им было запрещено общаться с родителями, а также между собой. Под запретом оказалась даже возможность поздравить друг друга с Днем рождения.
В этом же 2011 году нас лишили родительских прав, но мы твердо решили вернуть наших детей и пошли правовым путем. С 2011 по 2014 гг. мы много раз подавали в суды с просьбой вернуть нам наших детей, или хотя бы разрешить с ними общение, но нам всегда отказывали. С 2011 года мы организовывали митинги в Германии, на которых мы объединялись с такими же родителями и выступали с лозунгами «Верните нам наших детей!» На одном из таких митингов на мою жену Соню было совершено покушение. Неизвестные, проезжая мимо на машине, выстрелили в нее, она потеряла сознание и ее пришлось срочно госпитализировать. В результате врачам пришлось удалить ей часть почки (есть подтверждающее этот факт медицинская документация). Однако никто по этому делу наказан не был.
Наша дочь Мишель после отобрания ее в 2011 году несколько раз пыталась сбежать к нам из детского дома. Уже через два месяца после отобрания ее обманом заманили в парк, обещая дать деньги на звонок родителям и изнасиловали там. Насильника поймали и приговорили его к 3 годам и 8 месяцам тюрьмы. Но нам общение с дочерью так и не разрешили. В связи с ее частыми побегами ей также назначили психотропные препараты и несколько раз помещали в психиатрическую больницу. За четыре года ее 26 раз перемещали из одного детского дома в другой. Другая наша дочь Катарина также пыталась многократно бежать и после очередного побега ей разрешили, наконец, проживать в бабушкой в Альсфельде, где она и сейчас находится. По достижении совершеннолетия ей пожизненно назначили опекуна, посчитав ее невменяемой. Такая же участь ожидает и Мишель, когда ей исполнится 18 лет.
В 2014 г. мы решили подать в ЕСПЧ и переселились на Мальту, чтобы со временем привезти туда детей, когда сможем их забрать из Германии, и делали соответствующие заявления. Пока мы судились в ЕСПЧ, мы организовали на Мальте приют для беженцев из Германии, пострадавших от ювенальной юстиции. За все время к нам обратилось около 400 семей. Все эти случаи задокументированы и информация по этим делам находится у нас. Вся помощь оказывалась бесплатно. Нам удавалось получать гранты, за которые должны были отчитываться, поэтому мы сохранили все дела обратившихся к нам семей. Через некоторое время по соседству с нашим приютом открылся офис Югендамта, который следил за нами и вскоре они устроили провокацию, объявив полиции, что мы занимаемся торговлей детьми. Приехавшая полиция арестовала всех родителей, а детей отправили в детдома. Но очень скоро полиция во всем разобралась, было вынесено оправдательное решение в отношении нашей деятельности, родителей освободили, детей им вернули, за исключением двоих малышей, которых Югендамт уже успел выкрасть из детдома и вывезти с территории Мальты. Больше эти детей никто не видел, и их мать так и не смогла найти своих детей.
После этого нам пришлось закрыть приют и вернуться в Германию. Нам также сообщили о том, что наша дочь Мишель очень тяжело страдает, находясь так далеко от нас, так что боится, что может покончить с собой. К этому времени в ЕСПЧ нам отказали, а власти Мальты не захотели ссориться с Германией из-за наших детей и тоже нам отказали. Мы вернулись в Германию, снова наняли адвокатов, купили дом поблизости от детдомов, где находились наши дети и стали писать письма в Югендамт с просьбой вернуть нам детей. Мы приглашали их обследовать жилищные условия, доказывали, что дети могут чувствовать себя в нашем доме комфортно, умоляли о свиданиях с детьми, но нам всегда отказывали. Дети нам периодически тайно звонили или писали и жаловались, что в детдомах к ним плохо относятся, постоянно травят таблетками. Мы сделали адвокатский запрос в медицинскую страховую компанию с просьбой выдать нам медицинские карты наших детей. Большинство страниц в медицинских картах было изъято, но информацию о назначении сильнодействующих психотропных препаратов невозможно было изъять, так как они строго учитываются и выдаются только по назначению врача. Мы обнаружили подтверждение жалоб наших детей о назначение им психотропных препаратов в больших дозах, что потрясло даже видавших виды наших адвокатов.
Когда нашему сыну Нико уже почти исполнилось 18 лет, его отдали нам из детского дома совершенно больного. Он сразу подал заявление в полицию в 2016 году, изложив историю своей жизни в детском доме, рассказав об издевательствах, которым он подвергался, о постоянном прием лекарств, вследствие чего он потерял здоровье. Заявление в полицию осталось без рассмотрения. Тем не менее, сразу же по выходе из детского дома ему предъявили счет об уплате 250 тысяч евро за содержание его в детском доме с условием ежемесячной выплаты 7000 евро несмотря на то, что к этому времени у него уже диагностировали разложение костей вследствие многолетнего приема психотропных препаратов, и он уже был инвалидом (все заключения врачей у нас имеются).
Наконец, в 2016 году после проведения в нашем доме нескольких десятков экспертиз и проверок, нам удалось добиться разрешения видеться с младшими сыновьями. Тайрон и Леон приезжали к нам на выходные и каждый раз умоляли нас избавить их от детского дома, где к ним так относились, что они все время боялись, что их там могут убить, не говоря уже об ужасной антисанитарии, неизвестных нам прививках которые делал каждый месяц, и бесконечных таблетках.
В феврале 2017 года, боясь за детей, мы решились сбежать с тремя мальчиками – Нико, Тароном и Леоном в Испанию. Перед этим Нико сделал еще одно заявление в полицию, которое также осталось без движения. Мы поселились в маленьком городке Испании, где о нас никто не знал, и счастливо прожили с тремя детьми около года. Дети учились в местной школе, но Нико постоянно нуждался в медицинской помощи, ему уже было тяжело ходить, начались тромбозы то правой, то левой ноги. Он прошел трехмесячный курс лечения в местной испанской клинике, затем ему разрешили проживать дома, и мы за ним ухаживали. Но состояние его здоровья все время ухудшалось, так что пришлось перевезти его в специализированную клинику в Гранаду. Иммунная система сына была уже настолько разрушена, что достаточно было укуса комара, чтобы рана не заживала. Нога начала гнить и дошла до ужасного состояния. Мы поселились вместе с Нико в Гранаде, наши финансы были уже полностью исчерпаны, поэтому нам пришлось проживать в благотворительной организации Окрем, чтобы иметь возможность за ним ухаживать. Леон и Тайрон перешли учиться в школу в Гранаде. Испанские врачи постоянно недоумевали о причинах такого тяжелого течения болезни и делали неоднократно запросы в Германию о выдаче медицинской карты, но документы пришли только через две недели после смерти сына.
Нико Бергфельд в реанимации. Фото: Regnum.ru.
Нико умер 7 февраля 2018 г. в Гранаде в возрасте 20 лет, испытывая ужасные мучения. Официальный диагноз смерти нашего сына: заболевание крови вследствие приема психотропных препаратов в высокой дозе (документ в оригинале имеется в наличии). Руководство больницы обратилось в посольство Германии по поводу оплаты лечения Нико, так как мы на тот момент мы уже и не могли оплатить счета.
С этого момента в Германии стало известно о нашем местонахождении и нас стали преследовать. Нас хотят обвинить в краже наших детей Леона и Тайрона из Германии. В соответствии со ст. 235 УК Германии нам грозит тюремное заключение до 10 лет за кражу двоих детей у их опекуна, нас также попытаются обвинить в смерти нашего сына Нико, которого мы так и не смогли похоронить из-за необходимости для этого официального опознания, на которое мы не можем прийти. 13 февраля из школы в Гранаде были украдены наши дети Леон и Тайрон и помещены в детдом в Испании, а затем перевезены в Германию. Поскольку младший сын Тайрон сильно сопротивлялся при переезде в Германию и кричал в аэропорту, ему там сделали укол и бессознательного на руках перенесли в самолет. Видео интервью о том, как это происходило нам прислал по интернету Леон. В Гранаде нас разыскивала полиция и мы вынуждены были выехать в Мадрид, где проживали у знакомых.
Все люди, с которым мы общались, подвергались давлению, и у нас не осталось никакого больше выхода, как обратиться в Российское посольство с просьбой предоставить нам политическое или временное убежище на территории России, так как мы знаем, что при подобных обстоятельствах семье Миних и другим семьям из Германии было предоставлено убежище на территории России. В посольстве Испании нам рекомендовали ехать сначала в Прибалтику, поскольку с 2011 г. в Германии нам отказывают в выдаче заграничных паспортов, так что нам пришлось ехать на автобусах через всю Европу, объезжая Германию, чтобы попасть сюда, в Латвию.
Сейчас мы переживаем тяжелое потрясение, очень напуганы и находимся на грани отчаяния. Последним желанием нашего сына было показать всему миру, что происходит с детьми в Германии в детских домах, находящихся под опекой Югендамта. Нам удалось добраться до Латвии, где мы хотим подать заявление на получение политического или временного убежища в России, поскольку в Германии и, как оказалось, на всей территории ЕС, нас преследуют по политическим причинам, так как мы владеем информацией о медицинских опытах, которые проводятся над детьми в детских домах Германии. Нам больше некуда ехать, все возможности для спасения наших детей в Европе мы уже использовали, теперь нам приходится спасаться самим.
Сейчас все медицинские и другие подтверждающие документы находятся в Германии у нашей доброй подруги, они отсканированы и могут быть предоставлены в посольство РФ. В них содержатся доказательства похищения детей и жестокого обращения с ними в Германии. Мы не называем ее имени, так как она тоже пострадала от Югендамта, и у нее тоже незаконно отняли ребенка, а дом был арестован.
Пожалуйста, помогите нам, господин посол, в содействии в предоставлении нашей семье политического или временного убежища в России (на данный момент Бергфельды находятся в России. — «НьюсБалт»). Мы боимся за нашу жизнь. У нас хорошее образование, после увольнения из армии я получил специальность компьютерного техника, мы свободно владеем английским языком. Мы не сделали ничего плохого, не совершили никакого преступления. У нас незаконно отняли наших детей. И после того, как мы стали бороться за них, за их жизнь, против бесчеловечного и преступного обращения с ними, нас стали преследовать. У нас есть все доказательства для медицинского суда по поводу нашего любимого сына Нико. Мы срочно нуждаемся в политическом или временном убежище в России».